Мухтар
В январе эта история наделала много шума. Волонтер из Алматы приехал в Костанай, устроил встречу сирот с представителями власти, и они выделили пять комнат в общежитии. В них поселились 10 сирот.
Я пошел в гости не один. Компанию мне составил Мухтар Нурканов. Он тоже сирота, но его на круглый стол не позвали. Волонтер сказал, что он просто не сможет выслушать всех. Мухтар известен в республике – его искреннее обращение к власти публиковали многие издания. Здесь молодой человек рассказал, что отец его погиб в автокатастрофе, когда ему было 6 лет. Мама стала пить и ее лишили родительских прав. В 2016 году она умерла. У Мухтара честная трудовая биография: он убирал Центральный сквер, потом работал дорожным рабочим. Сейчас устроился в компанию, которая занимается ремонтом дорог. Его зарплата 64000 тенге. За жилье он платит 24000.
В магазине я купил пирожные Безе и торт «Наполеон». Шел и думал, где мы будем их есть? Мне казалось, что ребята живут на полу, среди голых стен. Я ошибался.
Тревожная крыша
– Проходите, проходите, – Николай Жиделев приглашает в свою комнату. – Только сделал ремонт.
– Отлично все сделал, – говорю. – Я будто и не в общежитии. Обои свежие, мне нравится этот запах.
– Вот здесь была щель, – показывает Николай под подоконник. – Восемь мешков штукатурки в нее влезло. Стены вытягивал, розетки сделал... Вот здесь хочу перегородку устроить, чтобы отделить спальню от кухни. Чтобы ребенку было удобнее.
– Еще не перевез супругу?
– На днях перевезу.
– Уверен, она будет довольна.
Николай где-то раздобыл большой холодильник с прозрачной дверцей всего за 20000 тенге. Купил кровать и шкаф. В комнате, и правда, уютно, тепло, но немного сыро. Николай говорит, что это обои еще не просохли. А я с опаской смотрю вверх. Последний, пятый этаж, в коридоре на потолке я видел потеки. Что здесь будет весной – тревожил меня вопрос. Не уничтожит ли плохая крыша все труды Николая?
Дима
Чайник закипел, мы разделили пирожные и только я протянул руку к сладкому кусочку, как Дима Ланин сказал:
– Можно минуточку, пожалуйста. Давайте помолимся.
Все молчат.
– За этот стол, за друзей, за то, что все мы собрались. За эту комнату.
Дима читает молитву «Отче наш». Когда он заканчивает, все говорят «Аминь». Дима тоже не попал в число тех, кто получил комнату. Зато в церкви он обратил на себя внимание искренним пением молитв.
– Я всего себя отдал Богу. Вытянул руки к небу и пел. Прямо чувствовал, будто поднимаюсь вверх.
Вскоре Диме позвонили на телефон. Оказалось, звонок из церкви, звали его на репетицию.
– Есть тряпочка? – спрашивает Дима. Туфли и без того чистые, но Дима старательно их натирает так, что в них вскоре видно окно на улицу.
– Я пить бросил, когда пришел к Богу. И курить скоро брошу...
– Вот реально человек изменился, – говорит Сергей Горбонос, когда дверь за Димой закрылась. – Нагрубить, подраться любил. Спал в люках, подъездах. Сейчас не узнать.
– Его жизнь потягала, – соглашается Марат Бучиев.
Сергей и Марат уже были героями моих материалов. Сергей спал в подъезде, а Марат искал маму. Теперь они живут в одной комнате. Сергей тоже изменился. Когда я видел его, он как будто хотел казаться меньше, сутулился что ли? Теперь он вкусно хрустел пирожным и прихлебывал чай с каким-то особенным шиком.
– Ну все, пойду прилягу, – солидно говорит Сергей, – давление что-то поднялось.
Женя и Надя
Пришел Женя Назаренко. 21 день назад у него родился сын. Теперь они с супругой Надей (тоже сирота) живут в отдельной комнате, в общежитии. Вскоре зашла Надя.
– Ты не офигел? Везде ешь.
– Тихо, журналист здесь, – с набитым ртом, невозмутимо говорит Женя.
– Везде ест. Тебе не позорно? (Последовал тычок в спину).
Надя говорит с пермским говором (как в «Реальных пацанах»). Как-то равноударно, но с ударением на последний слог и «о». Я улыбаюсь, мне нравится, как разговаривает эта пара. Молодые люди очень искренние.
– Вот посмотри, – показывает Надя в телефон. – Музыка, надо брать. (Как я понял, какой-то гаджет для ребенка).
– Я такой же видел в магазине. За 3000. А здесь сколько стоит?
– 6000.
– Ну вот...
500
Открылась дверь и вошел Сергей (никто не стучался, когда входил). На руках у него сидел соседский мальчик по имени Мирон. В общежитии живет много матерей-одиночек. Сергей опустил Мирона на пол и вручил машинку.
– Пи-пип, – сказал мальчик, толкнул машинку, и она покатилась по ковру.
– Вас тоже хорошо толкнули, – говорю. Никто не понял, а я не стал объяснять. Это было бы странно, наверное.
Я подумал, что для 10 ребят комната в общежитии стала толчком к новой жизни. Или же вот такое сравнение. Плыл человек, размахивал руками уже по инерции, без всякой надежды, и вдруг ощутил под ногами землю. Встал на ноги, оглянулся и пошел в сторону берега. А у Димы толчком стала церковь. А вот Мухтара никто пока не толкнул. Хотя он этого заслужил – это точно. 40000 тенге у него остается после платы за квартиру (в ней он живет вместе с пятью товарищами). Что это сейчас?
– А что ты чаще всего ешь?
– Вермишель и картошку. По праздникам готовим плов.
– Мы то же самое едим. Но сейчас будет полегче, – говорит Сергей. – Отдаем за комнату всего 500 тенге.
Как вы думаете?
В коридоре мои худшие опасения подтвердились. Жители этажа узнали, что пришел журналист и стали звать к себе в комнаты. Здесь они показывали потолок – подтеки, плесень.
– У меня дочь-инвалид. На Новый год разворачивала подарок, и тут на нее упал потолок, – рассказывает женщина. Фрагменты потолка падали на многих в общежитии.
Я подумал, что все хорошо начинается у детей. А вдруг все это хорошее дело смоет дождь и талые воды? Как вы думаете: смоет или нет? И еще вопрос: сможет ли Мухтар получить комнату? Ребята говорят, что свободные есть. Как что-то узнаю, сразу напишу.
