«Скромность – это путь в неизвестность». Не знаю, кто сказал, но смысл этой фразы определенно недалек от истины. Восстановим справедливость.
От «утюга» до Карабалыка
Поскольку по первой специальности я каменщик-монтажник железобетонных конструкций, то мне всегда интересно было знать, кто автор тех зданий, которым мы, работяги, придавали законченную форму. Так было, например, на строительстве комбината камвольно-суконных тканей, где наша бригада ставила ригеля и укладывала плиты перекрытия. В обед мы гоняли на грузовых мотороллерах по крыше будущего комбината, не замечая его краев – настолько это был огромный объект. Из начальства я видел только прораба, который об авторстве этой новостройки тоже знал немногое.
Я понимал, что тут наверняка поработал огромный коллектив конструкторов, чертежников, архитекторов. Но… Я стоял в Барселоне перед архитектурным творением Антонио Гауди – храмом Саграда Фамилия, и у меня не возникало вопроса, почему только Гауди? Там же и другим архитекторам немало досталось.
Петербургский Эрмитаж обязан таланту Бартоломео Растрелли, нью-йоркский «утюг» (здание Флэтайрон билдинг – в форме утюга, я двое суток жил в полсотне метров от него) – Дэниэлу Бернхэму, и даже генеральный план Астаны имеет собственного автора – японца Кисё Курокаву. Отсюда вопрос: а кто у нас автор самых заметных зданий в райцентре Карабалык? Броские, самобытные, неповторимые и в единственном экземпляре, они, безусловно, носят черты яркой индивидуальности.
Человек-оркестр
Кайрат САКТАБЕРГЕНОВ (на снимках). До него мне не приходилось видеть в практическом строительстве человека, воплотившем в себе функции конструкторского архитектурного бюро, дизайнера, инженера, мастера участка. Человек-оркестр.
Когда-то учившийся читать несложные чертежи, я знаю, что лучше всего начинать объект с нуля, чем реконструировать старье. Под слоем бетона, штукатурки и старых кирпичных стен трудно просчитать остаточную прочность конструкции. Вместо того, чтобы выкопать траншею и уложить туда новые коммуникации, прежде надо извлечь тонны щебенки, битой плитки, труб, проводов, искореженного металлолома.
Именно в таком виде предстал взору нового собственника бывший маслозавод, стоявший на придорожном отшибе Комсомольца (Карабалыка). Высокие цеховые помещения с битым стеклом под ногами представляли из себя унылое зрелище. Оно, зрелище, переходило из рук в руки, и каждый собственник обещал сделать из руин «конфетку».
Марат Айтказин – сделал. Их с Кайратом Сактабергеновым творческо-производственный дуэт – это союз денег, воодушевляющих идей, реализованных целей. И вот уже в течение десяти лет «Кемпинг» значится в визитках тысяч дальнобойщиков с евразийских просторов. Гостиничный комплекс, отвечающий трем китам архитектуры – прочность, польза, красота, стал транспортным хабом, принимающим круглосуточно до шестисот машин.
О красоте не случайно: за долгую журналистскую дорогу я видел немало гостиниц. Прямолинейные, как ствол пушки, коридоры. Даже в отеле «Нью-Йоркер», центре Манхэттена, они были неотличимы от коридоров гостиницы «Целинная», центра Костаная. Архитектор Сактабергенов сделал их в Карабалыке чуть иначе – просто внес в коридорное пространство полусводы. Как раз та изюминка, когда архитектура становится изобразительной: она очерчивает геометрические формы, создавая пространственные ритмы.
Но это то, что мы видим. За ярким фасадом/интерьером нам неизвестно, как решал в одиночку технические задачи сельский зодчий: прочность и устойчивость здания, акустику, тепло- и звукоизоляцию, освещение, вентиляцию, отопление.
Точёная модель
Все свои объекты Сактабергенов сначала воплощает в модельных эскизах: из деревянных палочек, пластмассы, стекла составляет экспликацию. Предмет, похожий на тот дом или самолет, что конструируют юные техники в кружках «Умелые руки». Или, в переводе на компьютерное исполнение, 3D-макет.
Но последнее для Сактабергенова не актуально. Он принадлежит к числу той, уже практически исчезнувшей, касте модельщиков, которые в бытность местного Тогузакского механического завода делали из деревянных заготовок для литейного цеха образцы будущих поршней, маховиков, суппортов, канатных барабанов и головок цилиндров тракторных двигателей…
Нет, это не мужик со стамеской, из березовой болванки выстругивающий Буратино. Модельщик должен был знать методы расчета сложных шаблонов с фигурными пустотами, способы формовки и, само собой, филигранно владеть деревообрабатывающими станками и дружить с математикой. После завода, скончавшегося в муках перестройки, Сактабергенов хотел было заняться мебельным бизнесом, конструируя винтажную мебель с орлами и пурпурной тканью, но когда стоишь на эпохальном перепутьи, типа, кто не рискует, тот не пьет шампанского, мудрый пролетарий с интеллигентской скромностью решил строить собственный дом. Он и его построил, по ходу овладевая всеми строительными специальностями – от электрика до каменщика, от проектировщика до спеца по физическим свойствам кровельного материала.
Разумеется, даже после завершения дома, талантливый умелец нашел бы себе работу, перекраивая фасады мелких торговых точек. Но не зря же говорят: большому кораблю – большое плавание. Волна, которую поднял строительный бум предпринимателя Марата Айтказина, вынесла сельского конструктора на верхний уровень профессиональных требований. Так было с торговым центром «Ковчег» в три этажа и четыре тысячи квадратных метров. Потом с двухэтажным оздоровительным комплексом «Аквастар», на первом этаже которого общественная баня, на втором – спортзал и косметические кабинеты. Единственный среди райцентров области таких масштабов и комфортности оздоровительный комплекс, где вот уже с дюжину лет карабалыкчане поддают жару.
Талант не спрячешь
Я застал Сактабергенова на очередной новостройке с прежним заказчиком. Приспущенные очки, чертежи в одной руке, ручка в другой, сосредоточенный взгляд прораба, растолковывающего монтажникам детали и припуски санитарных норм и правил – СНИПы, библии всех строителей.
Восхищает вот эта тихая и неуёмная энергия, с которой 59-летний сельчанин занял свое место под солнцем. Тихий ровный голос, открытое улыбчивое лицо и совершенное равнодушие к тому, что мы называем известностью, славой, имиджем. За семейной стеной – пятеро детей, жена учительница. Старшая дочь преподает английский, старший сын – детский стоматолог. Из хозяйства – две коровы, птичья разносортица…
Не Кисё Курокава и не Антонио Гауди, конечно. Но даже оставаясь вне столичных масштабов и всемирных памятников архитектуры можно быть личностью. Талант не спрячешь.
