Дармоеды

Не очень политкорректно, но по сути и образу жизни они таковыми были и остаются.

Я родом из СССР, поэтому ныне хорошо забытое слово «тунея­дец» мне известно не по учеб­никам. Четыре месяца официально нигде не трудоустроен – все, к тебе у местного участкового вопросы, ибо ты идеологически и по факту дармоед. Общество и его законы таких людей активно не любили. Можно было получить уголовную статью и загреметь на стройки на­родного хозяйства пыль глотать.

Сейчас такого нет. Дармоедов, сиречь тунеядцев при их немалом фактическом наличии, так назы­вать не принято. Детина, сидящий на пенсии старушки-матери, может обидеться. Он у нас малообеспечен­ный. Его стороной обходит участ­ковый, несмотря на то, что этот урод, регулярно напивающийся в хлам, высушил бабку до бедствен­ной черноты. Не придерешься: ведь старушка полковнику из ГОВД зая­ву не пишет.

Их не забирают в армию, пото­му что они хилы от безделья и бух­ла. На микрокредитах, как на игле. Они учатся заочно и мучительно долго, через пень колоду и академотпуска. Потом их не берут на ра­боту, потому что к 30 годам они все еще находятся в романтическом состоянии поиска самих себя. Они не приспособлены держать лопа­ту, чтобы подрядиться разгрузить вагон со щебнем. Они не умеют класть кирпичи, им не в кайф та­скать ящики в магазинной подсоб­ке, они, ничего толком не умея, при поиске работы сразу спрашивают: «А сколько платить будете?». Вот так, чтоб сразу хватило на айфон и белый пароход.

Из них получаются хорошие ма­нипуляторы. Мне рассказывал предприниматель: «Есть водитель. Приходит утром и заявляет, что вчера пил, сегодня за руль не ся­дет... Уволить за пьянку я не могу, потому что нужно везти к нарколо­гу, документально доказывать сте­пень опьянения... Устроилась на кассу девица. Месяц проработала, недостача 80 тысяч тенге. Мне что, полицию звать, судиться, нанимать адвоката? Она же встала и перешла работать в другой магазин».

Да, у населения низкие доходы и гигантская закредитованность. Я не трогаю тех, кто пашет за гро­ши и вынужден до 70% своих до­ходов тратить на питание. Но смо­трите: с момента учреждения фонда «Народу Казахстана», а это месяц с небольшим, в него поступило 13 тысяч заявлений. Среди них прось­бы дать денег на машину, на кварти­ру, на проведение тоев... Поголовная надежда на социальные трансферы без оглядки на экономику.
Братцы, бюджет – это не «черная пятница» в супермаркете, где по де­шевке раз в год можно урвать нечто. И при всем том у нас уйма трудо­способных сидит на берегу и ждет золотую рыбку. В 1917 году кре­стьяне и пролетарии тоже полага­ли, что, разорив богатых, остальное народонаселение заживет всласть...

Вакансий полно. Да, зарплаты не министерские. Но перебиться мож­но. Виктор Цой махал лопатой в ко­чегарке. 60-летние наши сельские бизнесмены, сколотившие состоя­ния, начинали с навозных вил в се­мьях, где пахали и стар и млад. Беда нашего времени в том, что из лек­сикона школ и быта исчезло устой­чивое понятие собственной ответ­ственности за личное будущее. По­давать нужно нищим и больным. Остальным – пахать.