В начале июня в Астане пройдет V Съезд мировых и традиционных религий. А накануне в городе Троицке состоялась четвертая научно-практическая конференция по современному исламу, в которой участвовали и казахстанские священнослужители, и религиоведы.
Расулевские чтения
Волею обстоятельств в конце мая я попал в Троицк как раз в тот день, когда там открывалась IV Научно-практическая конференция «Расулевские чтения: ислам в истории и современной жизни России». Первая состоялась в марте 2012 года, поставив своей целью привлечь научное сообщество к исследованию исторических и духовных традиций российского мусульманства.
Талгат Таджуддин уже 23 года является Верховным муфтием России.
Своему названию конференция обязана шейху Зайнулле Расулеву, родившемуся в Башкирии, но большую часть жизни прожившему в Троицке и умершему здесь в 1917 году. Некоторые историки считают, что благодаря Зайнулле Расулеву Троицк превратился в основной центр обучения для мусульман Российской империи, а также в базу для дальнейшего распространения суфийского братства Халидия-Накшбандия.
Дело в том, что рядом с мечетью, в которую он был назначен имамом, Расулев основал медресе, известное как «Расулия». Во всяком случае, французский историк Александр Бенигсен описывает медресе «Расулия» как «один из лучших академических институтов в мусульманском мире». Материальную поддержку Расулеву оказывал наш казахстанский просветитель Ибрай Алтынсарин, который был обеспокоен прогрессом русского языка и культуры среди тех мусульман, которые искали различные и современные виды образования, чем те, что могли предложить традиционные медресе.
Все эти сведения я вычитал буквально накануне конференции. Признаюсь, вопросы религиоведения в парадигме моих личностных предпочтений не шире обычной любознательности среднестатистического человека. Это когда значительно уходишь от атеизма, но все еще не прибиваешься ни к какому религиозному вероучению. Поэтому позволю себе лишь некоторые наблюдения, сделанные через призму общения с некоторыми представителями мусульманского духовенства.
Камиль Самигуллин, муфтий из Казани, умеет захватить слушателей яркими образами.
Казахстанский след
Ярчайшая личность, конечно, Талгат-хадж-хазрат Таджуддин, вот уже 23 года являющийся Верховным муфтием России. В роскошной зеленой чалме, похожий на доброго и лукавого героя сказочного эпоса Насреддина, хазрат искрился юмором и мудростью. За этой легкостью угадывалась недюжинная способность обрести свое авторитетное место в многовекторных течениях ислама.
Ему 67-й год, родился в Казани в семье рабочих, после школы пошел в профтехучилище (слесарь), затем учеба в Бухарском мусульманском центре «Мир-Араб», потом престижный богословский университет «Аль-Азхар» в Каире. На Первой международной конференции мусульманских проповедников в Марокко (1987 год) Талгат Таджуддин привлекает к себе внимание тем, что, по его мнению, содержание проповедей не должно быть оторвано от жизни, они должны касаться проблем, волнующих простых людей. Он не скрывает, что считает необходимым обновлять суждения старых богословов в угоду современной исламской мысли.
Несколько лет спустя на представительном форуме в Москве он подчеркивает кровную близость российского ислама и православия, провозгласив: «Наше Отечество – Святая Русь». Муфтий не раз обращает внимание российских властей на опасность ваххабизма и других форм исламского экстремизма. В ответ на него была совершена попытка покушения радикалами.
На конференции Таджуддин выступал эдаким модератором, тонко направляя дискуссию по заданному руслу. Ничего начальственного в его облике и тоне комментариев не проявлялось. Это был тот человек, которого хотелось слушать.
Аудитория конференции представляла пеструю смесь из университетских преподавателей, студентов, имамов Урала, Башкирии, Татарии, а также иерархов православной церкви. Были и наши религиоведы вместе с главным имамом Костанайской мечети Шоканом Амирхановым. 47-летний имам-хатыб (исламовед) весьма органично смотрелся в контексте чтений, словно продолжая вековую традицию казахстанских исторических предшественников – пополнять знания в Троицке, спустя почти век опять ставшим дискуссионной площадкой по целому спектру конфессиональных проблем.
Шокан Амирханов продолжил традицию казахстанских исторических предшественников – пополнять знания в Троицке.
Неприглаженная реальность
Мои опасения, что этот спектр будет засушен наукообразным языком узких специалистов, не оправдались. Неприглаженная реальность отражалась и в словах священнослужителей. Вот один из пассажей: «Сегодня Конституция страны никому не запрещает изучать и блюсти законы своей религии, зато непонятные сопливые эксперты запрещают труды признанных в мире исламских ученых, поднимают руку на книги пророка Мухаммада (мир ему), а сами пьют водку и ведут далеко не праведный образ жизни. Мы же в это время жалуемся на то, что у нас молодежь такая безграмотная и некультурная».
Подобное высказывание отослало меня к Хансу Кунгу, крупному историку религии, который считал, что у всех мировых религий общий моральный знаменатель – любовь, веротерпение, уважение к личности, а все остальное – лишь политика и украшение. То есть мораль всегда связана с ответственностью. Это главное свойство любого здорового общества. А теперь вопрос: кто главный в пастве-то?
Мингазов Василь хаджи-Акбар хазрат, председатель старейшин Российского духовного управления мусульман Челябинской области, сразу же обращает на себя внимание орлиным профилем и земным умением сходу расположить к себе собеседника. В 14 лет разбирал завалы разрушенного фашистами Донбасса, четверть века проработал дорожным мастером, а нынче, в 81 год, авторитетный религиозный деятель. Это я сужу по реакции участников конференции, а также по той непринужденности, с которой обращался со мной, неофитом, умудренный хазрат.
Василь Мингазов четверть века проработал дорожным мастером, а нынче, в 81 год, авторитетный религиозный деятель.
Личности и роли
Роль личности в миссионерстве колоссальная. На мой светский взгляд, это все равно что прийти в новый коллектив и безаппеляционно заявить о лидерстве своих идей. Именно таким подходом пастыри научного коммунизма угробили учение Маркса-Энгельса (по сути, блестящий научный дуэт в области политэкономии), утверждая, что их «учение верно, а следовательно, всесильно». Непрошибаемый догматизм, не терпящий ни грана сомнений, способен потушить в глазах любой творческий блеск. И наоборот, умение захватить слушателей яркими образами определяет успех и твою способность сеять в людях веру и убеждения. Это я не из урока дидактики, а из своих впечатлений от речи Камиля Самигуллина, муфтия из Казани. Привожу ее по диктофонной записи.
– Все вы знаете, что Зайнулла Расулев по клеветническому доносу был отправлен в тюрьму. И вот спустя некоторое время доносчик, мучимый угрызениями совести, пришел в камеру к хазрату просить прощения, а также с просьбой подсказать, как ему загладить вину. Расулев ответил: иди домой, распотроши подушку, а перья разбросай в разные стороны. Тот так и сделал. Опять приходит к учителю, докладывает, что все сделал так, как тот ему велел. «Нет, – сказал учитель. – Теперь иди и собери все до единого пера». «Но ведь они разлетелись по всему дому, городу!». «Вот так и с клеветой: выпустишь ее жалкие, никчемные перья, а собрать не сможешь».
Явная притчевость этого рассказа лишний раз подчеркивает, насколько важна доверительная тональность обращения к человеческим чувствам. Тот же обряд богослужения – это, в сущности своей, психотерапия, потребность в которой человека подвигает сначала по наитию, а затем и осознанно к тому или иному верованию. Не скрою, как эгоцентрист, я предпочитаю полагаться на собственный выбор, свои наблюдения и умозаключения.
Знаменитый советский физик Сергей Капица, кстати, называвший себя «русским православным атеистом», как-то сказал: «В чем мое главное расхождение с церковью? Я говорю, что это человек придумал Бога, а они – что наоборот». В этой фразе штрихом обозначено гигантское дискуссионное поле не для спора о том, есть Бог или нет его, а о системе морально-нравственных ценностей, без которых любое гражданское общество не более чем скопище маргиналов. Вот почему ислам для меня (при всей моей непошатнувшейся светскости), равно как и другая религия, является некоей опорной конструкцией или, как сейчас модно говорить, духовной скрепой, делающей наше общее мироустройство надежнее и устойчивее. Борьба же религиозных идей, взглядов, умов придает земной жизни неповторимый колорит и вкус, заставляя небеса, как мне кажется, немного завидовать нам.
