В двухметровых сугробах «Кировец» с клином пробивает дорогу. В кабине Валентин Санников. Мы едем вслед за ним в клубах снежных завихрений. По обе стороны лес. Внезапно на снежной пустоши открываются фермерские строения.
Команда
Это и есть база, точка отсчета всех чаяний и надежд главы крестьянского хозяйства Каирбая Конкаевича Макатова. Последний раз с этим человеком я виделся лет семь назад. В нем ничего не изменилось – та же манера говорить с интеллигентной мягкостью, та же выверенность суждений. Даже люди те же: вот старый знакомый Андрей Медведь раздает дробленку бычкам, вот он уже в кошаре с маточным поголовьем овец берет на руки ягненка. Видно, насколько парень трепетно относится к своей работе.
Анатолий Бойченко на стогомете завозит в помещение охапку зеленого сена, еще сохранившего запах летнего травостоя. Тракторист в этом году уходит на пенсию. Внешняя возрастная разница между этим улыбчивым человеком и его молодыми коллегами Санниковым и Медведем не разительная. Мне кажется, это от того, насколько людям комфортно работать. Я не про снег, холод и день на ногах. Работа есть работа. Но когда есть ощущение, что тебя ценят и по-человечески доверяют, это отражается и на лицах.
Хозяйство
Каждое утро этих ребят из Сарыколя забирает машина и отвозит на базу. В шесть вечера назад. Рабочая неделя – это четыре смены и два выходных. Зарплата – пять тысяч тенге за день. В пределах 150 тысяч набегает за месяц. В посевную и уборку люди пересаживаются на тракторы и комбайны, резко увеличивая свои заработки. Пастухи вместе с лошадьми, овцами и коровами уходят на пастбища. У «ковбоев» в этот период месячная ставка 350 тысяч тенге.
Я не знаю в районе более сильного приверженца многоотраслевого хозяйства, чем Макатов. Он выращивает зерновые и кормовые культуры, содержит большое поголовье лошадей, КРС и овец. Счет на тысячи голов. Вот сейчас пошел окот. Получено свыше 300 ягнят. Макатов говорит мне, что будет полтысячи. Добавьте сюда бычков на откорме. Табуны лошадей.
Это при том, что проблема с территориями пастбищ никуда не ушла. Но фермер тянет свой производственный состав с удивительным спокойствием и твердостью. Возможно, это внешнее спокойствие человека, привыкшего за все отвечать своим умом и трудолюбием. Он живет без иллюзий на счастливый случай. Цельный человек, глубокий.
Селу быть
Вместе с тем история бизнеса Макатова мне райской не представляется. Я помню, как он семь лет назад бился с городскими проектировщиками, которые выносили мозги своими бесконечными требованиями к постройке ферм. То, что Макатов с нуля строил базы, склады, токовое хозяйство, мало кого волновало. Он брал кредиты на новые комбайны, на итальянское токовое оборудование, на семена трав, на стройматериалы. И вот теперь, спустя семь лет, можно вживую видеть, как старания этого человека приросли и преданными рабочими, и расширением производства, и уверенностью в избранной стратегии. А что в минусе? А все те же, не зависящие от конкретного главы крестьянского хозяйства несуразицы типа запрета на вывоз за границу шкур КРС. Не нужно стране своего кожного сырья для обуви. В Китае закупим. Вот поэтому отечественное сырье мы вывозим на скотомогильник и там его сжигаем. Как и шерсть овец. В топку.
Когда заходит речь о команде Макатова, трудно не добавить в нее его двоих сыновей, которые здесь же, в районе, продолжают отцовское дело. Я не знаю их характеров, взглядов, но мне кажется, что эти парни просто обречены на то, чтобы впитать в себя семейную идеологию, стержень которой уходит еще в прошлое их родителей. Каирбай и Карашаш со школьной скамьи вместе. Окончили один и тот же институт в Караганде. Построили один большой дом, в котором голоса внучек и сыновей звучат для них обоих ладным семейным созвучием. И это факт. Для тех, кто говорит, что село кончилось.
