На днях Верховный муфтий Казахстана Наурызбай кажы Таганулы передал особенное письмо Максиму АРТЕМУКУ, директору ТОО «Железнодорожное-АМФ» Карасуского района. От имени Духовного управления мусульман поблагодарил за добрые дела «на пути духовного просвещения и укрепления веры в нашем обществе». «КН» поговорили с Максимом Федоровичем.
Добрые поступки
– Вы передали на капитальный ремонт мечети в Карасу не один десяток миллионов тенге. Вы не мусульманин, и мечеть не в вашем селе…
– Каждый человек рождается, думаю, не для того, чтобы коптить это небо. В жизни должны быть какие-то цели. Они есть и у меня. Да, были и очень сложные времена, которые отразились на самосознании людей, на отношении к окружающему миру. Но лично я на судьбу не жалуюсь. Хотя было, безусловно, тяжело, ведь я еще дофронтовой человек, родился за несколько лет до Великой Отечественной войны. И никогда не забуду, как приходилось во время войны кушать хлеб из желудей – посмотришь на язык, он коричневый, почти черный, и на вкус, конечно, далек был от сегодняшнего хлеба. Но мы выжили.
Такие испытания, конечно, воспитывают человека, закаляют, он уже по-другому относится ко всему. И к работе, и к человеческим отношениям, и к самому себе ты предъявляешь больше требований. Сегодня же желание жить лучше каждый воспринимает по-своему. Но если один не будет идти на добрые поступки, будет думать только о себе, другой так же, то и жизнь общества «посыпется». Иное дело, когда руководители предприятий любого ранга воспринимают свой коллектив, свой поселок, как семью.
Я 50 с лишним лет директорствую. И никогда не забывал ту же школу, поддерживал во всем. Железнодорожную школу не строил, но капитально ремонтировал дважды. Местный клуб не строил, но также два раза ремонтировал. Сохранили всю инфраструктуру. Помню, когда разваливался Советский Союз, шло реформирование, все боролись за то, чтобы остаться в строю. Ведь можно было, как некоторые, плюнуть на все, ухватить себе что-то, все распродать. Я же, наоборот, ездил в область, добивался, чтобы сохранить хозяйство, рабочие места, писал обязательства. Бился упорно, наверное, надоел, в ответ: мол, ладно, что хочешь – делай. Так все и сохранили в своем селе.
Уроки трудолюбия
– Вам важна отдача? Вы столько делали и делаете, а в ответ чего-то ждете?
– Конечно, отдача должна быть. Правда, если критически к этому подойти, то есть ошибки. Хотя все, что делаю – во благо села, ради того, чтобы молодежь здесь оставалась. Да, коллектив у нас устоявшийся, но кто-то же должен быть после нас.
– А какие ошибки сделали?
– Нужно больше агитационной работой заниматься, чтобы молодые не уезжали. Ошибка в том, что наши дети профориентацию не получают. Да, меняются принципы образования, подходы в рабочем процессе. И мы пошли по волне перемен. А надо было во весь голос кричать, что нельзя этого допускать. Как бы там ни было, но раньше десятилетиями внедряли учебную программу, которая была рассчитана на воспитание трудолюбия, на уважение и внимание к рабочим профессиям. А мы это уже упустили. Раньше старшеклассницы по утрам приходили на ферму помогать своим матерям коров доить, а пацаны ехали в поле, в составе ученической производственной бригады отцам помогать на посевной и уборочной, на сенокосе. Наставники им помогали. Это и были уроки трудолюбия. Помню, сына отправил на практику помощником комбайнера, хотя я уже был директором совхоза. Так вот он вечером возвращался и такой довольный рассказывал: мол, папа, я столько сегодня намолотил! И я радовался вместе с ним. Он приучался к работе, он учился любить то, что делал. А сейчас школьников нельзя ни к практике привлекать, ни к труду…
Лень не в почёте
– Я нечасто выезжаю за пределы Родины. В годы перестройки ездил за границу оборудование закупать, мини-цех по переработке животноводческой продукции. У нас тогда был еще ориентир на социализм, а в Европе – на капитализм. И вот, я был поражен тому, насколько в Бельгии и Германии они своих малолетних детей приучали к самостоятельности. Те со школьной скамьи зарабатывали сами: кто помогал взрослым в магазинах товар расставлять, кто улицы убирал от мусора. Считаю, это правильное воспитание. Они знают цену заработанных денег.
– На ваш взгляд, у нас еще можно изменить в этом плане ситуацию? Или поколения инфантильных, инертных, но желающих получить все и сразу уже не перевоспитать?
– Трудного ничего тут нет. Просто-напросто надо пересмотреть принципы в системе образования, не играть в демократию. Считаю, это можно моментом сделать. Я поощряю в местной школе тех, кто отлично учится, стипендиями. Не скажу, что это большой стимул. Но в рамках сегодняшних реалий за успешное окончание учебного года нужно премировать. Чтобы дети понимали, что труд в почете, а лень – нет.
Общество потребления
– Сегодня тоже время непростое. У человека больше соблазнов, больше возможностей, выбора во всем. Портит ли его это?
– Вероятно, да. Люди привыкают к хорошему. Вот я недавно положил в своем селе асфальта за счет собственных средств на 40 миллионов тенге, плюс в Октябрьском тоже ремонт дорог профинансировал на 16 миллионов. Считаю, это правильно. Не могу смотреть, когда наши люди в слякоть ведут детей в садик, в школу, а проезжает машина и их с ног до головы грязью окатывает. Нет, так быть не должно.
– Наше общество превратилось в потребителей, не созидателей. Люди смотрят на все через призму «а чем мне это выгодно?». В итоге вы для них многое делаете, а они что? Кроме как на «спасибо», еще на что-то надеетесь?
– Становится обидно, когда вкладываешь в жизнь села, делаешь немало для односельчан, а в итоге… Я и на собраниях постоянно говорю: положил асфальт – стало чисто, культурно, так нет же – едет на машине, грязном тракторе с поля, не обращая внимания на дорожные знаки, ему до лампочки, что здесь люди пешком ходят. Ведь делали не для того, чтобы трактором дороги ломать и грязь месить. Сегодня вложил миллионы, а завтра они превращаются в пыль. У некоторых нахалов язык поворачивается: «А чем мы тебе помешали? Ну, грязь и грязь». Нужно, чтобы у людей культура была в голове прежде всего. Иждивенчества сейчас очень много.
– Почему так?
– Можете согласиться со мной или нет, но раньше такого потребительского отношения было меньше, потому что идеология крепкой была, уважения было больше к чужому труду. В поселках были хозяева, а не квартиросъемщики. Были крепкие предприятия, на которых держалось село. А сейчас таких мало. Раньше был сельсовет, который многое решал, организовывали соревнования на лучший двор, общие субботники. Сегодня – увы…
Мне, как руководителю совхоза, можно было зайти в любой дом и сказать хозяевам – мол, вам нужно то-то и то-то сделать, к примеру, облагородить территорию. И они делали. Сегодня так не скажешь – это частные владения.
Жить, а не существовать
– И все-таки, сейчас для людей личный заработок важнее идеи. Однако вам удается удерживать баланс между Я и Мы, когда вы решаете вопросы по облагораживанию общей территории села. В спину не летят упреки «зачем»?
– Я с людьми разговариваю очень просто, доходчиво. Например, были возмущения насчет того, что вложил 235 миллионов в строительство спорткомплекса, дороги сделал, забор поставил – а, мол, лучше бы зарплату поднял повыше. Жить в грязи или делать то, что для общей пользы?! Да, один больше вложил в это дело, другой, разгильдяй, гораздо меньше – а пользуются благами все одинаково. Но объясняю, что делить в этом случае нельзя – одного по хорошей асфальтированной дороге пускать, а другого – по бездорожью. Так не может быть. Наоборот: пусть второго совесть мучает, что он ходит по облагороженной территории.
– А вы считаете, что совесть еще есть?
– Надеюсь на это. Буквально на днях зашел разговор: у нас в селе в двухэтажках было центральное отопление, после развала – разморозили трубы, поставили печки. Люди уезжали, мы выкупали в этих домах квартиры. Решил в этом году восстановить там отопление, поставили мини-котельную. А в итоге на встрече с механизаторами мне «крикуны» говорят, что лучше бы зарплату подняли вместо того, чтобы отопление восстанавливать. Я в ответ: представь себе, ты проработал весь сезон посевной и уборочной, а зимой сидишь дома в достатке, зато животноводы круглый год заняты, с утра до позднего вечера, и они домой идут в эти двухэтажки холодные. В ответ опять «летит»: ну, они же как-то жили там. Я: они не жили, а существовали. Так надо сделать, чтобы они жить начали. Любая политика должна быть человечной. Неважно, в масштабах ли государства или одного небольшого села.
