Любовь после Победы: Отгадки забытой истории

В «КН» от 12 мая 2020 г. опубликован материал «Любовь после Победы». Мы рассказали о письме в редакцию из Германии: дочь советского офицера и немецкой девушки ищет следы своего отца. Первые послевоенные годы, Германия разделена на оккупационные зоны, а любовь между бывшими врагами выглядит предательством. Наш земляк, выходец из села Введенка Николай Харченко, не имея возможности жениться на немке, ушел а американскую зону и жил у родственников любимой девушки, надеясь, что и она там будет жить вместе с ним. Но вместо этого - военный трибунал, и 25 лет лагерей. Работая над первым материалом, мы знали только о приговоре и местоположении лагеря. Сегодня о судьбе Харченко можно рассказать подробно.

Курган забвения

Еще месяц назад расчет был на помощь жителей Введенки, на то, что кто-то из родственников вспомнит давний рассказ про то, как Анисим Петрович и Марфа Матвеевна Харченко не дождались сына с войны и что сын этот почему-то оказался в лагерях. Но никто из Введенки не откликнулся - ни письма, ни звонка. Когда Сергей Михайлович Жалыбин, наш эксперт, ставший в итоге главным действующим лицом этого поиска, сказал, что надеется узнать не только о судьбе Николая Харченко, но и выяснить, что стало с его родителями, прозвучало это избыточно оптимистично. Нереально. Где брать информацию, если все молчат? Например, Жалыбин пообщался с акимом Введенки, тот посоветовал созвониться с Валентиной, которая всех в селе знает. Созвонились, Валентина пообещала расспросить односельчан и позвонить, но Сергей Михайлович звонка так и не дождался. Рассердился, но не отмахнулся от поиска. Он отправил массу запросов в самые разные инстанции, и постепенно стали читать страницы забытой истории.

Хорошо воевал

Летом 1955 года по протесту зам.ген. прокурора СССР срок Николаю Харченко «скостили» до 10 лет. Заключенный сам обращался в высокие инстанции, чтобы дело его пересмотрели. Признал вину, раскаялся - это обязательные условия для смягчения наказания. Срок снизили еще и потому, что Харченко хорошо воевал, ущерба СССР от него не было.

Сегодня мы уже знаем, что Николай Харченко, призванный на фронт Введенским РВК в 1942 г., сразу попал под Ленинград. В тяжелейшее блокадное время тонул в болотах, однажды подорвался на растяжке, более 40 осколков впились в ноги, до конца жизни ноги были иссечены, как бывает иссечена разделочная доска. Николай Харченко участвовал в боях за освобождение Польши, бился на Зееловских высотах, брал Берлин. Официально подтверждены 4 (четыре) его медали: «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За победу над Германией». Родственники говорят, что был и орден Красной Звезды, и благодарность Сталина

Задача «максимум»

Жалыбин поставил перед собой максимальную задачу – узнать обо всем и обо всех в этой истории. Но выполнить ее под силу только профессионалу. Честно говоря, я не могла представить, что Сергей Михайлович при его многочисленных регалиях и высоком положении в обществе будет лично ездить по окраинам Костаная - искать следы Анисима и Марфы Харченко, которые, как стало нам известно, после войны из Введенки переехали в Кустанай. Точный адрес нашелся, но экс-парламентарий и рядом стоящие дома обошел. В одном дворе его узнали, подтянулись другие соседи, и немного пошумели по поводу безработицы, цен и прочих досадных вещей. Разумеется, увидеть Жалыбина и не потребовать от него разобраться с короновирусом, было бы грешно, такой шанс не упускают.

Искал по другим адресам и корреспондент «КН» Фарид Дандыбаев. Но это направление результатов не дало. Никто не помнит о семье Харченко.

Кто, кроме них?

В первом материале речь шла о трагической истории молодых людей Николая и Урсулы. О несбывшихся надеждах, об их дочери Соне Марии, которая выросла без отца, но всю жизнь его любила, мечтала о встрече с ним. Однажды в архиве матери она нашла затерявшееся письмо отца, где он обращается и к дочери «Meine geliebte Tochter», моя любимая дочь. Эти слова были адресованы крошечной девочке, а увидела она их, когда подросла. Они ее потрясли: отец ее любит! Урсула вышла замуж, но отношения с отчимом у Сони Марии, мягко говоря, не сложились. Девочка воспитывалась у родителей мамы.

Но были и другие родители – Николая Харченко. О них мы думали тоже. Закончилась война, сын жив, вот-вот вернется домой. Но его и в 45-м, и в 46-м не дождались. Хотя в эти годы он еще присылал письма и фотографии. А потом, как мы и предполагали, начались допросы отца и матери Николая. И полная неизвестность, и страх, и стыд перед соседями. Родителей лишили аттестата, по которому они имели некоторые льготы от властей. Но тогда Николая еще искали и органы рассчитывали, что он мог вернуться домой..

Если в Германии решили, что Николая сразу расстреляли после того, как выманили из американской зоны оккупации, то Анисим и Марфа Харченко узнали о том, что он находится в лагере, уже во второй половине 50-х годов. Видимо, до смерти Сталина он был под запретом переписки, а когда приговор смягчили, разрешили переписываться с родителями. О переписке с Урсулой не могло быть и речи. Но прежде, чем продолжить наш рассказ, упомянем о счастливой случайности, которая хотя и случайность, но вполне закономерная.

Спасибо Ирине

Некоторое время наш поиск топтался на месте. Ответы на запросы приходили с информацией, которая уже была известна. Когда пишутся эти строки, всего лишь несколько дней прошло после звонка из Павлодарской области. Сергею Михайловичу позвонила Ирина Болотникова, которая завершала юридическое упразднение села Ковалевки. В ее руки попал запрос Сергея Михайловича. Нам уже было известно, что сестра Николая Харченко, Мария Анисимовна, окончила Кустанайский сельхозтехникум, по распределению уехала работать в Павлодарскую область зоотехником, вышла замуж за ветврача Антона Гавриловича Московченко.

Ирина Болотникова сообщила Сергею Жалыбину, что слышала такую фамилию и постарается кого-то найти.

Это и есть счастливый случай. Если бы запрос пришел чуть позже, администрацию села уже расформировали бы, и запрос мог бы уйти или в архив или в мусорный контейнер. Если бы Ирина решила, что ей нет никакого дела до того, что кто-то ищет Московченко, все так и осталось бы на месте. Может быть. Хотя если бы не было этого запроса, то не было бы т ответа на него. В тот же день Сергей Михайлович получил контакты, телефонные номера Владимира Антоновича и Николая Антоновича Московченко, родных племянников Николая Харченко. Владимир живет в Павлодаре, Николай – в городе Волковыск Гродненской области в Республике Беларусь. Есть у них и сестры Валентина и Тамара. А, главное, Ирина узнала, что семья тоже ищет немецкую сестру. Дальше информация пошла бурным потоком.

Два Николая

После разговора с Владимиром Антоновичем Московченко, Сергей Михайлович прислал итоговую, по сути, информацию. И я не удержалась от слез. Поиск удачно завершился, результат превзошел ожидания. Но радоваться было нечему, если иметь в виду судьбу Николая. Он вышел из лагеря к концу 50-х. Владимир Антонович говорит, что в 55-56х годах, Николай Антонович, что в 58-м. Приехал к сестре Марии в Павлодарскую область. О том периоде жизни рассказал Николай Антонович. Свое имя он получил по дяде. Как Николай дал второе имя дочери по своей любимой сестре Марии, так она в честь брата назвала сына. Оба Николая были довольно близки.

- Дядя пришел из лагеря весь белый и без зубов… хотя было ему тогда всего лишь 35…

Николай Антонович сбросил по ватсапу фото. По тем меркам, вид у дяди почти щегольской – хромовые сапоги, белая рубашка, кепи... Седину почти не видно. А военная выправка еще угадывается. Конечно, он женился, но всем рассказал, что в Германии у него осталась дочь, и поведал о ее матери Урсуле. С женой Екатериной у Николая родилось четверо детей, из них две дочери - близняшки. Жена умерла рано, а сейчас лишь одна дочь жива – Галина Николаевна, 1962 г. р.. Сам Николай Анисимович умер 10 февраля 1982 года, похоронен в селе Успеновка Павлодарской области.

Материнскими молитвами

Утешительного в нашем финале мало. Лишь запоздалая встреча с матерью согрела Николая. Так же, как согрела Марфу Матвеевну. После нескольких десятилетий совместной жизни с Анисимом Петровичем, она осталась жить в семье дочери. А отец из Павлодарской области вернулся в Кустанайскую, в село Боровое. Разошлись. Может быть, почву из-под ног выбила история с сыном. А, может, вся эта война, на которой не только убивали, но и ломали чувства, сжигали сердца. Попробуй сосчитай, сколько этого случилось – статистика не ведется.

Марфа Матвеевна всю войну молилась о Николае. Когда появилась возможность, отправляла посылки в лагерь.

- Сливочное масло высылала ему, - говорит Николай Антонович.- Поэтому дядя и выжил...

Марфа Матвеевна умерла в 1976 году. С мужем Анисимом упокоились они в разных краях. Он – на родине в Кустанае, она – в Павлодаре. И Николай с Урсулой лежат в разных землях.

Дочерняя любовь

Вряд ли, завершая свою недолгую жизнь, Николай Харченко думал, что немецкая дочь будет его искать. По словам Николая Московченко, он был обижен, что его лишили офицерского звания и наград. Что Харченко рассказывал, будто ему сообщали, что судимость снята и что в запас его могут поставить, как офицера. А он в ответ всех «посылал». Наверное, мечтал, что когда-нибудь так будет. Сергей Михайлович согласен, что Харченко заслуживает снисхождения, что родину он защищал, как патриот. Но есть приговор, статья, которая не подлежит реабилитации.

Дочь, никогда не видевшая отца, продолжает его любить, каким бы он ни остался в глазах закона. Получая все новые известия, Соня Мария плачет об утратах своих и отцовских. Ольга Хоос, о которой мы рассказывали в предыдущем материале, переводит ей информацию с русского на немецкий. Она же поможет Соне Марии общаться с ее новыми родственниками. Семьи Московченко очень рады, что сестра нашлась. Наша поисковая группа работала безвозмездно, от души. Ради любви.