Кто не сбегал с первомайской демонстрации, ну, или там на 7 ноября, без разницы? Да любой сбегал, если была такая возможность. И правда, кому это надо и кто это выдержит? Маршировать в толпе по городу с плакатом в руках или портретом какого-нибудь члена, слушать какие-то лозунги и всячески изображать энтузиазм?
Иной раз просто поражали эти лозунги, которые выкрикивал невидимый диктор в толпу, а народ откликался дружным «Ура!» Или молча шагал дальше, если спич пролетал над головами, никого не зацепив. Ну, скажем, стройными рядами движутся наши строители, а им кричат «Свободу народам Африки!» Да бог с ними, с народами, и так помогаем, как можем, сколько можно напрягаться? Вон с арабами дружили, советников слали, танки, самолеты, ракеты, а как случился конфликт с Израилем, где оказались наши друзья? Вот именно, там и оказались.
Не зря же в те времена Владимир Высоцкий пел: «Отберите орден у Насера, не подходит к ордену Насер!» Это когда наш друг и товарищ, получив от Советского Союза всякую помощь, включая Асуанскую плотину, взял, да и пересажал по тюрьмам египетских коммунистов. Чтобы не путались под ногами и не мешали ему объединять все арабские народы и строить свой вариант социализма. Обидно же за коммунистов! Он, говорили в народе, может к американцам переметнуться, а Никита Сергеевич ему звезду Героя на грудь вешает.
Нет, не нравился народу такой лозунг, пусть как-нибудь сами за свободу борются, без нашей ненавязчивой помощи. От Мали до Эфиопии, которые ходили тогда в друзьях у СССР, вкупе с Анголой и Мозамбиком. Были и такие лозунги, которые хочется снова, как тогда говорили, вставить в повестку дня: о праве трудящихся на труд, жилье, образование, медицину. Между тем, как-то незаметно уже выросло целое поколение, для которого эти лозунги про бесплатные блага отдают фантастикой.
Вернемся, однако, в те времена, когда учиться и лечиться можно было даром, а квартиры не покупали, а получали. По молодости лет в те времена далекие, теперь почти былинные (опять Высоцкий из той эпохи вспомнился) я все гадал, откуда кричавший в микрофон человек берет эти призывы. Потом уже конечно понял, откуда эти лозунги приходят. Это была еще со времен Владимира Ильича традиция публиковать к майскому празднику всякие актуальные спичи. Или считалось, что они актуальные и народ вдохновится. Если порыться в интернете, можно найти гору научных трудов и диссертаций на эту тему, включая докторские. Про то, как эти самые лозунги зовут и поднимают.
Призывы ЦК КПСС обязательно печатались во всех газетах страны накануне Первомая, и они были как бы ориентиром. Кто-то наверху эти лозунги сочинял, кто-то изучал, где-то пониже ими украшали пустые статьи, которыми тогда изобиловали газеты. И это тоже было обязательным элементом общественной жизни, как гром шаманского бубна в ходе камлания. Совсем уже понизу эти все девизы оказывались пустым звуком, который никак не отражался на текущей жизни. Покричали с трибуны, толпа ответила и пошла дальше.
Самое любопытное, что традиция эта, оказывается, жива и поныне. В интернете же попались мне на глаза призывы ЦК КПРФ к Первомаю прошлого года. Почитал и подивился широте интересов сочинителя. Тут вам и очень ценная идея - «Цены на продовольствие и тарифы ЖКХ – под контроль народа!» И парой строк пониже - «Лучший отдых – в Крыму!» Ну кто бы стал спорить!
А вот еще один сюжет из партийной жизни тех времен. Не раз видел и слышал всякое, сидя по долгу службы на бюро горкома партии, многое пролетело мимо, а это запомнилось. Не буду распинаться про службу и про долг, а то опять в другую сторону забреду, напишу строго по делу. Итак, бюро горкома партии, недели две остается до 1 мая, вялая повестка дня вдруг озаряется апрельской грозой. Валентин Юрьевич Михайлов, первый секретарь горкома партии, встает во весь свой двухметровый рост и ищет взглядом кого-то в задних рядах.
- Так, начальник Гордорстроя у нас сегодня здесь?
- Здесь, конечно, - слышится не очень бодрый ответ.
- Так вот, - продолжает Михайлов, проехал я утром по городу и прямо скажу: так не пойдет. Яма на яме. Вы чем там, у себя в Дорстрое, занимаетесь?
В ответ раздаются не очень убедительные попытки отчитаться о проделанной работе. Михайлов молчит, всем своим видом выражая осуждение. Потом снова встает и пригвождает наш Дорстрой к неровному асфальту:
- В общем, давайте порешаем так. Вечером 30 апреля я еще раз проеду по всему городу, и, если увижу хоть одну колдобину, партбилет положите на стол.
Вот он, тоталитарный гнет и повсеместное принуждение! Вот она, руководящая и направляющая роль партии, которая подменяла собою всех и вся в государстве. Однако же, срабатывало, да еще как!
Наверное, если очень постараться, где-то можно было отыскать и ямку, и даже колдобину, но в целом дороги в Кустанае были проезжими и убиться из-за канавы или иного раскопа было в принципе невозможно. Понимаю, что и машин было поменьше, и асфальт копали пореже, но все же дороги были. К 1 мая все они были вылизаны и укатаны угнетенными трудящимися и их гремучими катками. И даже, подозреваю, кто-то премии огребал за ударный сверхурочный труд. По этим самым дорогам народ стекался к центру Кустаная и бодро маршировал мимо трибун на 1 мая.
Я сейчас еще раз пересмотрел фотографии тех лет, все искал злые недовольные лица угнетенных товарищей, и не нашел. Ясное дело, фотокор выискивал веселых людей, кто же будет печатать в праздник хмурые физиономии. Есть серьезные лица, да, есть озабоченные. Но хотя бы на заднем плане мелькнул бы кто недовольный — так нет же. Видно, хорошо скрывали свои чувства. Или, наоборот, это был все-таки для народа праздник или его предвкушение. Ведь в этот день, пройдясь с друзьями по холодку, можно было уже в обед садиться за праздничный стол. И кто же тебя попрекнет в таком случае лишней рюмкой, если пьешь за праздник и солидарность народов? (Когда бы водку гнали не из опилок, скажи, Серега, чтоб нам было с трех, четырех, пяти бутылок — опять же вспомнился Высоцкий).
Более того, не скажу, что часто, но попадаются на старых снимках нашего фотокора знакомые лица. Вот идет в первомайской колонне Адольф Николаевич Решетов. Знатный строитель, интеллигентнейший человек был, большой книголюб. Его библиотеке завидовал даже Иван Иванович Давыдов, тоже известный книголюб, но секретарь обкома партии. На этой почве они и сошлись, и придумали букинистический магазин, в котором трудилась жена Решетова Людмила Васильевна. В небольшом торговом зале на задах громадного книжного магазина «Знание» постоянно вились книголюбы, потому что именно здесь можно было поиметь раритет. Добудешь путем сумасшедшей переплаты или с помощью обмена хорошую книгу и несешься радостный домой. Это же такое счастье было: достать интересную книгу и на пару вечеров отрешиться от наших суровых буден.
Смешно сейчас это читать, правда? Заходишь в интернет, забиваешь в гугл название, и вот она, книга, в любом каком тебе хочется формате. Но тогда не было ни интернета, ни гугла, ни самих книг в достатке. Однако, оговорюсь, как в анекдоте про семь противоречий социализма, хороших книг в продаже не было, но у всех они были. Сейчас эти книги снова попадаются на глаза, стыдливо вынесенные ночью к помойке. Кто-то читал, а кто-то полки украшал. И магазин букинистический закрыт уже за ненадобностью.
А вот еще одно знакомое лицо на снимке. Это политический обозреватель «Нашей газеты» Евгений Васильевич Шибаршин, в те годы секретарь парткома Кустанайского авиапредприятия. Могучее было предприятие, и партком ему соответствовал. Учиться партийным наукам сюда приезжали со всей области. Больше знакомых лиц мне вроде бы не попалось. Посмотрите и вы, может быть, увидите себя, своих родителей, друзей, знакомых.
Мой же путь в сознательном возрасте пролегал мимо праздничных колонн в сторону родной типографии. Народ гулял и праздновал, а мне предстояла привычная суета с освещением всей этой радости в газете. Надо было вычитывать бодрые рапорты о трудовых свершениях и втискивать их в отведенные размеры. Как водится, они туда никак не хотели влезать, и приходилось резать их по живому, до полного идиотизма. Когда от вполне внятных строк о том, что труженики готовы сеять и боронить, оставались лишь дурацкие словеса про исторические решения, которые они же, эти труженики, куда-то претворяют.
Автобусы еще не ходят, движение в центре перекрыто, приходится идти до типографии пешком. На самом углу у «Детского мира» уже караулит желающих освежиться винный лоток от ближайшего гастронома. О борьбе с пьянством еще никто не помышлял, времена были застойные, и потому торговля шла бойко и открыто. Не скажу, что широк был ассортимент, разные там напитки фигурировали. Коньяк болгарский и грузинский, водка и зубровка, вино всякое. Вообще, к празднику прилавки заметно пополнялись. Видимо, заначивали торговцы всякий дефицит к этим дням. Разносолов не было, но опять же холодильники ни у кого не пустовали.
Так вот, лоток пред тобою, и очереди нет. Подойдешь к нему, прикинешь пеший путь до самой типографии, на людей посмотришь, которые бодро идут по домам и позавидуешь. Они свое уже отшагали и готовы к застолью. А тебе еще полдня и весь вечер метаться из редакции в типографию и потом пешком добираться домой. И хорошо, если успеешь к программе «Время», и хотя бы по «ящику» посмотришь на этот праздник. Лень тащить с собой бутылку, да и на работе могут неправильно понять. Вздохнешь и пройдешь мимо.
Признаюсь, однако, что пару раз я попадал таки в первомайские колонны. Не люблю толпы, особенно ходить строем, но, когда этот праздничный марш подходил к концу, и все разбегались по домам, рождалось какое-то странное чувство. Как будто бы ты был в большом и дружном коллективе и вдруг остался один, и настроение Первомая гаснет в душе. И даже подходящих строк из Высоцкого почему-то никак не вспомнить.
Такой вот гнет и принуждение.
Все снимки Василия Середенко, бывшего фотокорреспондента нашей редакции. Можно было бы добавить еще раза три по столько же, но веди и интернет не резиновый.
