Так звонко ни один топоним не перекликается с Наурыз, как Наурзум. Здесь отмечали праздник и те 62 года (1926-1988 гг.), когда он был под официальным запретом.
По старой дружбе
С Раханом БЕКЕНОВЫМ мы познакомились в служебной командировке. Протекцию корреспонденту «КН» составила Мария Александровна Зейнелова, в начале 2000-х заместитель директора государственного Наурзумского заповедника. Рахан Утебаевич в то время работал егерем, сейчас он – государственный инспектор. Порядка 20 лет дружим семьями – обмениваемся поздравлениями со всеми праздниками. 8 Марта получила из бывшего аула Старый Наурзум, сейчас это пост охраны и наблюдения за диким миром, открытку и видео. В райцентре Караменды госинспекторы при полном параде поздравляли женщин с праздником. Сотрудницы оделись в национальную одежду – вот и зашла речь о том, что скоро и Новый день, и о том, как с незапамятных времен в этих местах его, то есть Наурыз, встречали.
«Похоже было на парад»
Госинспектор вспоминает: с детства помню, без скачек Наурыз не проходил. Тогда другая погода была в марте. Снег к празднику почти сходил, весна чувствовалась, люди шли смотреть байгу. Было похоже на парад: старики, бабушки на хороших лошадях, красиво, друг за другом ехали к месту, где стояли юрты, пахло мясом, кумысом и проходили соревнования. Некоторые запрягали в повозку двух и даже трех лошадей. Очень красиво, душа радовалась в те дни.
«И покровительства небес»
– Нам всегда давали коже, – продолжает рассказ Рахан Утебаевич. – Про это ритуальное блюдо сейчас все знают. Но не всегда знали, зато всегда для наурыз-коже находилось все необходимое: мясо, чистая вода, чистое молоко, мука, масло, пшено, соль. Семь главных продуктов – семь пожеланий: роста, удачи, счастья, богатства, здоровья, мудрости и покровительства небес.
Кто накроет дастархан
– Как и скачки, обязательно была борьба. Но лошади на празднике были главным событием. Они собирали главные награды… Чем награждали и кто? Уважаемым людям заранее надо было это обсудить. Договаривались не только о призах, но и о том, кто будет готовить, накрывать дастархан, помогать гостям в омовении рук, приносить полную и уносить пустую посуду, кого назначат ухаживать за стариками. Заранее люди знали, где ставить юрты, где будут качели. Всем находилась работа, – подытоживает рассказчик.
Все это проходило задолго до участия ООН в статусе праздника и Наурзумского заповедника.
Под сенью ООН
В истории Наурыза были и мрачные дни. Борьба с народными праздниками осталась в памяти поколений делом неумным, но массовым. Масленицу, к примеру, тоже запрещали, как якобы лишний повод для пьянства, потом переименовывали в красную масленицу, в Проводы зимы, пока не вернули на то место, куда ее определил народ.
Итак, что мы имеем? Наурыз признан ООН, а государственный Наурзумский заповедник признан ЮНЕСКО, специализированным учреждением ООН по вопросам образования, науки, культуры и достопримечательностям Всемирного наследия. То есть мы пригласили читателей побывать не просто в отдаленном районе Костанайской области, а под сенью ООН.
«Когда мы были молодыми»
Из Старого Наурзума семьи уехали, когда хозяйственная деятельность была запрещена ЮНЕСКО. Так положено: на территории заповедника живут только те, кто занимается научной деятельностью, кто охраняет и защищает его первозданные природные богатства. Аул постепенно терял коренных жителей. Автору этих строк еще довелось увидеть обитаемую улицу, параллельно которой шла другая улица – на ней стоят мазары. Через многие годы в Германии увидела кладбища рядом с жилыми кварталами, в центре городов, где ухоженные могилы стали частью обычных парков. Но это, если можно так сказать, разные философские смыслы. В Европе приоритет отдан ландшафтно-парковой культуре. В Старом Наурзуме представилась уникальная возможность увидеть и попытаться понять совершенно потрясающее соседство, связь времен, истории, неразрывность кровного родства целых поколений. И если эти цепочки соединить с Наурызом, то под могильными плитами там покоятся люди, которые каждую весну ждали прихода НОВОГО ДНЯ, как надежду и упование на лучшее, радостное, долгожданное. Цепочка эта непрерывная, если не физически, то нравственно и душевно.
– Мы были молодыми, и тогда нам было очень хорошо. Лучше, чем сейчас, – Рахан Утебаевич говорит то, что по разным поводам, когда возраст наступает, а ты отступаешь, говорит каждый из нас.
Когда мы были молодыми, мир был лучше, он был моложе, чем сейчас. Нам хватало силы, здоровья, желаний, чтобы любить мир таким, каким он был тогда и каким мы вспоминаем его сейчас.
«Та весна была снежной»
– Мы всегда хотели попасть на скачки. Готовили лошадей – это надо уметь. Лошадь надо беречь так, чтобы она не боялась выходить на дистанцию.
Госинспектор заповедника большую часть каждого дня живет в седле. Смелая лошадь обеспечивает безопасность вверенного участка и самого всадника. Лошадь, как и собака, должна быть похожа на своего хозяина, особенно на работе и особенно на скачках.
Рахан Утебаевич, как и его друг Арап, не один приз увез с наурызовских скачек, будь то Караменды, Шили или Шолаксай.
– Шолаксай от нас, если напрямую, то примерно 40 километров надо пройти. Та весна была снежной, когда мы с Арапом отправились посоревноваться с местными джигитами. Сани запрягали. А в Шолаксае скакали верхом. Я на 6 километров приз взял, Арап 15 километров первым прошел. Призы были денежными. Сейчас мы никуда не ездим, а в Старом Наурзуме я остался один.
Один – это значит с женой Несвельды. Они много лет одно целое.
Сено и дрова – дорогие призы
Совхозы в Наурзумском районе Наурыз никогда не отменяли. За победу на соревнованиях награждали телегой с сеном или телегой с дровами. Призовых автомобилей не было, но победитель мог рассчитывать, например, на годовалого бычка.
– А орыс и хохлы призы получали? – я спросила в шутку, а Рахан ответил всерьез:
– Все были – русские, украинцы, немцы. Очень дружно жили. Если призы заслужили, обязательно получали. Разницы никогда не было, любая национальность – добро пожаловать на Наурыз.
По оценке Ибрая
Во втором томе собрания сочинений Ибрая Алтынсарина, изданного в Алма-Ате в 1976 году, есть глава «О Наурзумской волости Тургайского уезда». В ней есть и статистика (количество кибиток в разных аулах, принадлежащих разным родам), и фамилии, социологические наблюдения:
«Благосостояние …хорошее, ордынцы имеют обильные стада лошадей, верблюдов, баранов и рогатой скотины. Бедные люди, хотя и есть, но мало. Да и трудно их заметить среди ордынцев, имеющих хорошее состояние. Торговлей не занимаются, только часть из них – хлебопашеством на урочищах Джетысу, Ак-Суат, Наурзум-Карасу, и по реке Мукор. Все эти три аула летом кочуют в таком порядке: от горы Кызбель, пройдя через реки Наурзум – Карасу, между реками Дана – Баки и небольшим бором Терсек на озере Куркууз, Чулак-Камыс, Кара-Камыс, и верховья реки Чиили обойдя через озера Мурза-Куль и Сары-Куль, переходят на места, свободные от зимовых стойбищ, лежащие в окрестностях Аман-Карагайского бора. Возвращаются на свои стоянки по тем же урочищам не позднее первых чисел сентября». Описание это датируется 30 января 1869 года.
Но сколько бы лет ни прошло, география времени не поддается, как и весеннее равноденствие Наурыз.
В Туркестане, столице Казахского ханства (XVIXVIII века), в этот день освобождали невольников, оказывали помощь бедным, жертвовали многим из того, что имели.