Он родился в деревне с музыкальным названием Брынь. Он не выпускает гитару из рук с детских лет. Он пишет песни не только для себя, но и для Лепса. Его «шелковое сердце» на самом деле и пылает, и болит… Наш собеседник – известный российский эстрадный поп-исполнитель Паскаль.
«Деньги – это бумажка»
Музыкант и композитор. Хотя первое образование — архитектор (Калужский строительный техникум), зато второе — Гнесинка, вокальное отделение. Настоящее имя, как шутит сам герой, уже раскручено космосом – Павел Титов. Первые шаги на большую сцену были в середине 80-х в Ленинграде, где он стал вокалистом и автором текстов рок-группы «Мы». Она играла в рок-лаборатории с такими легендами, как «Алиса», «АВИА», «БГ» и другими музыкальными авторитетами. Своё новое имя – Паскаль – раскручивал с 1998 года. По словам самого певца, этот псевдоним образовался от школьной клички, данной Титову за нелюбовь к точным наукам.
В Костанайскую область приехал на гастроли по приглашению АО «Варваринское», на День металлурга. Тарановская сцена под открытым небом в середине июля собрала не одну тысячу зрителей. Его хитам — «Шёлковое сердце», «Красная лента», «100% любви», «Девочка-лето», «Боже, как долго» — народ подпевал с удовольствием. А за два часа до этого артист согласился на эксклюзив – только для «КН».
За чашкой зеленого чая с молоком (большего перед выходом к зрителю Паскаль себе не позволяет) российский гость старался быть искренним. И лично я ему поверил.
— Казахстан в вашем гастрольном графике – уже завоеванная территория?
— Да, я не впервые здесь. Хотя у каждого частота приездов меряется по-разному. Если родственники живут, то приезжать раз в два месяца — это нормально. А если ты артист, чтобы не набить оскомину зрителю, раз в полгода — самое то. И такой режим концертов, на мой взгляд, можно применять к любому городу. Главное – вовремя обновляться. Нет, постоянно обновляться!
— На таких концертах, как этот, больше раздаете творчество или заряжаетесь энергией?
— Я, прежде всего, делюсь. Как автор, как исполнитель. Мне есть что сказать. Хотя каждый раз программы разные. Сегодня рассчитана на площадь, где люди придут не на мой сольник, а на свой праздник. Формат другой.
— В чем разница? Нужно спеть только узнаваемые хиты? Городской зритель, сельский…
— Нет. Здесь абсолютно никакой разницы. Разве что столичного зрителя «брать» сложнее. Он уже искушенный, избалованный. А песни одни и те же. Может быть, для зала нужно меньше песен типа «умца, умца, умца» и побольше смысловых, задевающих не только уши, мозги, а глубоко внутри. На площади вряд ли заставишь кого-то прислушаться к глубокомысленным фразам. Здесь шоу с фейерверком в финале. Хотя мне, конечно, хочется, в силу того, что я пишу сам, донести что-то сокровенное. То, что на радио не ставят. Причина банальна – неформат. Там умные песни не приветствуются.
— Почему? Ведь сегодня ты — зритель в зале, а завтра сел за руль, включил радио. Слушатель один и тот же.
— Мне кажется, сделать человека менее умным для радиоэфира – основная задача.
— А как же «нести культуру в массы»? Станции должны учитывать разные вкусы.
— Правильно заметили – должны. Но не учитывают. Медиа стали инструментом, который направлен на распространение, увы, низкосортного музыкального продукта.
— Вопрос цены? Главное – заработать?
— Правильно сказал однажды Борис Гребенщиков, что мы в одно время неправильные сделали акценты, мы почему-то во главу угла поставили деньги. А что такое деньги? Просто бумажка, которую ты можешь, условно, поменять на банан или яблоко. Но она останется всего лишь бумажкой. Яблоко – это ценность. Отношения – ценность. Любовь, дружба, доброта. А деньги – это ничто. На них дружбу не купишь. Деньги делают жизнь легче, появляются какие-то возможности. Но я не видел ни одного богатого и одновременно счастливого человека.
«Главное — чтобы гитару разрешили взять»
— Сегодняшнее поколение ваших слушателей воспитано в основном на попсовых проектах. Творчески особо не затратных, но финансируемых по полной программе. Их раскручивают, создают имидж, популяризируют. Суют на радио, телеэкран, в проекты не только музыкальные, привлекают внимание через скандалы. Не обесценивается ли музыкальное искусство при этом? Зачем писать хорошую музыку при таком раскладе?
— Так и есть. Оно (искусство. — Прим. авт.) реально деградирует. Но! Вселенная настолько мудра, что маятниковые движения были и будут всегда. Когда общество развернется лицом к искусству? Сложно ответить. Слава Богу, мы живем с вами в мирное время. Это главное. Наше поколение не знало той глобальной войны, которую пережили наши деды. Это большое счастье. Иначе говорили бы мы сегодня вообще об этом?! Да, сейчас в локальных конфликтах приходится бывать нашим соотечественникам. Понимаю, насколько это тяжело — сидеть в окопе, сам служил в армии. И опять же братья-артисты туда выезжают дух наших солдат поддержать.
— А вы в горячие точки выезжаете?
— Сейчас прошусь в Сирию. Во-первых, я там был. В мирное время. Уже выступал. И это было интересно. В бытность Советского Союза, когда учился в Гнесинке, там же учились люди практически со всего мира. Кроме, разве что, США. Со мной на курсе училась арабская певица. После окончания она меня и пригласила. Считаю, что мне посчастливилось побывать тогда в Сирии. Увидел реальную картину – что такое разделение народов. Кусок земли Израилю, кусок Сирии. А люди, находящиеся по разные стороны границы, на самом деле родственники. Они в определенный час спускаются с разных горных деревушек к границе и общаются. Это до слез трогательно. Никакая граница не способна разделить родные души.
— Если уже были в Сирии, зачем сейчас ехать?
— С одной стороны, потому, что я знаком с сирийским народом. За них переживаю. С другой, там же наши ребята, которые выполняют свой военный долг. Всю жизнь артисты были рядом с солдатами. Это касается всех войн. Я тоже хотел бы поддержать.
— А если бы вам предложили на выбор – концерт в Сирии или в Кремле?
— Таких совпадений не может быть. Потому как Кремль собственно напрямую контролирует, кто и зачем едет в Сирию. Другой пример: концерт, на котором можно прилично заработать, или поездка к солдатам? Я бы выбрал Сирию. Однозначно. Кстати, у таких выездных концертов нет расписания. Это достаточно тайно происходит. Никто никогда не знает, во сколько и откуда вылет. Артисты летят на военных самолетах. Если подписался на эту тему, сидишь и ждешь вызов.
— То есть существует очередь артистов в Сирию?
— Не знаю по поводу очереди. Всё через министерство обороны. Вообще, я по всем линиям обращался. Продолжаю ждать. Кто за чем туда едет. Кто-то и за орденами, медалями…
— Артисты?!
— Конечно. А сколько у нас артистов стали заслуженными благодаря Чечне! То же самое — благотворительность. Если ты едешь за пиаром – одно, а дело делать – совсем другое. Если и рассказывают о таких концертах, то только после того, как артисты вернутся. Например, Александр Маршал никогда на этот счет не пиарится, он просто выезжает и работает. Причем никогда даже фото не выставляет оттуда. Для Валерии, я считаю, вообще подвиг полететь в Сирию. Там далеко не сахар. Там нет гримерки, нет душа, а зачастую даже нет нужной аппаратуры, целиком выступление а капелла. Спасибо, если разрешат взять с собой гитару. В моем случае, на это надеюсь. И опять же жду приглашения.
«Мои зрители самые интеллигентные!»
Разговор прервался. В этот момент в гримерку заглянула женщина средних лет: «Прошу прощения, я ваша большая поклонница! Пришла выразить свою признательность за ваше творчество!» И далее она, вплетая в поток комплиментов в адрес гостя фразы из песен Паскаля, выдала такую тираду, что тот растаял и… согласился на селфи со звездой. Довольная и счастливая поклонница, опять же извинившись, удалилась.
— Ну вот, у вас и поклонницы, не в сравнение с другими, интеллигентные, воспитанные!
— Да, и это очень приятно. Значит, я сегодня пою для тех, кто поймет.
— Часто поклонницы к вам приходят? Со словами, обнять…
— Мне повезло. У меня музыка достаточно лиричная и спокойная. Нет, такого — «а-а-а!» и далее истерика в толпе. Волосы не рвут, одежду не срывают. Моих фанатами трудно назвать, как вы правильно заметили, из-за интеллигентности.
— То есть концертные пиджаки, как на Воробьеве на Красной площади, на вас не рвут?
— Дело в другом. Любой артист вам скажет: самая сложная публика – до 300 человек, а стадион «порвать» проще простого. Вышел в центр стадиона, крикнул «Хэй, привет!» — и пошла волна «уау». Большая масса людей уже наэлектризованная, толпа потому и сделать может всё, что угодно. А индивидуально любой фанат «белый и пушистый»! (Рассмеялся)
— На каком зрителе легче проверить новую песню?
— Смотря какая песня. У меня огромный опыт – я с пятого класса на сцене! Любой концерт могу как растянуть, так и ужать. Четыре альбома только выпущено, а не записанных песен на 44 альбома хватит. Сотня песен на ходу – компануй как хочешь. Хороший артист умеет ловить волну и чувствует зрителя, может менять расстановку песен на ходу. Легче проверять как раз на таком зрителе, как у вас. Одна из последних песен «В дороге» — романс, только для камерного исполнения. «Новая знакомая» — как раз для большой публики.
— Для Лепса сегодня продолжаете писать?
— «Натали», написанную мной для Гриши, не так легко переплюнуть! (Улыбается). С 2000 года знакомы. Несколько совместных проектов у нас было. Многие на этом зарабатывали, воспринимая композиторство, как ремесло, а не творчество. Для меня — это однозначно творчество. Будет что мне предложить Грише — почему бы и нет. А сейчас, извините, мне пора к зрителю!
