Почти слепая поэтесса и журналист со сломанной ногой живёт на даче и боится снега.
Не знаю, куда увезут
С Галиной Гвоздевой (Протасовой) я сталкивался в нулевые годы периодически. Будто на перекрестках встречал в спешке на три минуты и расходился на годы. Поэтому впечатления и сведения мои были обрывочными. Я встречал ее, когда она торговала газетами – ходила по улицам и предлагала их. Встречал в православном храме, в театре, в коридорах редакции. Я знал, что она дружит с известной в Костанае поэтессой и журналистом Ларисой Кайнюковой. В 2018 году узнал, что Лариса Ивановна умерла, и с тех пор не слышал о Галине Владимировне. И когда мне пришло тревожное сообщение в WhatsApp, то долго рассматривал аватарку и с трудом вспомнил имя.
В сообщении было сказано:
«Здравствуйте, Фарид! Сижу в городской травматологии с выпиской на руках. 75-летняя, почти слепая (1-я гр. инвалидности), с переломом тазобедренного сустава и еще не научившаяся передвигаться даже с ходунками. Не знаю, куда увезут. Своего жилья нет, где была, и прилечь не смогу. Ближайший родственник выписан недавно из этого же отделения после операции с похожей травмой. Сын его работает в Челябинске, далеко. Кто бы мог помочь определиться, пережить зиму?».
Чуть позже пришло сообщение, что женщина поселилась на даче в СО «Юбилейное», участок 231. А спустя короткое время, что ее уже выселяют.
Упавшие перья
Мы едем в редакционной машине по самому быстро растущему микрорайону «Юбилейный». Витрина нового Костаная. Я ищу в телефоне сведения о Галине Гвоздевой, нахожу страницу в ОК. На аватаре черно-белая фотография красивой и молодой девушки. Она или не она? Спускаюсь по ленте и встречаю пост за 2 августа 2020 года. Здесь стихотворение Ларисы Кайнюковой и подпись: «6 августа, вторая годовщина ухода». Стихотворение называется «Жар-птицы».
«Было такое, что вам не приснится / Низко над степью летели жар-птицы. / Синие, красные, желтые перья, / словно опавшие листья, летели. / И оторвавшись внезапно от стаи, падали в степь, становились цветами. / Но в тишине предрассветной весенней / Птицы летели все дальше на север. / А в ковылях, в голубеющей пене, ярко горели упавшие перья».
Это она, ее страница. Вглядываюсь в снимок молодой девушки и качаю головой. Я много хороших отзывов слышал о творчестве Ларисы Кайнюковой и знал немного о ее трудной судьбе. Ее сын Иван параллельно со мной учился на факультете русской филологии. С красным дипломом окончил университет, но болезнь помешала реализовать себя. Лариса Кайнюкова и Галина Гвоздева вместе торговали газетами, убирали помещения, писали статьи в газеты – районные чаще всего. Потому что в городские им было трудно пробиться.
В советское время женщины работали в газете Кустанайского района «Строитель коммунизма». В 90-е две поэтессы брались за самую черную работу, чтобы выжить. Так зимой, в минус 40, я и увидел их на улице, удивился и познакомился. Доверчивые, простодушные, искренние. Не от мира сего – говорят о таких людях. Жар-птица потеряла два пера – ослепительных и неуместных в сутолоке жизни.
Стихи и проза
В полутемной комнате неустроенного дачного домика Галина Владимировна сидит на кровати. Голова повязана платком. Рядом с ней медицинские ходунки и индивидуальный помощник Светлана Шергина (на снимке). Во дворике еще кошки Триша и Бородач, и большая собака Хорс (бог Солнца в славянской мифологии).
Галина Владимировна буднично рассказывает о простом человеческом предательстве. Владелица участка позволила двум женщинам заселиться в домик – 30 тысяч тенге и оплата за электричество. Но только вот, как назло, тут же появились потенциальные покупатели. Домик полуразвален, но в 200 метрах уже кипит новый микрорайон «Юбилейный» и цена здания с участком – 17 миллионов тенге. «Ищите себе другое жилье. Тем более, если не ходячая. Мне здесь больные не нужны, – вынесла вердикт хозяйка на просьбы подождать. У вас два дня…».
Но нашлись другие люди, которые позволили женщинам переселиться на соседний участок. 45 тысяч тенге за летний сезон плюс электричество. Светлана как раз занималась тем, что прибирала двор, домик, переносила вещи и прибежала, чтобы нас встретить.
– Что же с вами произошло, Галина Владимировна?
– Слепая я стала. Упала у подъезда дома, да так неудачно, что бедро сломала и шейку бедра. Поставили мне протезы вместо косточек. Теперь вот привыкаю…
Я сижу и думаю, что жизнь не особо любит поэтов и будто задается целью: «А я вот научу тебя своей прозе…». И все же всегда кто-то приходит на помощь. Светлана Шергина, к примеру, удивила меня. Она и сама не устроена – у нее есть квартира, но женщина отдала ее брату. «Потому что у него семья, дети и они мыкаются по съемным квартирам. Вот он достроит домик в садовом обществе, тогда, верно, вернусь», – просто объясняет Светлана.
Ухаживая за Галиной Владимировной, она получает как индивидуальный помощник 74 тысячи тенге. Но этот уход требует почти постоянного присутствия, и найти другую работу женщине невозможно. Светлана все же улучает часы, чтобы бегать и мыть полы в магазинах. Так и живут две женщины, которые познакомились всего около года назад на том, что кормили бездомных кошек.
Зима близко
Я говорил, что сведения о Гвоздевой были у меня обрывочными. Теперь я узнал, что доверчивая Галина Владимировна потеряла квартиру еще в нулевые годы из-за мошенников. С тех пор жила на дачах, а когда умерла Лариса Кайнюкова, поселилась рядом с ее сыном, чтобы ухаживать за ним.
– Но теперь я ему не помощник, – качает головой женщина.
Еще я узнал, что Галина больше 20 лет жила в Боровском, где прошли детство и юность, первые годы после института. Что дед ее, Кирилл Абрамович Гвоздев, был одним из самых первых коммунистов области и его фотографии, как и сына героя Юлия Гвоздева, сейчас в хранилищах краеведческого музея. Что родилась в Затоболовке и прожила там первые 5 лет, оставшись без квартиры. Что училась в Челябинске, после спецгруппы физфака получила диплом преподавателя химии и английского языка. Работала в школах, техникумах, в редакциях газет, переводчиком на крупном заводе в России и здесь в Кустанае…
Галина Владимировна из тех людей, которые не вписываются ни в какую систему. В системах им жить тяжело, тесно и нечем дышать. Такие люди всегда в дороге, на каких-то перекрестках, продуваемых всеми ветрами.
– Что же говорят в соцзащите?
– Знают о моей беде. Поставили в очередь в Дом престарелых и инвалидов в Рудном. Но говорят, что не раньше чем через полгода смогут определить.
Через полгода будет уже зима. Я внезапно даже не подумал, а понял, что в Доме инвалидов Галина Владимировна погаснет и умрет. Бывают такие вот откровения, которые ясно и четко возникают в голове. Женщина будто прочитала мои мысли.
– Слышала, что есть какие-то фонды и социальные службы с волонтерами, помимо соцзащиты. Поможете найти их и привлечь внимание? Наверняка есть люди, которые знают меня. Может, они прочитают, услышат? Много бед было у меня в жизни, но вот эта, кажется, последняя, самая зловещая… И снится мне один ветхий уж наверно домик на берегу Тобола. Я там много работала, земля там прекрасная. Был бы кто-то рядом… Такая мечта пожить в нем, снова что-то вырастить. Мне вот встать бы только на ноги, пережить зиму, а дальше… может, снова начну писать стихи.
Телефон Галины Гвоздевой – 8-705-661-06-97.
