Культура Казахстана все прочнее занимает свое место в мировой. У нас, действительно, много успехов. Не всегда их оценка может быть однозначной.
Конечно, можно гордиться тем, что казахстанская актриса получила первое место в Каннах на международном кинофестивале в этом году. Думаю, что вполне заслуженно. Но она получила его за съемки в российском фильме о тяжелой жизни мигрантов из Кыргызстана. Тема довольно конъюнктурная. Это проблема не только России, но и Европы и Америки. Конечно, это понятно всем и не может не волновать. Кроме того, тема положения женщин сегодня тоже в тренде.
Меня в этой истории задело то, что актрису пригласили на эту роль, потому что не нашли в Москве киргизскую актрису, а Салтанат училась в ГИТИСе и ее знали.
В свое время так же успешно снялась в фильме Андрея Кончаловского по повести Чингиза Айтматова «Первый учитель» Наталья Аринбасарова, которая училась в Москве в хореографическом училище. Она тоже получила приз за лучшее исполнение женской роли, только на фестивале в Венеции.
Наши актрисы и актеры, бесспорно, очень талантливы. Но в России часто используются типажи людей азиатской, прибалтийской, кавказской национальности, а культурное взаимодействие сводится к проведению Дней культуры на уровне посольств или филармоний приграничных областей.
На фоне этого большое впечатление производит неформальное обращение французов к творчеству нашего классика Бахытжана Канапьянова, потому что это оценка его таланта, самобытности и гражданской позиции. Да, он пишет на русском, но они ценят именно то, что он гражданин Казахстана, которого волнуют именно наши проблемы и его мироощущение пропитано воздухом нашей Родины.
Канапьянов личность неординарная. Мальчик из аула Сырымбет, где находилось родовое поместье Шокана Уалиханова, который был в родстве с предками поэта.
По первому образованию инженер-металлург, затем окончил Высшие курсы режиссеров и сценаристов в Москве, мастерская Эмиля Лотяну, Высшие литературные курсы при Союзе писателей СССР, семинар Александра Межирова. Работал инженером-исследователем в Институте металлургии АН КазССР, сценаристом, режиссером, редактором на киностудиях «Казахфильм» и «Мосфильм», в издательствах Казахстана.
Бывший боксер, который окончил Литературный институт, явление само по себе нетипичное. Человек, которого отличает неравнодушие. Боролся за закрытие Семипалатинского полигона, участвовал в ликвидации аварии в Чернобыле, писал о судьбе родного языка. Он лауреат многих казахстанских и международных премий. Вошел в наши учебники.
Книгу «Обратная перспектива» перевел на французский язык поэт и прозаик Тьерри Мариньяк. Предисловие к книге написала Кира Сапгир, поэтесса, более полувека живущая в Париже.
Для этой книги французские издатели предложили изменить имя автора, переложив его на французский манер – Жан Бахыт.
Отвечая на вопрос журналиста о том, как поэт отнесся к предложению французских издателей изменить имя, он (в17 номере «Литературной газеты») ответил, что эта корректировка не несет определенной смысловой нагрузки, она лишь делает звучание мелодичнее.
О чем он писал и пишет? «Обратная перспектива» – это книга-сборник, в которой собраны стихи разных лет. Они о детстве, о родной Алма-Ате, которая потеряла аромат после переименования, о времени, о других странах, которые , как истинный казах, он считает частью своей жизни, о самой жизни. Его поэзия вышла из шестидесятых. Он дружил с великими. А они писали о мире, вселенной, справедливости, а не о себе и своей личной жизни. Это была другая поэзия, которая отличалась и отличается от нынешней современной индивидуалистической. Отсюда и другой язык и образы. Я не могу привести все его произведения. Вот только некоторые, которые вошли в книгу, но они имеют и вкус, и цвет, и запах. Они живые. Это современно? И, наверное, будет всегда, в любой стране мира, даже в переводе.
КЮЙ
Вещий рокот струн
Обжигает слух.
Подступил к сердцам
Гулкий топот.
Все поймешь к утру.
Быть в степи костру
.Для костра в степи
Рухнул тополь.
умчатся в ночь,
Опалив бока,
Опалив бока,
Аргамаки
И по их следам
Забурлит река,
И по всей степи
Вспыхнут маки.
АЛМА-АТА
Искандеру
Алма-Ата, зеленый город мой,
К подножью гор прильнувшая столица,
Меня благословила в путь земной.
И детства сад опять в разлуке снится:
Вот яблоко свисает надо мной,
Вот солнца луч сквозь толщу крон струится,
И в памяти встревоженные птицы
Расправят крылья за моей спиной.
Жемчужина в оправе диких гор,
И сквозь листву мне виден твой узор.
Я сердце распахну ночной прохладе.
У речки, где не слышно пышных фраз,
Не выставляя чувства напоказ,
Твой образ где-то там живет – во взгляде.
Не завидуй ближнему,
Не завидуй дальнему,
Что тебе отмерено,
Быть тому сполна.
Будут дни веселые,
Будут дни печальные,
Будет жизнь долгая...
Холмик. Тишина.
ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ЭКРАН
Вникаю в кадры...
Вот, медаль
На станции отдав мальчишке,
В ночную вглядываясь даль,
Стоит солдат...
Вот пламя спички
В пропахших порохом руках
Мерцает и в моих глазах.
И тлеет, тлеет папироса,
В ней пепел плана “Барбаросса”,
И струйкой дыма суть вопроса
И огонек надежды в ней –
Сквозь горечь пережитых дней.
Вагон. Состав. Вздох паровоза.
И песня скрашивает прозу: –
Друзья, купите папиросы,
Смотрите, ноги мои босы!..
Не раз был слышен тот куплет
На станциях моей Отчизны.
Вот – хроника военных лет.
Из киноленты брезжит свет,
Погибших возвращая к жизни.
ПОЭТ И ОБЫВАТЕЛЬ
Зачем же я, песчинка во Вселенной,
Памятью многовековой живу?
Зачем же я, былинка жизни тленной,
Всесильным существом себя зову?
Зачем же я зову дорогой верной Весь этот путь? –
Во сне иль наяву,
Пройдя не лицемерную канву,
Он сутью обнажится лицемерной.
Мучительные вечные вопросы.
Ответит жизнерадостный кретин:
– Идите в степь и, не меняя позы,
Предстаньте перед звездами один.
Свою звезду найдите там сквозь слезы.
И – у нее спросите, гражданин.
Пришли неизвестно откуда,
Уйдем неизвестно куда.
Последняя выбита ссуда
На смутные эти года.
Быть может, к последнему морю
Выводит дорога судьбы,
Где к звездному тянется рою
Блаженная пыль ворожбы.
Мне слово мое нагадали
На строчках святого шитья.
Мелькнула цыганкою в шали
Бездомная муза моя.
И, прячась строкою в дискету,
Проступит на той стороне
Тот образ, что виден поэту
В небесном предутреннем сне.
Всю душу вперед выставляю,
А счастье встает за душой.
А что будет дальше? – не знаю
За этой завесой сплошной.
По-прежнему будет дорога
Вести на иной поворот.
По-прежнему выйдет тревога
За черными птицами нот.
А дальше что будет – то будет,
Не смыть мне морщины со лба.
По-прежнему строчками судит
От звездного неба судьба
