Дорога из Москвы во Владимир время от времени вырывалась из плена лесов, и тогда вдруг совсем рядом являлась то деревушка, то речка с былинным названием, то картофельное поле. Сто сорок назад этой же дорогой ехал в свое село Ундол (ныне город Лакинск) Александр Васильевич Суворов. Ехал, впервые за долгие годы получив продолжительный отпуск и в твердом намерении отдохнуть от ратной службы в своих владимирских имениях. Ехал как простой крепостной помещик из небогатого дворянского рода, отставив в дальний угол все свои честно заслуженные звания, титулы и должности.
Или в то время еще не заслуженные? Скорее всего, именно так. Генерал-поручик — вот его воинское звание после первой турецкой войны. Это уже много позже, ближе к семидесяти годам, его будут именовать князем, графом, принцем, грандом, генералиссимусом российских морских и сухопутных войск. Назовут полководцем, который не проиграл ни одного сражения, даже с превосходящими силами противника. Спорить станут, как правильно титуловать — ваша светлость или ваше сиятельство. А пока скромно и без затей — ваше высокопревосходительство Александр Васильевич Суворов.
Рассказ экскурсовода об этом удивительном человеке показался мне настолько неожиданным и ярким, что я набрался смелости пересказать его, уточнив детали и дополнив некоторые факты любопытными подробностями. Пытался заодно представить себе, как это все было в те далекие времена. Дорога, понятно, не нынешний асфальт, ямы да колдобины, которые неспешно покоряла присланная из имения пролетка. Весной было дело, уже пели птицы в лесах, из болотцев тянуло сыростью, ритмично постукивали копыта лошадей. Птичий посвист, наверное, отзывался в душе прирожденного вояки трелями полковых флейт, что звали солдат в атаку. А копыта словно барабаны отбивали маршевый ритм. Тогда еще воевали так: строем, с барабанщиками и флейтистами, выдвинув вперед знаменосцев. Честно воевали.
Суворов не случайно решил обосноваться именно в Ундоле (а были и другие поместья), на полдороге между Москвой и Владимиром. Чуял, что не усидеть ему в четырех стенах, и придется не раз наезжать в губернский город, и совсем не по приватным делам. Так оно, в принципе, и вышло. Заскучал Александр Васильевич на покое, поехал в Санкт-Петербург просить назначения. И получил, что просил - командование шестой Владимирской дивизией. Как говорится, тут тебе и поместье, и тут же тебе служба государева. Старайся, генерал-поручик, во славу отечества, добывай квартиры солдатам, овес лошадям и прочая, прочая, прочая. Не заскучаешь. Александр Васильевич сделался постоянным посетителем, просителем и приятелем Владимирского наместника, князя Ивана Петровича Салтыкова, на которого были возложены обязанности по хозяйственному обеспечению дивизии.
Дружеские отношения, однако, не всегда продвигали снабженческие дела: ну, нет у князя ни скатерти-самобранки, ни рога изобилия, что тут поделаешь? Суворову же хотелось собрать образцовую дивизию, которая на смотрах и парадах бы гремела, и в боях потом не посрамила чести. Приходилось включать отнюдь не дворянскую смекалку, чтобы решить столетней давности проблемы. Ну почему солдатушки должны расселяться по крестьянским избам, стесняя хозяев и подвергая армейскую дисциплину серьезным испытаниям? Александр Васильевич приказал и лично следил за тем, как строили казармы и как расселялась в них дивизия.
Погрязши в этих хозяйственных делах, попутно проникся будущий генералиссимус крестьянскими заботами. И вот что любопытно, не раз читал я, как именовали его гением воинских наук, постоянно и в самых неожиданных местах всем нам попадаются фразы из его нестареющей книги «Наука побеждать». Ну, все же помнят, только не скажут, откуда они - «Сам погибай, а товарища выручай», «Русские прусских всегда бивали». А встретился и такой вот прогноз, ей Богу, не вчера написанный: «Тщетно двинется на Россию вся Европа: она найдет там Фермопилы, Леонида и свой гроб ». Фермопилы, подсказал интернет, это горный проход, где в античные времена проходила единственная дорога в среднюю Грецию, а Леонид — это спартанский царь, который с небольшим отрядом его охранял. В общем, строго по сюжету фильма «300 спартанцев».
О женщинах почти ничего в этой книге нет, видно, что был он не великим ходоком по этой дорожке. Но мы уже подходим к женской теме, а она для Александра Васильевича особенно щепетильна и разговора вскользь не приемлет. Дойдет и до нее черед, но чуть погодя. Вернемся к хозяйственной теме, уже обозначенной легким пунктиром.
Едва приехав в Ундол, затеял Суворов стройку особняка в поместье. Ну, особняк — это очень громко сказано для двухэтажного строения размерами 8 на 8 метров. По моему разумению, это не очень большой дачный домик, видели мы и покруче. Правда, чтобы было где обретаться слугам да ночевать гостям, пристроили к этому «дворцу» два деревянных крыла. Жил генерал не по-генеральски, без особого шика. Поместье обставил так, что гости иной раз диву давались: рядом с золоченой софой выстраивались простые некрашеные стулья работы местного умельца. А чего деньги зря тратить, велика ли разница, на чем сидеть? В храм ходил не только молиться, но и пел в церковном хоре, причем пел с удовольствием. Любил спать на охапке сена, укрывшись шинелью, приводя этой привычкой в ступор очевидцев.
Можно еще много рассказывать о скромных запросах Александра Васильевича, о его чудачествах, которые он вытворял, невзирая на мнение окружающих. Но не буду особо распыляться, скажу вкратце, потому как мне сейчас этот сухонький великан интересен как хозяин. Он и взаправду был хозяином, стараясь влезать во все тонкости. Людей слушал, но выводы делал сам. Как-то собрался в Ундоле народ на сход, примерно как у нас сейчас, чтобы обсудить свои насущные дела. И как же такое событие да без Александра Васильевича? Но тут как на грех разлилась речушка Ундолька, а мостика нет, да и лодки тоже. Суворов недолго думал, сколотил из подручных материалов какой получился плот, лопату в руки вместо весла и успел таки на сход, послушал, что народ говорит. Выступил ли сам, про то история умалчивает, вполне возможно, что просто послушал.
За обедом мог рюмку тминной водки употребить, но не более того, не увлекался. Тех же, кто начав, не мог остановиться, приказывал обливать водой из колодца, невзирая на время года и на погоду. Для деревенских ребятишек не жалел ничего, всегда для них приберегал что-нибудь вкусненькое. Они это знали и всегда с удовольствием шли к своему «батюшке-барину», кто с лукошком грибов, кто с туеском ягод. Рады были угостить хозяина. Его управляющий как-то решил тоже выслужиться перед барином, из казенных денег за десять рублей купил лодку. Вдруг опять понадобится. Суворов отругал его, велел вернуть лодку хозяину, а сам пообещал переправляться через речку в подходящем по размеру жбане. Из тех, в которых тесто заводят. Сам-то ладно, что с чудака взять. Но он ведь и гостей через реку таким же макаром переправлял. Те, кто видел, рассказывали, что зрелище было незабываемое.
Над ним смеялись, а он тоже... посмеивался, но упорно гнул свою линию. Нечего, мол, деньгами швыряться, можно им найти иное применение. Он и находил — своим же крепостным давал взаймы, прекрасно зная, что те нипочем не вернут. Ну так что ж, на все воля божья, считал Суворов. Лишь однажды, уже будучи и графом, и князем, и генералиссимусом, прикинул свои доходы и расходы, и вымолвил горько:
- Всю жизнь прожил, а даже драной козы не нажил.
Но это, конечно, он сгоряча сказал, потому что не ради богатства жил и отчизне служил, а чтобы множилось и крепло государство и не бедствовал народ.
Занявшись вплотную агрономией, заметил он, что год от году падает на полях урожайность. Из генерала, конечно, тот еще аграрий, но выводы он сделал верные. Крестьяне взяли за обычай пахать поля, не удобряя, навоз не вывозили под посевы, отсюда и скудость земли. Начал разбираться дальше, и обнаружил, что кто-то от лености так работает, а кто-то от бедности.
«У крестьянина Михаила Иванова, - писал Суворов, - одна корова! Следовало бы старосту и весь мир оштрафовать за то, что допустили они Михаилу Иванову дожить до одной коровы. Купить Иванову другую корову из оброчных моих денег. Богатых крестьян и крестьян скудных различать и первым пособлять в податях и работах беднякам. Особливо почитать таких неимущих, у кого много малолетних детей».
Леса берег, в которых так любил гулять. Когда приходил крестьянин с просьбой вырубить сотни полторы деревьев на строительство, отсылал его к соседям. Денег, мол, дам, иди купи на стороне, а наш лес не трогай. То же и с пополнением армии. В те времена служили долго, можно сказать, всю жизнь, и если забривали кого в рекруты, семья оставалась без кормильца. Жди, вернется мужик через два десятка лет, а он и не мужик уже вовсе, а дед, ему не в поле за сохой шагать, а на завалинке сидеть. Но были и тут варианты. Можно было сдать в казарму одинокого мужика, который не столько работал, сколько гулял и под венец не спешил. А можно было в соседнем селе купить такого же обалдуя, да и отбояриться им от армии. Крепостное же право!
Что Александр Васильевич и наловчился проделывать, без убытка хозяйству и соблюдая все законы.
Женщины и дети — о них особый разговор. Жена Суворова Варвара Ивановна, да не просто Варвара, а княжна из рода Прозоровских, одарила его дочкой Натальей, которую он ласково звал Суворочкой, а потом и сыном Аркадием. Но не сложилось, измены бывали и тогда, а вот с разводом для тех, кто венчался в храме, было сложно. Суворов дошел почти что до императорского двора, чтобы законно расстаться со своей нареченной, хотя и со второй попытки. И это было не проще его же перехода через Альпы. Кстати, в том и другом случае результат не назовешь победным, и там, и там сплошь измена и предательство. Но не буду углубляться, иначе опус мой окажется бесконечным.
Может быть, имея в виду свои неудачи на амурном фронте, Суворов столь стремительно и безоговорочно решал судьбы своих молодых крепостных. Браки поощрял и всячески им содействовал. «Крестьянин богатеет не деньгами, а детьми; от детей ему и деньги», - считал Александр Васильевич.
Было дело, в его деревне под Кобрином подросло много холостых парней, а невест было маловато. Суворов подсчитал, сколько не хватает женщин, купил нужное количество крепостных крестьянок у соседей-помещиков. Ну и чисто по-армейски построил парней и девушек в шеренги по росту, друг против друга, и вот так, парами, отправил в церковь венчаться. Около ста новых семей, по свидетельствам современников, жили дружно, как будто чувствуя ответственность перед таким сватом. В другой раз пришлось везти невест издалека, и Суворов снова вмешался в процесс. Где-то в архивах сохранилось его письмо на эту животрепещущую тему. Для ундольских парней Суворов приказывает купить четырех девиц в новгородских деревнях и уточняет: «Лица не разбирать, лишь бы здоровы были. Девиц отправлять в Ундол на крестьянских подводах, без нарядов, одних за другими, как возят кур, но очень сохранно».
Почем были девицы? И этот факт сохранила история. Один из его адъютантов, посланный с ответственной миссией в Москву, сообщал, что девиц, которые бы умели «шить порядочно, мыть белье и трухмалить (видимо, крахмалить, - прим. авт.), меньше как за 80 рублей приобрести нельзя, а 50 рублей стоит ничего не знающая». Но это, как говорится, просто любопытный факт, для общего развития и, может быть, для зарождения интереса к истории. Зачем оно нужно и какой смысл в этих знаниях, разве нельзя прожить без них? По-моему, никак нельзя, имея в виду армию любителей переписать историю в угоду сиюминутной выгоде. В итоге негодяи вдруг оказываются героями, а ничтожества взлетают до небес, сами себя уверив в своем величии. Ну и так далее, со всеми вытекающими последствиями.
...Признаюсь, никак не ожидал я, что рассказ экскурсовода по дороге из Москвы во Владимир настолько увлечет меня, что уже дома я с интересом погрузился в интернет, добывая все новые и новые факты из яркой и долгой жизни этого человека. Но ведь интересно же, и ни в каком учебнике не встретишь ничего подобного. Тем более, что фоном для рассказа были леса и поля, где все это и проистекало. Вот речушка, в которой, возможно, мальчишки ловили пескарей для барина. Вот поселение со странным именем — Брыкины горы. И правда, пригорок, две — три избушки вразброс. Что за люди здесь живут, чем заняты? Кто такой Брыкин был?
Села проезжали, опять же разные. Одни будто со времен Суворова стоят и уже на ладан дышат. Крыши провалились, попадаются обгоревшие срубы. Местами, с запущенных полей, подступает борщевик, страшно ядовитая гадость, опасная для любого живого существа. Стоят, как в фильме «День триффидов», поджидая очередную жертву. И порубить некому эту дрянь, пуста деревня. А в соседней деревушке видишь такую же хату, но рядом, вплотную, строится добротный дом. И неважно, для каких целей, может, как дача. Главное, оживает селение.
В самом Владимире, как в продолжение брачной темы, попали на свадебный день. У бывшей водонапорной башни, ставшей нынче музеем, очередной свадебный поезд готовился, по-моему, к решительному броску к Золотым воротам. Гремела дурная музыка из машины, дружки и подружки слонялись вокруг с бокалами шампанского, жених собирался с силами, чтобы пронести невесту через упомянутые ворота. Кто-то из подружек догадался выключить бешеный ор из магнитолы, и стало гораздо лучше вокруг. Я подумал, а как бы на эту картину среагировал Александр Васильевич? На этот шум, суету, браваду молодых. Приказал бы высечь розгами на конюшне? Или одарил бы по своему обычаю молодых шапкой и шалью? Шапкой — если сына родят, шалью — за дочь. Авансом.
Мне кажется, одарил бы, ведь и сам он был человеком веселым и всяких чудачеств не чурался.
Лица России
А это лицо России, причем явно кавказской национальности, встретилось мне на рынке в подмосковном городе Протвино неподалеку от Серпухова.
- Покупай арбуз, настоящий, астраханский. А дыня — слаще меда!
Я согласился на покупку в обмен на разрешение сфотографировать его за работой. Он не отказал, но уточнил:
- Публиковать будешь?
- Буду, - говорю, но не здесь, а в Казахстане. - Объяснил парню, где можно будет увидеть, дал ему адрес нашего сайта в интернете.
- Хорошо, - говорит, - снимай, но запиши. Так и напиши: это Раим Гусейнов, достойный человек и честный продавец. Коренной россиянин. Не сомневайся, россиянин. Я родился в деревне Горбунки Ломоносовского района Ленинградской области. Тридцать лет живу в городе Протвино.
И впрямь, достойный человек, занятый нужным делом. Чем не дело торговля, если заниматься им по-настоящему? Раим выбрал нам арбуз и дыню и не поленился донести до машины.
- Будете у нас в Протвино, заходите на рынок.
- Зайдем, как не зайти!
А снимки, понятное дело, без сюжетов из жизни Александра Васильевича, где же их взять без машины времени? Снимки сделаны в музее «Старый Владимир» и, может быть, дополнят мой рассказ про чудаковатого генерал-поручика. Немного не то время, но все же.
И еще серия снимков, но уже из Суздаля. Как своеобразный мостик к следующему очерку из этого сказочного города. На этих фото сотни поделок из лавки-музея лоскутного творчества города Суздаля. Красиво, ярко, самобытно, но не всем по карману. Ручная работа, очень дорого. Но посмотреть и попытаться скопировать можно.
