Азамат (имя изменено) поступил в инфекционное отделение Житикаринской ЦРБ в середине января. Обширный термический ожог на пояснице и ягодицах, множественные синяки и ссадины, истощение. Когда фельдшер медпункта села Степного привезла его в стационар, у голодного малыша от больничной еды заболел живот. Она просто была первой за несколько дней.
Мы выехали на место, чтобы разобраться в случившемся.
Прочерк
О тяжелой судьбе мальчишки на редакционный номер WhatsApp написала его бабушка Нина Айманова. То, что она приходится Азамату кровной родственницей, еще нужно доказать, ведь в свидетельстве о рождении мальчика данные отца не указаны. Есть отчество – Евгеньевич. Евгением зовут сына Нины. С Айнагуль они сожительствовали неофициально. На момент рождения сына молодой человек находился в местах не столь отдаленных. Так в графе «отец» появился прочерк. Когда Женя освободился, давать фамилию отца Айнагуль отказалась, претендуя на призрачные государственные льготы как мать-одиночка. Однако доверенность, позволяющую бабушке и отцу представлять интересы Азамата, у нотариуса заверила.
Мальчик жил в Лисаковске со своей бабушкой практически с самого рождения. Нина говорит, что для малыша так было безопаснее, ведь биологическая мама имела привычку исчезать, бросая еще грудного ребенка на пару дней или даже месяцев. Объяснить такое поведение снохи Нина не могла, ведь Айнагуль не грешила ни злоупотреблением алкоголем, ни распутством.
Новая семья
Весной прошлого года после очередного исчезновения Айнагуль вернулась с возлюбленным – Алмабеком Ельшибаевым. 22-летняя мама тогда впервые увезла сына в новую семью в село Степное Житикаринского района. Правда, уже через три недели бросила ребенка на автовокзале Лисаковска, оставив две сумки с вещами, заранее предупредив бабушку о возвращении внука. Через несколько месяцев история повторилась. На сей раз оставила Азамата посреди двора и уехала.
– У него тогда были обожжены пальчики. Необработанные, они загноились. Внук сказал: «Мама зажигалкой жгла, наказывала». Но по телефону Айнагуль объяснила, что он о печку обжегся, – вспоминает Нина Айманова.
Больше к словам внука она не прислушивалась. А зря, ведь ребенок порой рассказывал жуткие вещи. Например, что ночью его не пускали в дом, днем запирали в темном шкафу, за проступки рвали волосы на голове. Осенью мама увезла его вновь. А в середине января ребенок уже оказался в инфекционке.
Карантин
Нам удалось увидеть малыша лишь из окна его палаты. Свидания с ним запрещены. Из-за кори в отделении объявлен карантин, а Азамат контактировал с заболевшим. Мальчишка улыбался нам из окна, радуясь вниманию. Бабушку и отца не пускали и до карантина, ведь по документам они ему никто. А мама и отчим не приезжали ни разу. Продукты, одежду и игрушки для ребенка собирали местные полицейские, прокуроры и медики. Говорить о его состоянии при поступлении заведующая отделением Динара Жакупова отказалась, сославшись на запрет прокуратуры. Однако отметила, что поначалу ребенок воровал чужие продукты из общего холодильника, прятался под кроватью.
Прокурор Житикаринского района Еркин Тайкешов, сославшись на тайну следствия, сказал только, что данное дело на контроле ведомства. Данные экспертизы, которую прошел ребенок, пока не готовы, в отношении отчима возбуждено уголовное дело. У заместителя главного врача Житикаринской ЦРБ Людмилы Штанько нам удалось узнать, что при поступлении у Азамата кроме основного ожога медики нашли и следы старых.
На хорошем счету
Село Степное – 150 дворов, 506 человек населения. В местной малокомплектной школе обучается 77 учеников, есть мини-центр. Директор школы Галия Жумабаева говорит, что впервые увидела Азамата на школьной новогодней елке. На щеке ребенка была подозрительная отметина – синяк. Как от крепкой пощечины.
– Несмотря на то что мы все друг друга знаем, просто так прийти в семью, чтобы осмотреть ребенка, мы не могли. Поэтому создали основание – приказ о подворном обходе. Нам бросилось в глаза, что ребенок неестественно худой (15 кг. – Прим. авт.). На вопрос, когда ребенок в последний раз кушал, ничего внятного не услышали. Обнаружили сильную ссадину на лбу, – рассказывает Жумабаева. – Но и тогда я не могла подумать, что Алмабек способен на такую жестокость. Мы все знаем его с детства. Спокойный, неконфликтный, никогда не дрался. В местном фермерском хозяйстве на хорошем счету, работает скотником.
Потом в дом к Ельшибаевым зашли фельдшер и соцпедагог. Медик и нашла страшный след на теле ребенка. Вместе с участковым они доставили Азамата в ЦРБ.
– Алмабек и его мать (матери малыша тогда не было дома. – Прим. авт.) пытались нас убедить, что мальчик замерз на улице, поэтому прислонился к металлической печке, чтобы согреться, – говорит соцпедагог Ирина Ходзинская. – Но мы же сельские жители, знаем – так обжечься по неосторожности невозможно. При этом рана была уже не свежая, а они его даже в медпункт не повели. Бедный мальчик...
Братик
Где же была в это время мама Айнагуль? Рожала второго сына. Уже после ее выписки, узнав о случившемся, неофициальная свекровь Нина возила Айнагуль в город, чтобы та вписала-таки в свидетельство о рождении ребенка имя его отца, но у женщины были не в порядке документы. Цель Нины – официально стать ребенку бабушкой. Новорожденного сына Айнагуль на время поездки оставила дома. Через несколько дней мама и младший сын встретились в детской патологии. Сюда голодного младенца привезла фельдшер, чтобы малыша покормили. По ходу дела выяснилось, что у ребенка желтушка...
Нужно торопиться
По словам руководителя отдела образования Житикаринского района Майры Бимагамбетовой, после того как Айнагуль узаконила свои отношения с Алмабеком, просто прийти в загс и вписать отца невозможно. Нужно подавать иск в суд на установление отцовства, проводить экспертизу ДНК. Когда в больнице снимут карантин, мальчика направят в Центр поддержки детей Житикаринского района. Потом, если маму лишат родительских прав, в областной детский дом. Папе нужно торопиться.
– Я не могу сказать, что мы нацелены именно на лишение прав родительницы, – поясняет Бимагамбетова. – Будут проведены экспертизы. Мы хотим понять, насколько она адекватна. Нам уже известно, что Айнагуль закончила Лисаковскую коррекционную школу для умственно отсталых детей. По маме видно, что у нее имеются особенности. Если будет доказано, что мать неадекватна, второго ребенка также отнимут.
Комментарий
В детдоме безопаснее
Махаббат АХМЕТБЕКОВА, директор Костанайского областного филиала Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности:
– Такая ситуация неприемлема. К нам часто обращаются женщины по проблемам своих детей, по их документированию. Они малограмотны, некоторые даже писать не умеют. Но у всех есть материнский инстинкт – они делают все, чтобы детей не отобрали. Однозначно, бывают ситуации, когда ребенку безопаснее находиться в детском доме, чем с родителями. Отсталость в умственном развитии – это не инвалидность и не болезнь. Но государству необходимо обратить на них внимание, ведь они особенные. А пока за такими семьями может наблюдать только общественность. Не будьте равнодушными!
