Вопреки всем заблуждениям, масленица абсолютно народный и совершенно безбашенный, как сейчас говорят, праздник. И потому очередную свою историю к этому разгульному мероприятию я припомнил юморную и местами даже хулиганскую. В свое оправдание могу лишь сказать, что это я не со зла, а любя и даже с уважением ко всем изображенным здесь персонажам.
Зимний вечер упал на село, наполненный привычной собачьей перекличкой и отдаленным тарахтением какого-то механизма. Тах-тах-тах — невнятно постукивал где-то в районе МТМ дизель-генератор, тужась подарить селу немного света. МТМ — это машинно-тракторная мастерская, кто не в курсе. Тут тарахтелке решила помочь луна, отчасти заменив собой гипотетическое уличное освещение. Фонари не горели за неимением оных, да и лампочки в окнах светили едва-едва.
На площади у старого клуба с высокого столба по традиции вещал в меру своих алюминиевых сил уличный репродуктор. Колокольчик, так их называли. Вещал, понятное дело, о происках американского империализма, внятно и доходчиво. Висел «колокольчик» высоко, теряясь в потемках, и казалось, что это сами небеса обличают империалистов. В приземистом клубе, что врос в песчаную землю своими саманными стенами, проблем со светом не было. Тут тарахтел уже свой движок, подавая жизнь в кинобудку, в зал и даже в предбанник с гордым именем «фойэ».
Да уж, фойэ! Два входа, пара окон, застоялое амбре выкуренных беломоров и прочих горлодеров. Несколько блеклых афиш с мужественными лицами советских артистов, какое-то невнятное объявление, табличка: «У нас не курят, не сорят». «НЕ» отрицало оба запретных действия. Все прочее было можно, чем и воспользовался однажды некий ковбой, въехав в это самое фойэ верхом на лошади. Кина, как говорили, не было, но были танцы. В общем, шутка удалась.
Вообще о клубе не могу не сказать пару ласковых, слишком дорог был сей очаг культуры для всех жителей Конезавода №48 (ныне Заречный). Воистину, его облик остался навсегда в памяти всех, кто когда-то входил в эти заветные двери, чтобы приобщится и найти отдохновение. Это был центр всей сельской жизни, я бы даже сказал — ее средоточие. Иной мне возразит, а как же контора? Да та же почта. Отвечу! Ну что контора, что почта? Десяток служащих ходят сюда послужить, раз в месяц народ выстраивается за получкой. Почта тоже не рулит. Если нет какой посылки или бандероли, иной сюда годами носа не кажет.
Клуб собирал под свою гремучую железную крышу абсолютно всех, круглый год и в любую погоду. И даже если человек не пел, не плясал в кружке сообщников и даже не играл в домино или шахматы, то в кино ходил обязательно. Не зря же вечно живущий вождь назвал его давным давно важнейшим изо всех искусств.
Вернемся, однако, в клуб, в фойэ, в кинобудку. Это уже царство дяди Вити Ожиганова, киномеханика и верховного правителя для всех деревенских мальчишек. Этот человек был для нас самым главным начальником, любое его пожелание каждый готов был исполнить немедленно. Закрыть дверь, осадить на входе толпу, да мало ли что. Мы все тогда мечтали стать киномеханиками. Два раза в неделю он привозил из города фильмы и крутил их на радость взрослым и детям. А мы заходились от зависти - целых два раза в неделю БЕСПЛАТНО СМОТРЕТЬ кино!
Кассирша продавала билеты, а он лично проверял их на входе. И избавь тебя бог неправильно повести себя в очереди или чем-то иным обидеть его, тогда можно считать себя конченным человеком. Не пустит в кино, и не будет тебе на целую неделю радости. Кино же, по крайней мере в старом еще клубе, имело свои особенности и не каждый их воспринимал как следует. Да сейчас вообще бы не воспринял. Вот началось оно, вот уже крадутся через перевал шпионы, а наши с собаками затаились в засаде. «Застава в горах»! И тут на самом интересном месте в зале вдруг зажигается дрожащий неверный свет, и киномеханик начинает сматывать на бобину только что прокрученную часть.
Народ сидит и терпит, потому что скоро он смотает эту часть и включит следующую. А куда деваться? Телевидения нет, радио не включишь, напряжения не хватает. Молча сиди, куда тебе торопиться? Ну, народ терпел, пацаны на дневном сеансе тем более, какие права у пацанов? А взрослые парни, конечно же, козни строили. Ну, в лицо, понятно, все улыбались, а камешек-то за пазухой грели. Да не камешек, собственно, просто деревенское озорство из них перло, когда сила есть, а приложить-то и некуда.
Как на грех рядом с клубом стояла рабочая конюшня со всем своим гужевым хозяйством. Рабочая в том смысле, что ее лошадки не скакали по кругу, а тихо-мирно возили всякие нужные народу вещи. Ну, там дрова, сено, уголь. Да с матерью, помню, ездили мы в город на подводе за книгами для сельской библиотеки. Но это уже другая история, как-нибудь потом. А сейчас вот про санки, парней с девчатами и про масленицу кстати.
Всякая мука когда-нибудь, да подходит к концу. Заканчивался и киносеанс в клубе. Выходили затекшие парни, разминали плечи и другие члены. Не ночь еще, можно сказать, вечер на дворе, чем заняться? Со столба по-прежнему вещает репродуктор, теперь уже про оленеводов Таймыра. А у самых у ворот конюшни притягивает нескромные взоры пара крепких саней. В выходной кому-то из конюхов ехать на этих санках в город, катать народ на проводах зимы. Добротные, просторные санки, человек пять-шесть могут уместиться в них, включая кучера.
Стоят эти санки, ну прямо не по делу стоят, и никто их особо не караулит. Сторож где-то в недрах конюшни прилег на кормовые запасы, на сено, то есть, а санки вот стоят без пригляда. Да кому они нужны, если все лошади в конюшне? Самому что ли впрягаться? А ведь идея! И вот уже санки тащат на берег реки, выдернув за ненадобностью оглобли, и компания собралась изрядная. Каждому же хочется покататься, размяться после сидения торчком в тесном зале. От девчат, понятно, нет отбоя.
Санки борзо несутся под горку, хохот, визги, постановка на место не туда попавших рук. Ну, бывает, перепутал парень немного полушубки. Ну, треснет она за путаницу по роже, но беззлобно, ну, пискнет для приличия, а санки тут как гакнутся с обрыва. Раз вот так гакнулись, два, и под конец уже починки требуют. Почешут парни в затылке, подберут побитое имущество и несут с хохотушками назад. А чтоб еще веселее было, не к конюшне несут, а к клубу. Кинобудка-то пониже клуба, вот на нее и ставят парни покалеченные сани. Кому-то из них завтра же придется их чинить, но то будет завтра, а сегодня покатались от души, с девчатами порезвились и над киномехаником пошутили.
Это вам не фейсбук в контакте!
Утром, понятное дело, известные слова и выражения несутся от конюшни к клубу и отлетают обратно. Наш кумир - киномеханик горестно разводит руками: «Как, опять?» Грубо выражая свои мысли в адрес юмористов, материально ответственные лица стягивают на землю битые сани и начинают разбор полетов. Милицию, говорят, позовем. Наверное, был в селе участковый, но я, к примеру, ни разу его не видел и в детстве даже не знал, что такие люди бывают. Или нужды не было в них? Кстати говоря, по сей день я с этими людьми никак не сталкивался, только читал про них в газетах.
Начальство, ясное дело, всех своих хулиганов знало в лицо. Можно было даже не спрашивать, чья работа, тем более, что кто-нибудь сам и проговорится. В общем, бери инструмент и латай как можешь транспортное средство. Не трактор, поди, большого ума не надо. Потом вожжи вручались виновнику торжества, и восстановленная транспортная единица отправлялась в город на праздник. А не ломай казенное имущество. Отработай удаль свою! Праздник именовали только проводами зимы. Слова масленица избегали в публичных речах, будто бы имела она некое отношение к церкви. Не к лицу комсомольцам было...
Конюшня, как это часто бывает с подобными строениями, однажды сгорела. Вот так, полыхнула непонятно от чего и сгорела. То ли сторож не потушил окурок, то ли где провод замкнуло. Но как-то народ выходит из кино, а тут прямо у дверей - пожар. Хорошо, хоть лошадей успели вывести. Со временем старый клуб сравняли с землей и построили новый, Дом культуры «Современник». Дядя Витя Ожиганов крутил кино уже из навороченной кинобудки, и фильмы были не всякое старье, а совершенно новые. Оставалось только с тихой грустью вспоминать тот древний клуб и связанные с ним всякие истории. Смешные и совсем наоборот, когда разыгрывались тут драмы и трагедии, и даже комедии. На них особенно горазд был сельский люд, может, от скуки?
Помню виртуозные кульбиты в пыли эпилептика Саши Х. и жены его малахольной Гали. Саша бился у ног толпы, Галя ломала в отчаянии руки, а собравшийся народ думал, что это он так шутит. Шутки кончались, когда Саша затихал сам собой или находился милосердный человек и помогал больному. И тогда эта странная парочка, отряхнув друг с друга пыль, обнявшись как Ромео с Джульеттой, брела в темноту, а народ находил себе новую забаву. А любовь какая была! А дуэли на кулаках и на всяком подручном оружии! Всякое бывало в старом клубе.
Уже в новом Доме культуры наш киномеханик Виктор Васильевич Ожиганов получил за свой труд орден Ленина. Я не знаю, много ли на страну было таких киномехаников, награждали обычно совсем других людей. Но раз дали ему, киномеханику, высший орден страны, то уж точно он самый заслуженный был на весь Советский Союз. А как пришли новые времена и начали мы строить капитализм, Дом культуры поначалу скукожился, и все думали, что вот-вот кончится. Но нет, возродился снова, народ ходит, песни поет, кружки работают.
Вернемся, однако, обратно к веселой теме блинов, приколов и прочих затей.
Я еще застал те времена, когда масленица вдруг попала у нас чуть ли не в разряд государственных праздников. Широко праздновали, едва ли не весь город собирали. Шум, гам, пироги, самовары, ряженые тетки со сцены поют. Толпами гуляли! И обязательно смертельный номер был — доставание пары сапог с верхушки столба. Новые сапоги, кирзовые, попробуй, доберись. Но случались умельцы, долезали до верха, и народ ликовал. С одного из таких праздников я, помнится, делал репортаж в газету. Устал, замерз, но от души нагулялся на свежем воздухе. Тогда ведь не очень много было развлечений. Время было другое, народ обходился без интернета и сотовых телефонов. Попроще люди жили, и радости были незатейливые, как перетягивание каната.
Пока шла масленичная неделя, я перебрал архив нашего фотокора Василия Середенко. Где только не устраивали у нас проводы зимы, и в центре города, и на пляже, и на площади первоцелинников. И всегда народу не хватало места, даже на пляже тесно было. Сейчас всем всего хватает, но зиму провожаем через раз. Вот в прошлом году не было у нас в городе этого праздника, обошлись. Другие заботы одолели? Между прочим, есть такое поверье: чем веселее масленицу проведешь, тем удачнее год будет. А если вообще не проводить, что будет? Целый год зима в душе и удачи совсем не видать?
На снимках запечатлены несколько праздников, проходивших у нас в разные годы, но в одном и том же месте, на городском пляже.
Владимир Моторико
Фото из архива Василия Середенко.
