На скамье подсудимых оказались директор Центра оказания специальных социальных услуг из Пешковки Дамира Абельдинова, руководитель отдела координации деятельности социальных учреждений областного управления координации занятости и социальных программ Маидашаш Жумагали и ее дочь, владелица столичного частного пансионата Камила Бимендина.
Статьи Уголовного кодекса, по которым они обвиняются, жесткие: торговля людьми, незаконное лишение свободы и превышение власти или должностных полномочий (эта статья коррупционная). Абельдинова вину не признает, Жумагали и Бимендина воздержались от ответа на этот вопрос.
Гульбаршин М. находилась в Пешковском центре с 2002 года. В ее личном деле никаких родственников не значилось. И за все время пребывания к ней никто не приезжал. У Гульбаршин диагноз не страшный – умственная отсталость и отсутствие речи. Произносит она только отдельные слова, связно говорить не может. Работники Центра общались с ней больше жестами. Зато молодая женщина могла себя обслуживать: постирать, заправить кровать, помыть при необходимости пол. Посильная трудотерапия в Центре поощряется.
В суде интересы потерпевшей представляет и. о. директора социального заведения Олеся Заречнева. По ее информации, история с Гульбаршин выглядит так.
30 декабря она, тогда еще заместитель директора Центра, узнала, что Дамира Абельдинова, якобы, по просьбе родных, отпустила услугополучателя (именно так официально именуются подопечные) в отпуск. Это возможно сроком до трех месяцев. Правда, Олесю Заречневу удивило, что у Гульбаршин нашлись родственники. Но разрешение на отпуск дала директор, и оснований возражать не было. Прошли три месяца, но Гульбаршин так и не появилась.
- Когда подошел срок, я задала директору вопрос: надо ее возвращать. Директор ответила, что наша услугополучательница находится у Жумагали. Она была руководителем отдела в областном управлении. Я подумала, что, может, они родственники. А потом выяснилось, что М. находится у ее дочери в Астане. Попросила связаться с ней. Тогда я уже поняла, что это незаконно.
А дальше, по словам Олеси Заречневой, было так. Дамира Абельдинова сказала, что Жумагали просит продлить отпуск Гульбаршин. Она же заявила, что это невозможно, и возвращать пациентку надо как можно скорее. Позвонила Маидашаш Жумагали, та ответила, что М. в Торгае, там паводок, дороги нет. Набрала номер заместителя руководителя областного управления, обрисовала ситуацию. Получила ответ: как паводок спадет, пусть сразу привозят. Но – не случилось.
По словам Олеси Заречневой, она должна была поставить в известность руководителя управления.
- Смелости не хватило, - призналась представитель потерпевшей в суде. – Побоялась их реакции…
А в начале апреля в Пешковку приехали сотрудники антикоррупционной службы…
…10 апреля около пяти часов утра к зданию Центра подъехала машина. Вышли две девушки и двое парней. Привезли Гульбаршин. Женщину сразу же осмотрела медсестра. Все тело М. было в синяках: старых и свежих. Ее тут же повезли в районную больницу. По словам Олеси Заречневой, она попыталась настоять на экспертизе: не было ли сексуального насилия? Но заявления у нее не приняли. Позже такую экспертизу назначила антикоррупционная служба.
Почти неделю Гульбаршин была в эмоциональном стрессе. Потом начала отвечать на вопросы: она мыла, убирала. Когда не хотела, ее били… Упоминала тетю, отца, который умер…
Адвокат одной из подсудимых задал вопрос: а можно ли верить недееспособной? По мнению, Олеси Заречневой, вполне. Но она, как выяснилось, не медик, у нее диплом педагога. Так что наверняка этот вопрос еще не раз адресуют свидетелям.
Еще одна деталь выяснилась в суде. Через неделю, как Гульбаршин вернулась в Центр, здесь снова появились гости. Оказалось у пациентки психоневрологического учреждения есть родные – две сестры и брат. После первого посещения они приезжали еще раз. Обещали прибыть в октябре – в этом месяце у Гульбаршин день рождения. Но… опять потерялись.
