Профессор КГУ им. А. Байтурсынова, кандидат философских наук Юрий БОНДАРЕНКО каждый день проходит 12 километров пешим шагом. При этом по-философски живет на короткие дистанции.
Про родителей
Мой отец – военный летчик, родом из костанайщины. Ушел на войну добровольцем. Оттого потом даже недополучил в пенсии – документа о призыве же не было. Самый слабый физически из десяти братьев и сестер. Не выдерживал проверки на вертящемся стуле (вестибулярный аппарат не крепкий). Но он так сильно хотел летать, что его все-таки взяли.
Начинал на небесных тихоходах. Летал даже на самолетах, которым умельцы приделывали снаряды от «Катюш». По семейной легенде, отцу не хватило трех вылетов до звания Героя Советского Союза. Всего он совершил их больше 130, в том числе на ИЛ – 77. А для звания Героя нужно было 80 на ИЛ.
Он участвовал в Курской битве. Однажды командир эскадрильи его не пустил на вылет. У отца было два прозвища – Яшка Худой и Яшка Борода. Как-то он сбрил бороду. Просто так, ни с того ни с сего. Командир углядел в этом плохой знак и не пустил. А, казалось бы, офицер страны победившего атеизма…
Я даже не могу надеяться на то, чтобы сравниться с отцом и его храбростью. Но мне передалась его реакция.
Жизнь маминой семьи тоже была сломана войной. Мама родом из Украины, к ним в Глухов пришли солдаты вермахта. Родителей мамы расстреляли, ее они успели отослать из дома и так спасли. Точно не знаю, как встретились родители, но это были те, кого война потрепала. Я родился под Ленинградом, там была воинская часть отца.
Про детство
Я был очень болезненным. Чуть ли не с рождения проблемы с легкими. Мне не подходил климат ни Ленинградской области, ни Эстонии, куда перевели отца. Из-за меня родители решили вернуться в Костанай, к отцовской родне. Эстония до сих пор в моей памяти как сказка детства. Нарядные улицы, праздники, соседи...
Мы приехали в Костанай, мама меня принарядила и отправила в школу. Пиджачок, гетры. Там меня обсмеяли. С тех пор я испытываю отвращение к казистой одежде. Не люблю внешний лоск. В классе я был самый никудышный. Мной играли как куклой, подбрасывали в воздух. Но у нас с одноклассниками сейчас самые добрые отношения. В классе у нас были просто бесконечные баталии пластилиновых солдат.
Я себя отождествлял с Садко. В детстве меня поразили два фильма – «Тарзан» и «Садко», но и именно последним мне хотелось быть. Он ведь не тот, кто мечом машет, он на гуслях играет. Абсолютно другой персонаж. Поначалу мы жили у деда. Первая зима, спали на полу. Это было абсолютно нормально.
Про призвание
Я всегда хотел стать историком. Поехали с мамой поступать на исторический в МГУ им. Ломоносова. На экзамене, когда зашла речь о Брусиловском прорыве, экзаменатор со мной заспорил. Потом вышел в коридор, вернулся с книгой и сказал: «Да, вы правы». Казалось бы, преподаватель главного вуза страны, должен был чувствовать себя колоссом. Меня это поразило. Но я не поступил. Вернулся в Костанай, работал во Дворце пионеров. А потом все-таки попал на исторический, но в Костанайский педагогический институт.
Наверное, это было самое светлое время в жизни. Я учился шутя, потому что занимался тем, что мне нравится. Мне долго казалось, что философия – это болтовня об основном вопросе. О пустоте. Но со временем я понял, что философия гораздо богаче той истории, в которую мы погружаемся. Как хорошо, что судьба оказалась умнее меня. И аспирантуру я заканчивал уже на философском факультете, как и хотел – в МГУ. Кандидатскую защищал там же.
Мне посчастливилось работать с замечательными людьми, одна из которых – Марта Анатольевна Попова. Она была серьезно больна и прожила всего 40 лет. Для меня она – богиня. Однажды прочитала мою примитивную статью, и что-то ей понравилось. Работала она жестко, не либеральничала. Но знания, которые давала – бесценны. Конечно, она была замужем. Но для меня было великим счастьем стоять в очереди и покупать ей грейпфруты. В нашу последнюю встречу она сказала мне: «Я пишу что-то и для меня это – работа. А вы пишите, как птица поет. Для вас – это абсолютно естественное состояние».
Я понимаю, что меня можно вносить в Книгу рекордов Гиннеса, как человека, который написал самое большое количество вещей, которые никто не прочитал. Но я не могу не писать. Это как корову нельзя не доить. Мне повезло: я так мало умею и так мало могу, но при этом занимаюсь тем, что люблю.
Про службу
Всю школьную жизнь я был освобожден от физкультуры. Только в старших классах стал заниматься специальной гимнастикой, которая помогла мне окрепнуть. Сейчас понимаю, что в ней было немало от йоги. Несмотря на это, отслужил в самых серьезных условиях. Казалось бы, такой раздолбай. Плюнуть и растереть. Но попал в реальные строевые части.
В армии я отдохнул душой. По двое суток могли стоять в сопках на посту, охранять мины. Самое свободное время в моей жизни. Два часа на посту, два часа в караулке, два часа спишь. На посту стишки всякие сочинял. Огромнейший пост, никто тебя не трогает. Абсолютная внутренняя свобода. Это было время обострения отношений с Китаем... Однажды мы даже месяц жили в палатках на берегу Иртыша. Бегали умываться к реке. Однажды возвращаюсь из караула и вижу, что вся половина лица, включая глаз, – лед. Фантастика. Удивительное явление природы. Никогда такого больше не видел.
Про необычное
Живя в Москве, можно было заработать, снимаясь в массовке. За участие в сцене платили 3 рубля. А это три хороших обеда в университетской столовой. И еще доплачивали рубль «за холод». Схема проста: звонишь на «Мосфильм» и говоришь свои особенности внешности и рост. Им нужны разные типажи. Мой товарищ с приклеенными усами и ружьем XVIII века стал просто писаным красавцем. Я же проходил по типажу нестандартных и, естественно, был простолюдином. Сапоги, валенки, старинный малахай. Со мной рядом еще поставили высокую девушку, для контраста. Снимали «Арапа Петра Великого», с Высоцким. Мы с ним даже обедали в одном кафе. Но, естественно, ему до нас не было никакого дела. Где мы, а где он!
Но когда мы зашли в это кафе, за одним столиком с нами сидели статные моряки. И они приветствовали нас, как актеров! Хотя мы – толпа. Еще я принимал участие в фильме про каких-то пьяниц. Я его даже не смотрел и названия не знаю. Очень хотел устроиться дворником в цирк, хоть как-то прикоснуться к этой жизни. Была сложная схема – аспирантов, как людей с высшим образованием, на такую работу не брали. Надо было оформить знакомого студента и работать самому. Но я не додумался сделать это. Зато однажды таскал декорации для «Мастера и Маргариты». А потом сидел в подвале и ждал, когда же можно будет выйти, чтобы попасть на спектакль. Потому что «грузчиков» наняли неофициально, и нам нельзя было попадаться на глаза кому не надо. Занятно.
Про семью
Я историком так окончательно не стал, но моя супруга Марина Александровна – сильный историк. Она пишет, основываясь именно на документах. Дочь Ольга живет под Москвой. Защитила кандидатскую как культуролог. Она на голову выше меня, как ученый, конечно. Я ей помогал с диссертацией, но только в каких-то общих вещах. Но то, что она пишет о современной литературе – удивительно.
Когда она еще училась в школе, мы с ней поехали в МГУ, и ей, школьнице, разрешили выступить с докладом на конференции о диалоге культур. Очень впечатлились. Сын Денис в Новосибирске читает иностранцам лекции на английском о программировании и технологиях. Его знаний дома, конечно, не хватает, ведь я очень плох во всем, что касается техники. Старенький компьютер все время ломается.
Думаю, я не дал детям всего, что должен был. В этом моя ошибка. Внуков очень люблю. Они приезжают летом. Хотя, конечно, не могу дать им всего, чего они хотели бы.
Про себя
Есть такая история. Художник нарисовал вождя Маори и показал ему портрет. Вождь сказал: «Чепуха. Это не я», – и показал свою татуировку: «Вот это я!» Так и я. Все, что я наговорил, не имеет большого значения. Моя биография примитивна и не имеет ценности. Я – это то, что я пишу. В этом все мое существо. То же самое с шашками. Я играю, не задумываясь. Сам не понял, как однажды в Туркестане стал играть так, что оказался впереди остальных ровесников. Просто отключился от всего и играл.
При этом, около 20 лет назад я пережил операцию и с тех пор «бегаю» на короткие дистанции. Не планирую ничего грандиозного. Имею короткие, но увлекательные цели. И живу от одной до другой. Я непрактичный. Если я стоял в очереди, ненадолго отошел и ее заняли, то я не спорю и ничего не доказываю. Это не за чем. Но я считаю, что жизнь – чудо. Она во многом не зависит от тебя. Она преподносит нам сюрпризы и удивляет. И судьба часто умнее нас. По крайней мере меня.
