В ноябре 1940 года в область вдруг приехала с проверкой состояния животноводства целая бригада из ЦК КП(б)К и Совета народных комиссаров Казахстана. Проверили, вывернули все, что можно было, и составили обстоятельную докладную записку в Москву, на имя лично товарища И.Сталина. Выводы столь высокой комиссии, как видно из текста, были очень негативные. Последствия – со своих постов полетело все руководство области.
Судя по справке бригады проверяющих, в конце 1940 года, за полгода до начала войны, в Кустанайской области насчитывалось более 430 тысяч голов скота, в основном овец и коз. Население области тогда составляло всего около 368 тысяч человек, почти 320 тысяч – сельские жители, которые и занимались сельским хозяйством, в основном животноводством. Занимались, как выяснила комиссия, плохо. Планы не выполнялись ни по одному району, более того, «... по всем видам скота выполнили план развития животноводства только 8 колхозов из 417, что составляет 2%...» Туберкулезом, сибирской язвой, экмаром, свиной рожей, чесоткой и бруцеллезом, как тогда посчитали, болело почти все поголовье. На момент проверки в области действовало 23 карантинных пункта по ящуру, 3 – по экмару, 4 – по роже свиней и 7 по бешенству. Людей не хватало, многих специалистов уже успели ликвидировать как врагов народа. Ко всему прочему в тот год был неурожай, в среднем по области собрали около двух центнеров пшеницы с гектара, а посевных площадей в то время в регионе было не много.
Последствия такого положения дел по животноводству были для кустанайцев трагическими. Это хорошо видно на примере Ушсорского сельского совета Тарановского района. Вот что написал его председатель в Кустанайский обком компартии 20 февраля 1941 года: «...еще раз обращаюсь по части дачи содействия по части голода колхозников, ввиду чего множество выходят из колхозов ввиду голода. В нашем сельсовете имеется сапное хозяйство, где были убиты более ста голов. Обращался несколько раз к райсовету за содействием, но ничего до сего времени не получил, а потому обращаюсь к вам, дайте на мой неоднократный сигнал ответ, что делать».
Этот «глас вопиющего в пустыне» на этот раз был услышан. В Ушсорку срочно командировали инструктора обкома Чернова. Уже 10 марта 1941 года он доложил в обком страшные сведения, на что надо было еще иметь в то время смелость. Как оказалось, с начала года там было уничтожено из-за заразных болезней не 100, а 230 голов скота. Люди голодали настолько, что выкапывали сапных лошадей из скотомогильников и ели это мясо! Хотя за это потом отправляли в лагеря.
На трудодень из-за жестокого неурожая выдавали колхозникам по 500 г муки, а нетрудоспособным членам семьи – по 200 г. Питались тогда колхозники так: «... К той муке подмешивается мякина, из такой смеси делается хлеб, или так делают: полученную муку засыпают в горшок или котел с кипяченой водой, посолят ту воду, заболтанную мукой, и едят». А вот еще эпизод, описанный инструктором обкома Черновым: «Стахановец, кузнец Ходыка Марк, в 1940 году заработал 1202 трудодня, сейчас работает хорошо, но в связи с тем, что он истощен, обессилел, несколько минут проработает, затем ложится здесь же в кузнице, отлежится, снова встает, работает...».
