От восторженных прогнозов до пессимистической действительности – обычный жизненный цикл наших масличных культур.
Слово «диверсификация» в лексиконе казахстанских аграриев появилось тогда, когда урожаи монопольной пшеницы стали вести себя как доллар – то падать, то расти. И если в неурожайные годы особых проблем с хранением хлеба не было, то рекордные по урожаю зерновых 2009 и 2011 годы показали, что ситуация с зернохранилищами в республике близка к катастрофической. Все крупные элеваторы у нас построены до 1990 года. Новые зернохранилища – это на 30-50 тысяч тонн, что в три-пять раз меньше старых мощностей. Призыв же хранить урожай в полиэтиленовых мешках прямо в поле выглядел не более чем щепка для утопающего. Цены рухнули, долги крестьян выросли. Старая песня о том, что хранить деньги надо в разных валютах, а поля засевать другими товарными культурами, зазвучала с высоких трибун. Рапс, подсолнечник, лен – вот что должно серьезно подстраховать зерновые.
Амангельды Жалгасов и Вадим Бездольный уже большие специалисты в масличных культурах.
Для одних здравый смысл таких призывов очевиден. Вот Амангельды Жалгасов, руководитель товарищества «Акгеик» из Сарыколя, говорит мне, что прошедшей осенью, серьезно недобрав урожай пшеницы, он большую часть долгов погасил за счет посевов масличных. Урожай с 2,5 тыс. га подсолнечника плюс 600 га льна, полторы тысячи гектаров рапса смягчили последствия экономической неудачи.
Совершенно противоположное мнение у фермера Амантая Уразова. Он было взялся сеять рапс и подсолнечник на севере области: «Два года прошли впустую. В 2012 году я запахал 200 га рапса, потому что убирать из-за засухи было нечего. В прошлом году картина повторилась: только вместо засухи убрать урожай не дали дожди. Так он и ушел у меня под снег. Весной запашу, и все – хватит мне экспериментов».
Чтобы диверсифицировать растениеводство и снизить риски, областные власти в 2006 году утвердили региональную программу «Рапс». Что не выглядело фантастикой: в советские времена его выращивали почти все районы, за исключением южных. Правда, тогда он шел на корм скоту. Теперь же предполагалось давить из него масло. Однако дело раскручивалось с большим скрипом. По официальным данным, в 2008 году область имела масличные культуры на 76 тыс. га площадей, из них под рапсом – 64 тыс. В 2009 году мы скатились с занятых позиций: масличные усохли до 55 тыс. га, из них рапсу было отведено вдвое меньше прошлогоднего – всего лишь 31 тыс. га. В 2012 году мы уже сеяли свыше 150 тыс. га масличных, но урожай собрали мизерный – на круг по 2,5 центнера. В прошлом году поле выросло уже до 233 тысяч гектаров, осенью списали из них 4 тысячи га, средний урожай – 6,3 при плановых 7 центнерах. Если изобразить ситуацию графически – сплошные острые скачки.
Между тем вопрос альтернативы зерновым актуальности не теряет. В области за последние годы сооружено несколько заводов по переработке масличных. В Костанае самый крупный – на 36 тысяч тонн годовой переработки. В нынешнем году масличное поле области планируется расширить до 278 тыс. га. И эта цифра будет расти и дальше. Растительные масла, что называется, в тренде. В мировой табели о рангах они выстроились так: пальмовое, соевое, подсолнечное, рапсовое. Четверть всего производства рапсового масла приходится на Китай. В США с 1985 года канольному маслу (рапсовое, только улучшенное канадскими селекционерами) присвоен официальный статус безопасного пищевого продукта для всех возрастов. С продажами тоже нет проблем: в конце 2013 года при закрытии торгов на европейской бирже Euronext цена ноябрьского контракта на рапс составила 373,75 евро за тонну, рост контракта к предыдущему дню вырос на 6 евро. У нас в 2012 году маслозаводы принимали рапс по 75 тыс. тенге за тонну. В 2,5 раза дороже самой, извините за тавтологию, дорогой пшеницы. Чем не елей на душу фермера?
Но как показывает практика, агитировать маломощных фермеров-одиночек на занятие масличными культурами дело провальное. Это бизнес для других. Как говорят мои друзья-казахи, ет етке, сорпа – бетке: мясо к мясу, сорпа к сорпе.
Вадим Бездольный, в чьем подчинении находится товарищество «Тобольское» Денисовского района, детально излагает мне стратегию и тактику по работе с подсолнечником. Было в прошлом году две тысячи гектаров, на год нынешний планируется расширение посевов уже до трех тысяч. Это самое крупное поле в регионе Денисовка-Камысты. «Джон Дир» стоимостью за 200 тысяч долларов с сеялкой точного высева за сутки кладет в холодную землю начала мая семена на 300 га. Десять-двенадцать дней, и поле готово. Потянет такую технику и сроки рядовой фермер?
Идем далее, перескочив фазу летней междурядной обработки посевов, прямо к уборке. Тут нужны комбайны со специальной навеской к жатке, точная регулировка механизмов. Не будет – потеряешь до 30 процентов урожая. Подработка и сушка убранного – еще одна головная боль. Нужны спецмашины. Мусор, семечковая шелуха дают до 20 процентов рефакции. Это как если бы в килограмме проданной вам рыбы было столько процентов льда. Ладно, проехали. Зажигаем сушильные печи. После прокаливания при температуре от 120 до 200 градусов влажность подсолнечника должна быть не менее 7 процентов. Просушили, деньги элеватору заплатили? А теперь подумайте об условиях хранения урожая ваших семечек. Если на складских сквозняках и сырости влажность поднимется выше 9 процентов, товар рискует заплесневеть.
Почему у Бездольного нет этих проблем? Почему у него урожай 14 ц с гектара, а другие со слезами на глазах бросают поле? Потому что у него элеватор, сушилки, надежные места хранения, шлейф соответствующих посевных и обрабатывающих агрегатов. У него на испытательных делянках 18 сортов подсолнечника – какой покажет себя надежнее в условиях засухи или избыточных дождей, тому и зеленый свет.
И последнее: на предстоящую посевную государственные дотации на масличные культуры выросли до 6 тыс. тенге на гектар. Это более чем в семь раз выше, чем на гречиху, ячмень, овес, и в 12 раз больше, чем на пшеницу. Достойные «призовые», слов нет. Но в скачках за ними слабенькая лошадка не вытянет. Тут уж давайте без иллюзий.
