Если бы родился бы в наших окраинах свой, кустанайский Шолохов, то, думаю, написал бы он и здесь свои бессмертные романы. И про поднятую целину, и про тихий Дон, Тобол, в нашем случае. На худой конец сочинил бы авантюрный роман, крепкую основу для которого давным давно сколотили предки. История у нас богата событиями и людьми, надо только покопаться, поговорить со старожилами, потрясти семейные архивы. А самое главное, конечно, талант нужен, но вот его-то попробуй, поищи. Ясное дело, Шолоховы встречаются крайне редко.

А истории — их множество, расскажу в меру сил и талантов про нашу старину, про Конный завод, которой встал тут более ста лет назад по воле государя, про забытые уже трагедии, когда пошла междоусобица, и людей и лошадей стали туда-сюда тасовать, словно карты. Была здесь и революция, и заговор против новой власти, и попытка угнать самых ценных лошадей аж в Китай, к белой армии, чтобы красным не достались. И едва ли не в Монголии догнали их и вернули назад.

Как это было? На чем догоняли, как отнимали, мирно или с боем? Всех ли удалось вернуть?

Историю Конного завода пробовали писать журналисты, у меня сохранилась подборка из районной газеты «Строитель коммунизма» на эту тему. В нескольких апрельских номерах за 1968 год шла публикация И.Шульги «От конюшни до научного учреждения». Этим самым учреждением именовалась Опытная станция, которая была создана на базе Конного завода. В газете можно найти множество любопытных фактов, в основе которых конечно же архивы.

Еще один источник — книжка моего школьного учителя из Заречного Виталия Павловича Тулаева «Конезавод № 48. Страницы истории», которую он сам издал в 2002 году. В ней тоже масса любопытного, к примеру, фамилии и звания всех руководителей конного завода. Или поименный список всех его работников. И среди русских, украинских и казахских фамилий вдруг десятки венгерских, чешских, немецких. Откуда в наших степях столько иноземцев? Не остатки ли это пленных бывшей австро-венгерской империи, застрявших здесь с первой мировой до самой до революции?

Виталий Павлович приводит даты и факты, из которых можно узнать, что знаменитую красную кирпичную конюшню, которая жива и поныне, начал строить полковник Владимир Карлович Рюбин еще в 1884 году. Строили четыре года и 1 января 1888 года успешно закончили. О чем и доложили в столицу, в город Санкт-Петербург, главноуправляющему Государственным коннозаводством, генерал-адьютанту графу Воронцову-Дашкову.

Как строили? А вот буквально на века, да так, что и по сей день стоит, сломать невозможно. В те годы водопровода не было, воду коням носили ведрами. В наше время, в середине 60-х, как-то попытались подвести трубу, начали бить стену, но пробить так и не смогли. Пришлось копать под фундамент. Но строили не просто коробку, абы от непогоды укрыться. По всей железной крыше навершия вентиляционных отверстий украшали искусно вырезанные из жести фигурки лошадей и людей. Очень жаль, что не сберегли ничего из этой жестяной красоты. В какие-то годы решили устроить конюшне косметический ремонт, поубирали все эти фигурки, а красный кирпич зачем-то покрасили краской.

Я еще застал остатки былой роскоши, и на конюшне, и на стоящем рядом бывшем офицерском доме. В нем я, кстати, провел первые годы своей жизни, так что это был, можно сказать, мой родовой дом. Но и он не уцелел, сгорел не так давно, со всей своей резной красотой. Однако уцелела у меня картина зареченского учителя, спортсмена и художника Валентина Чиченкова, на ней и дом, и кусочек красной конюшни. Сохранились в памяти ухоженный сад у конюшни, с клумбами, дорожками и с турникетом, чтобы не забрела какая корова. Откуда такая дотошность к чистоте и порядку? В стране ведь еще голодно было, в селе землянки и бараки кривились, но клумбы сажали и за цветами ухаживали. Остатки тех старых посадок в виде сосен кое где до сих пор живы.

А у меня сохранилась пара тетрадок ценою в 2 советские копейки, которые давным давно вручил мне директор Опытной станции Николай Моисеевич Дядик. Вот тоже непростой был человек, интересы которого простирались далеко за пределы опытных полей. В том числе и в историю Конезавода, которую он надеялся сберечь для потомков. Если, конечно, она кому интересна будет.

При нем еще живы были бабульки и даже деды, которые помнили царские времена. Удивительное дело, жили, обычно говорят, при царизме плохо и недолго, а у меня в руках «мемуары» этих стариков, многим из которых по 90 и более лет. Кое-кто из них застал еще первого руководителя Конного завода полковника Рюбина, который прослужил тут дольше всех, 29 (!) лет, с 1888 года по 1917. И вот еще любопытный факт. При всех строгостях полувоенного поселения, каким был Конный завод, никто не отыскал худого слова в адрес этого строгого, порой жесткого обрусевшего немца. Ни один человек! Рюбина при Временном правительстве сменил тоже военный, подполковник Петр Иванович Пименов. Тут уже другие отношения и порядки пошли, и люди совсем иначе говорили о начальстве. Как именно ? Расскажу и про это.

Николай Моисеевич собрал этих стариков и поручил стенографистке (у меня и фамилия ее сохранилась — Щипунова В.К.) подробно записать их рассказы. Как жили, чем занимались сколько денег платили, кто командовал и как? Ко мне была просьба осмыслить все и написать книгу. Я же по молодости понятия не имел, как подступиться к этому делу и просто сберег все, что мне дали. Сейчас вот попробую искупить тот грех. Самому было интересно узнать побольше про те времена, детали быта и всякие житейские подробности. А еще меня из чувства извечного противоречия интересовал такой вопрос. А правда ли во времена царизма государевы сатрапы угнетали и унижали простой народ? Правда ли, что голодали простые люди, бесправны были, света божьего не видели?

И вот открыл я тетрадки, а там воспоминания бывшего в 50-е годы директором Александра Сергеевича Голубых. Был он в Кустанае и окрестностях известным человеком, в годы революции — большевиком и подпольщиком. В должности директора Конного завода в 1959 году его сменил мой отец, а с сыном его, Валькой Голубых, мы были закадычными друзьями, если не сказать оторвишниками. Потом пути наши разошлись, и встретились мы снова уже в наши времена, незадолго до его ухода из жизни. До сих пор жалею, что так вышло. Валентин, как и его отец, тоже был видным человеком, основал свой строительный трест, занялся монолитным домостроением. В районе 11-й школы монолитный дом недостроен, это его детище. Был бы жив, достроил бы.

До тетрадок я еще доберусь, а первым делом обнародую то, что старые люди диктовали стенографистке. Машинописные листочки с датами и подписями рассказывают поразительные вещи. Проживя в Конезаводе свои первые 16 лет, я и понятия не имел, какие дела тут творились в старые времена, какие страсти кипели, как жили люди на задворках Российской империи.

На ломких от времени листках оставили свои заметки старые конезаводские люди, потомки которых, возможно, прочитают эти строки. Назову их фамилии, может, кто и найдет своих. Это Тарасова Анна Павловна, Соломатко Григорий Захарович, Кривопиш Данила Афанасьевич, Елизарова Анастасия Лаврентьевна, Тявин Алексей Леонтьевич, Варварин Филипп Дмитриевич, Клейменов Андрей Михайлович, Зевакин Борис Александрович, Ефанов Дмитрий Федорович, Ольховский Ефим Ефимович, Родионов Василий Иванович. Тех, кто читает этот перечень, прошу не пугаться, никого дословно цитировать не буду, изложу своим языком самое интересное. А если где-то чья-то фамилия прозвучала не так, прошу быть снисходительным. Бог знает, сколько лет назад это было, мог ошибиться и рассказчик, и тот, кто это записывал.