А потому никто не знает, сколько меда производят пчеловоды нашей области, какова доля его импорта и откуда его завозят. Неизвестно даже, сколько пасек в области.

А ведь мед – один из самых дорогих пищевых продуктов. Не черная икра, конечно, но 1200-1400 тенге за килограмм ароматного и целебного товара – хорошая цена. Но соответствует ли она продукту, который покупаешь? Уже признано, что у местного меда – высокое качество, если он «правильный». Но можно столкнуться и с фальсификатом.

Никто не знает, сколько пасек у нас в области.

На уличную торговку, которая выставила на продажу банки с медом, я невольно обратил внимание – ведь специализированный отдел, где можно купить этот продукт, рядом, на Центральном рынке. Правда, цена на мед была заметно меньше. Женщина объяснила: мол, продаю мед прямо с пасеки, «безо всяких там базарных накруток».

А ваш мед проходил экспертизу?

– Не волнуйтесь, есть у нас документы. У мужа.

Его надо ждать? Сколько времени?

Не знаю, может быть до вечера...

Понятно, что продажа-покупка не состоялась. Не хотелось покупать кота в мешке. Ведь сейчас на мировом рынке меда идут неприятные процессы, которые угрожают здоровью людей. Взять хотя бы тот факт, что в последние годы во многих странах появился необычайно дешевый мед, оптовая цена которого на границе составляет в среднем 1 доллар (!) за килограмм. И очень часто он идет из Китая, который стал крупнейшим поставщиком этого продукта. Так вот, оказалось, что многие страны признали недопустимым употреблять его в пищу. В китайском меде содержится антибиотик хлорамфеникол – аналог левомицетина. А, к слову, в аргентинском используют другой антибиотик.

Но откуда в меде берутся антибиотики? А это зависит от климата и типа взятка в субтропических и приближенных к ним зонам. Наши пчеловоды обычно откачивают зрелый мед в перерывах между двумя взятками. В ряде южных стран взяток постоянный, без перерывов, и тамошние пчеловоды откачивают жидкий нектар. А чтобы не допустить его неизбежного брожения, добавляют в него хлорамфеникол.

Кстати, выяснилось также, что в китайском меде нередко отсутствует пыльца, а значит, он не обладает полезными качествами, за которые люди этот продукт и ценят. Но куда же делась пыльца? Ее удаляют из меда с помощью ультрафильтрации. Для того, чтобы эти производители остались инкогнито. Ведь именно пыльца – единственное средство, позволяющее определить ботаническое и географическое происхождение меда.

Кто-то скажет: зачем ломать голову над этими проблемами? Мы вроде бы не импортируем мед из дальнего зарубежья, в том числе из Китая. Но кто даст гарантию, что у нас нет импорта и нет псевдомеда? Ведь он может пройти путь через несколько стран, прежде чем прибыть к нам. Вот если бы у нас эта отрасль была поставлена на должный уровень, если бы четко контролировалось качество продаваемого меда – тогда дело другое. Но этого нет. Продавцов меда только в областном центре десятки, и они утверждают, что предлагают высококачественную продукцию со своих пасек. Но так ли это? Дело в том, что основная часть пчеловодов не имеют ветеринарного паспорта своих пасек, хотя во многих странах это является обязательным требованием. Более того, можно обходиться без сертификации меда, если продаете его «на обочине».

С тем, что ситуация с медом сложная, согласен и заместитель начальника облсельхозуправления, доктор ветеринарных наук Берикжан Кайыпбай.

– К сожалению, нет конкретного регулятора проблемы, – говорит он. – В частности, пока нет соответствующего постановления правительства, которое помогло бы навести порядок в учете и пчелосемей, и производимой продукции, поскольку она относится к особой категории. Ведь мед обладает большим энергетическим потенциалом, лечебными свойствами, то есть он должен быть в первую очередь доброкачественным.

Кстати, во время нашей беседы Берикжан Балапанович связался по телефону с министерством сельского хозяйства и в очередной раз услышал, что в ближайшее время вряд ли появится нужное постановление. А еще в минсельхозе заметили, что и без этого документа сейчас проверяют качество меда на рынке. Но могут ли проверки решить «медовую» проблему в целом?

– Ежемесячно мы делаем экспертизу меда, который продается на Центральном рынке Костаная, – говорит руководитель лаборатории рынка Тугель Аубакиров. – Это плановая проверка. А еще бывает внеплановая – когда завозится новая партия продукции. Пчеловодов, которые поставляют на наш рынок мед, трое, и это надежные люди. У них есть ветеринарные свидетельства своих пасек, и у нас никогда не возникали претензии к качеству их продукции.

К этим трем пчеловодам можно добавить еще несколько человек, которые продают мед на других рынках, а значит, он тоже проходит экспертизу. Но ведь пчеловодов гораздо больше. Как же они сертифицируют свою продукцию? По словам заведующего лабораторией Костанайского облфилиала РГП «Республиканская ветеринарная лаборатория» Калкамана Казкенова, к ним обращаются некоторые пчеловоды. Например, в прошлом году около двадцати человек получили здесь акты экспертизы меда и медовой продукции. Тут можно оформить и ветпаспорт пасеки. Правда, говорит Калкаман Кайрошевич, на него особого спроса нет, в лучшем случае два-три человека в год обращаются по этому поводу.

Так что, если называть все своими именами, производство меда и его реализация идут самотеком. Хочешь получить официальный статус – оформляй, нет такого желания – работай без документов. Примерно то же самое можно сказать и о сертификации продукции.

Тем временем некоторые пчеловоды все чаще думают о том, чтобы поставить жирный крест на своей деятельности. И уже стали ликвидировать пасеки, объясняя это одним словом – невыгодно! Почему? Да потому что на наш рынок уже идет поток дешевого меда. Откуда идет – непонятно. Можно только догадываться.

Возможно, местным добросовестным производителям меда могло бы помочь областное общество пчеловодов, которое взяло бы на себя функцию отстаивать их позицию, доводить общую точку зрения по важным вопросам до властных структур, контролирующих органов. Однако я знаю только одного человека, который имеет членский билет подобного объединения – Федор Соколовский. Да и то он входит в Жамбылское областное общество пчеловодов, потому что уже много лет возит туда на зимовку своих пчел. А вот наше, костанайское, давным-давно развалилось. Правда, года три тому назад пчеловоды все-таки собрались и решили возродить свое общество. На том и остановились. Общества по-прежнему нет. И сегодня никто толком не знает, сколько человек могло бы оно собрать под свое крыло. Но Лидия Федоровна Козина, чей пчеловодческий стаж превышает четыре десятка лет, считает, что не менее ста. И если они сумеют объединиться, чтобы противостоять потоку низкопробного меда, от этого выиграют и потребители.