Он не только горит. Свалки, большие и маленькие, сломанные стволы, оборванные ветки... Это наш лес. Загородные дома с табличками «частная собственность» с их сомнительной в смысле законности рекреационной миссией для отдельных семей – это тоже наш лес.
Не в первый раз горят не самые густые и не самые обширные по площади леса. Для территории страны их так мало, что каждое дерево надо бы взять на заметку. Но не тут-то было. Реликтовые сосны, испепеленные в этом сентябре, восстановлению не подлежат – они заповедные, из тех еще веков, когда пластиковых бутылок и пакетов даже не предполагалось. Они штучно уцелели в эрах и эпохах, а ныне погибли, но слезы лить смысла уже нет. Оглянуться на лес надо ради будущего.
Вспоминаю, как в 2010 году пожары прошлись примерно теми же квадратами, что и в 2022 году. Светлой памяти, Виктор Мейстер – высокий, осанистый, всегда в себе уверенный, в ранге первого замакима области – руководил ликвидацией пожаров. Мейстер всегда стоял во главе штабов ЧС. И в упомянутом случае тоже.
Несколько населенных пунктов готовили к эвакуации, все вокруг гудело от техники, голосов, от ветра и огня. Виктор Викторович был как на войне, команды отдавал сорванным, властным голосом с непечатными вставками – это за ним водилось. В штабе он сидел с черным от сажи носом – значит, пару дней не видел себя в зеркале и не спал. Мою попытку задать вопрос отверг грозным взмахом руки – «не лезьте». На ликвидацию пожара тогда ушло три дня, эвакуация не понадобилась. Пожарных, лесников, волонтеров местное население кормило, давало воду – обстановка была толковой, несмотря на свою чрезвычайность.
Прошло два-три года, горелые стволы убрали, зелень закрыла следы огня. Но с безобразными кучами из бутылок, пакетов, обрывков чего-то непотребного, свеженаваленного, она не справлялась. В благословенных этих местах кто только не проезжает и не делает привалов, каждый из которых может стать искрой, а потом пламенем. Безнаказанное варварство.
Не поучения ради скажу пару слов об отношении к лесам в Германии. Их здесь много, они везде. Даже кусочки хлеба для птиц там нельзя оставить без разрешения: кому-то из лесной фауны они могут навредить. Бутылки, пакеты, кроссовки на ветках обернулись бы судами и огромными штрафами. Немцы выделяют площадки для барбекю, где на постоянной основе стоят жаровни, столы, домики на случай непогоды – вот здесь едят, пьют свое пиво и смеются, когда смешно. Может быть, есть ответственные за порядок, а, может, привычка к порядку успешно их заменяет, но мусора никто не оставляет.
Что будет у нас, когда стихия уляжется, дома построят, о моральных, физических и финансовых жертвах станут забывать? На кого будем равняться? Только на волонтеров, чудесную молодежь, которыми гордится наш Президент? Или еще есть кому встать в эти ряды, чтобы не спасать, а сберечь?
Людмила ФЕФЕЛОВА
