Уникальные данные выяснил наш общественный помощник Михаил Кошалко. Судьбы 29 казахстанцев прояснила… бутылка! Трое из опознанных – из Костанайской области.
– Просматривая документы архива Минобороны, я наткнулся на протокол 1945 года, – рассказывает Михаил Ильич. – В нем идет речь о раскопках могил военнопленных, которые погибли в лагере украинского города Умань. В этих могилах были обнаружены бутылки, внутри которых списки захороненных. Среди них есть наши бойцы!
Первоначально этот лагерь назывался «Дулаг 182». Это пересыльный лагерь, учета особого никто не вел, но были списки хотя бы с минимумом информации. С января 1942 года лагерь получил название «Шталаг 349», а в народе просто «Уманьская яма». Такое название он приобрел потому, что военнопленных сгоняли в глиняный карьер кирпичного завода. Это была огромная яма, где без еды и воды трудились десятки тысяч наших бойцов.
Лагерь был рассчитан на 6-7 тысяч человек, а содержалось в нём более 70 тысяч пленных. Они находились под открытым небом. Ежегодно погибали сотни человек. Большинство похоронено безымянными в братских могилах. В плен попадало много раненых. Чтобы изолировать больных и не допустить эпидемии, немцы создали лазареты. Отдельные места с навесами. В них и больными, и врачами были пленные. Лечения толком, понятное дело, не было. Но вот именно медперсонал из числа пленных, составляя списки погибших, и помог спустя более полувека установить имена многих из «Уманьской ямы». Пленные «медики» вели списки погибших, сворачивали их и прятали в стеклянные бутылки, которые закапывали вместе с телами умерших воинов. Благодаря им и прояснилась судьба сотен бойцов, которые по сей день для всех пропали без вести. Списки написаны от руки, теперь их сканированные копии в открытом доступе. Подвиг тех пленных «врачей», конечно, бесценен. Понимая, что их судьба предрешена, они пытались до последней минуты помочь хотя бы не пропасть без имени умирающим в муках военнопленным.
Из воспоминаний бывшего военнопленного Сергея Чеканова про «Уманьскую яму»:
– На земле валялись опухшие, с пересохшими губами люди, просили воды. По лагерю ходили санитары с носилками и подбирали умерших. Рядом с лагерем была яма, из которой местные жители брали глину. На дне ямы осталась грязная вонючая вода от давних дождей. Нас погнали туда. Скоро эта жидкость была выпита. Ночевали тоже здесь, на дне ямы. Утром на край ямы подводили лошадей, стреляли. Пленные, кто в чём мог, варили конину. Дня через три дно ямы было усыпано мертвецами, их никто не убирал.
Однажды утром нас всех построили и куда-то погнали. С восходом солнца стали в очередь. Первые начали что-то получать. Пол-литра холодной несолёной баланды нам вливали в банки, каски, пилотки или кусок свёрнутой палатки, словом, что у кого было. Заканчивалась очередь за баландой, начиналась очередь за водой. Через день этапом погнали в Гайсино.
Утро. Очередь за баландой. Стоять нет сил, сажусь на землю и медленно продвигаюсь за очередью, по пути ищу зёрна пшеницы. Нашёл двенадцать зерен, кладу в рот и тщательно размалываю зубами. К очереди подошла женщина, раздала ведро яблок. Странно, но факт – немец молчал. «Позавтракали», нас погнали дальше. Одно село на пути было предупреждено, чтоб накормить пленных. Когда мы туда пришли, в конце села увидели повозки с продуктами. Немцы бросали нам хлеб, огурцы, помидоры, женщины нам давали молоко, квас. Началось обжорство. Ели всё подряд – сырое и вареное. Кислое и сладкое, соленое и пресное. Спешили досыта наесться. Набив карманы съестным, вновь двинулись в путь. Километров через пять у многих начался понос, боль в желудке, рвота. Некоторые падали на дорогу и в мучительных конвульсиях умирали…
