Благословенный август, еще не осень, но вроде бы уже и не лето. Почему же так? Да потому что именно в августе всю детвору огорчал запрет на купание в речке.
* Кажется, ничего не изменилось вокруг, но вот прикатило второе августа, и уже нельзя в реку. Помнится, обзывали мы недобрым словом некоего Илью, который испортил воду. Но ведь все равно купались, если выдавался теплый день. И с визгом вылетали из воды, которая еще вчера так ласково обнимала нас своими волнами.
Но были и другие радости, которые смягчали отказ от главной летней забавы. Огороды были полны соблазнов, и главный, конечно, паслён. На любой картофельной делянке росла эта сладкая ягода, фиолетовая или зеленовато-желтая, сахарная. Взрослые кривились, но ведь дачного изобилия тогда не было. Ни яблок тебе, ни винограда, только привозные, втридорога. Да что говорить про яблоки, когда кислые ранетки продавали на рынке стаканами.
Но рынок был рынком, Зеленым базаром, а не оптовкой или торговым домом. Крытые ряды, рыбный павильон, огородное и лесное изобилие. Грибы, дикая вишня, лесная земляника, затобольские помидоры «Перемога». Добрый дед-грузин, который каждое лето привозил из своей благодатной страны бамбуковые удилища. Громадный шатер, под которым грохотал невиданный аттракцион, гонки на мотоцикле внутри шара.
Мы, пацаны, соглашались на любую отработку, лишь бы взяли на базар, чтобы хотя бы посмотреть на августовское изобилие: фрукты, удочки, цирк, семечки, петушки на палочке. Те чудеса давно ушли в никуда, и даже фото почти ни у кого не сохранилось. Но есть целая серия картин нашего художника Георгия Сокова про старый рынок и коренных жителей города. Смотришь на эти сценки, написанные конечно же по памяти, и словно слышишь людской гомон и даже запахи спелых дынь, которые все называли одним именем: «Колхозница".
* Как же далеко мы ушли от того неспешного бытия, простецких товаров, которыми славен был город, хитроватых, но беззлобных торговцев. Вместо огородных и лесных даров нас теперь потчуют носками и штанами, а грибы в корейских салатах китайские, неведомых пород. Изредка, ненароком между прилавками с бельем и посудой втискивается бабуля с дачи, словно гость на чужом пиру. И ты еще раз поднимаешь в уме цену тому, что вырастил сам на своем клочке земли.
Выросло этим летом все. Зима была снежной, мягкой, ничего не померзло, все дало урожай. И теперь главная забота как бы сохранить на зиму это изобилие. Катаешь компоты, варишь варенья, а вечерами шаришь в Сети в поисках новых рецептов. Из вишни сварили все, и даже выгнали сок, а потом попробовали делать пастилу. Э, да что рассказывать, эта песнь бесконечна, как наигрыш домбры. И только в октябре, закатав последнюю банку, поймешь, что снова наготовил полуторагодичный запас.
И слава Богу, потому что цены на все как выросли в разгар карантина, так и застряли наверху. Уже сорвал на грядке первые помидоры, сладкие, настоящие, зашел в овощную лавку. Такие же предлагают по 380 тенге за кило, местные, тоже настоящие. Но душа не принимает помидор по цене ананаса. Очень многие товары как-то незаметно подросли в цене. А что вы хотели, карантин, так трудно стало торговать...
* Со второй половины дня наш большой двор заполняет детвора. Вопреки реконструкции прошлого лета двор выжил и местами выглядит вполне прилично. Деревья, идя навстречу пожеланиям народа, сильно проредили, сирень-черемуху тоже обидели, цветочки- василечки извели и оградки вокруг них умыкнули. Но для детей понаставили качели, карусели, рядом лавочки. Визги, крики до полуночи, Но вот ближе к вечеру въезжает во двор «скорая», человек в белом идет с чемоданчиком в соседний подъезд. Кто-то болеет дома, врачи приезжают каждый день. Увидишь, и холодок по спине пробежит. Подальше бы все это от детей. но куда им еще деться? Лагеря закрыты, в школах тоже никаких продленок.
И еще приходит понимание, что все это надолго, запреты, маски, страхи. Как там пел мистер Икс:
«Всегда быть в маске судьба моя!» Вообще эта зараза и приказы санврачей многих изрядно запутали. Я уже и сам не всегда понимаю, что мне можно, а чего нельзя.
Одна радость: закрыто кафе через дорогу, которое отравляло жизнь сотням людей. Первое лето за многие годы можно спать с открытой форточкой, не слыша пьяных криков и отзвуков драки. Доведенные до отчаяния люди вызывали полицию, но что может полиция, когда гуляют богатые люди?
* Тема власти и чиновников при ней настолько надоела всем, что уже и писать о ней не хочется. И не буду, упомяну лишь о визите человека, который всегда готов чем-то порадовать Это мой давний знакомый, народный сатирик Бакеш Айсин. Всю жизнь он проработал водителем автолавки, эдакого магазина на колесах, в Наурзумском районе. Всякие чудеса видал, много сюжетов отложилось в памяти. И вот уже выйдя на пенсию, он начал писать сатирические стихи.
Самые удачные, на его взгляд, он собрал в книгу, назвал ее «Полный мешок смеха» и теперь сам же ее продает. Едет в гости, читает попутчикам, они ее покупают. Написав несколько новых стихов, он вставляет их в книгу и печатает ее заново. Бакеша без преувеличения знают по всему Казахстану. Народу нравятся его сатиры, поэта часто зовут на именины, свадьбы и прочие мероприятия.
Он пришел в редакцию и дал мне почитать свой новый стих про чиновников всех мастей, которые погрязли в коррупции и путают свой карман с государственным. От министров до «... акимов села, у которых совсем плохи дела». Почему плохи? А мало достается после более высокого начальства. Дальше цитировать не буду, поскольку нет хорошего перевода на русский, а сам он пишет только по-казахски. И Абдрахмана Досова нет уже, который мог бы блистательно это сделать. Бакеш ушел, но обещал прийти еще, когда ослабнет карантин, и принести полный мешок... всяких занимательных историй. Жду с нетерпением.
И это всё про август? Конечно же нет. Все мелкие хлопоты заслонила вдруг тема Белоруссии. Не чужая страна, не чужой народ. И теперь словно сердце ноет, а ты не знаешь, чем эта боль может обернуться...
Владимир Моторико.
Фото атора, картина Георгия Сокова
