Сегодня наш собеседник – известный российский актер Андрей Федорцов. В Костанай он приезжал с гастрольным спектаклем «Любовь по-итальянски».
Про таких говорят: сделал стремительную карьеру. Сначала работал на стройке, по ночам таскал кирпичи, днем играл в самодеятельном театре. Заметили, дали роли, наградили. Так строитель стал заслуженным артистом РФ, лауреатом многочисленных премий, не единожды Актером года. Роль мента Васи Рогова из «Убойной силы» сделала его популярным.
– В Казахстане вы не впервые, а в Костанае?
– Да и у вас тоже бывал. Вообще, я уже все города Казахстана проехал по два-три раза. Вот опять до Костаная добрался. Раньше приезжал к вам с «Собачьим сердцем». Вообще, если спросите, когда я в последний раз бывал в родном Питере, то подумать придется минут пять! (смеется) Потому что бывает так, что чуть ли не каждые полнедели у меня в Москве, остальные – на гастролях.
– Для вас в чем-то есть отличие гастролей в провинции и спектакля на столичной сцене?
– Я очень не люблю слово «провинциальный». Потому что есть провинциальные артисты в Москве и в Питере, хоть и работают там по десять лет. А есть хорошие актеры, которые играют очень далеко от столиц и не считают это зазорным.
– А на ваш взгляд, есть провинциальный зритель?
– Конечно! Причем в Москве его гораздо больше, чем здесь. Сложнее выступать перед пуританами. Думаю, это те, у кого в личной жизни не всё в порядке, и что бы на сцене ни произошло, они это воспринимают в штыки. Очень смущают меня люди, у которых нет чувства юмора. Я таких просто боюсь, ведь это страшные люди! Например, рассказываешь им анекдот или смешной случай из жизни, а они в ответ смотрят на тебя как на дебила... Это ужасно!
|
|
– Сегодня вы одновременно и в театре, и в кино, и на телеэкране. Казалось бы, пользуетесь большим спросом и соглашаетесь на все предложения. Однако в пиар-проектах не участвуете. Почему?
– Что правда, то правда – работаю без выходных, из репетиционных залов и со съемочных площадок не вылезаю. Забыл, когда воскресенье было в последний раз выходным днем. Однако спросите у моего арт-директора, и она вам скажет, что в день бывает по три-четыре звонка с приглашениями на телепроекты. Но я НИ-КОГ-ДА не ходил и не пойду на это. У меня своя профессия, зачем мне это нужно. Вы Хабенского в «Ледниковом периоде» видели? Или Пореченкова? Или Фрейндлих? Это я по питерским актерам прохожусь.
– Зато Дукалиса видели на льду!
– Сережа (Сергей Селин. – Прим. ред.) очень любит кататься на коньках. Но он переломал все свои кости на этом телепроекте. Причем перед важными киносъемками сломал себе ребра и поклялся, что больше никогда в этом участвовать не будет. А меня, тем более, увольте!
– Однако вы лукавите! В «Последнем герое» всё же появлялись?
– О, точно! Был один раз в сердце Африки, на съемках «Последнего героя». Меня сначала на месяц хотели забросить как участника, а потом решили отправить на проект как гостя – на три дня. И этого хватило. Всё было по-честному, жесткая правда. Там не давали есть. Я ругался с телеоператорами, воровал кусок хлеба, и мы, прячась от телекамер, делили этот кусок на крохи между участниками. Там всё реально! Когда мы въезжали на рейнджерской машине на территорию съемок, у нас всё отбирали. Я сидел возле водителя, у меня спрашивают, мол, где ваши вещи? Я показываю листки со сценарием – вот и всё, что есть! Те в ответ: вот молодец – сразу и без вещей!.. А на самом деле у меня за спиной в этот момент был военный рюкзак, в котором было всё. В том числе рыболовная сетка, которая уже после моего отъезда спасала участников проекта ещё месяц – ловили рыбу тайком. Причем в реке, кишащей крокодилами...
– Кстати, а ведь вы начинали актерскую карьеру «с животных»?
– (смеется) Что правда, то правда! Играл Конька-горбунка, Страшилу в «Волшебнике Изумрудного города» в детском театре изображал. И это, замечу, был отличный опыт. Я тогда ещё и в детском доме работал, в театре «След». И для меня высшим достижением было достучаться до интернатовских ребят, ставших суперциничными ещё в детстве.
Помню двух детдомовских мальчиков, братьев, их родители выпали из окна квартиры и разбились прямо на глазах детей. Так вот, они в свои 5-6 лет были очень циничными, их было ничем не удивить. И я там играл сказку про одинокого горбуна. Когда у этих мальчиков на глазах выступили слезы, я счел это самой искренней зрительской реакцией. Ребенка не обмануть. И поэтому работа для детской аудитории самая сложная. Некоторые думают, что утренники и сказки – это ерунда. Неправда. Ну как Конька-Горбунка сыграть – ты же не лошадь?! Но профессия дает тебе возможность перевоплощения.
Многие сейчас хотят один раз выйти на сцену, спеть что-то и считаться звездой. Правда, сам я не знаю, что такое звезда. Знаю, кто такие Басилашвили, Фрейндлих, Пугачева. Они звезды. А мы-то все пахари. Сейчас, когда студенты театральных вузов говорят, что они мечтают быть артистами, я им не верю. Враньё это всё! Им нравится весь антураж вокруг, а профессия – это в 12 часов ночи на холоде пройтись в задумчивости по кромке льда у реки, ещё и присесть на камешек...
– Ваша профессия избавляет от комплексов?
– Нет. От комплексов избавляют любящие женщины. А также мужчины, которые себя уважают и ценят женщин. Но без высокомерия.
– Принято считать, что кино гораздо легче театрального перевоплощения. А для вас в какую реку сложнее войти?
– Конечно, театр – это сложнейшее искусство. В театре ты развиваешься и как личность, и как артист. Здесь на лаврах не посидишь. Каждый день как новый экзамен. Я бы даже сказал, олимпиада.
– Не обижаетесь, когда вопросы касаются не Федорцова, а вашего киногероя Рогова?
– Я уже давненько не попадался в поле зрения как Рогов – и слава Богу. Очень много достойных фильмов после «Убойной силы» вышло, поэтому, думаю, мне удалось перебить сложившийся стереотип. Люди недалекие об этом говорят, цивилизованные и не вспоминают. Вот только сейчас был в костанайском ЦУМе, ни один не подбежал с криками «Рогов, это ты?» Хотя раньше такое бывало. Сейчас, наоборот, обращаются по отчеству: «Альбертович, как вас там?..» Это значит, телезрители запомнили передачу о моей семье. На самом деле моего отца зовут Алексей. А у меня отчество Альбертович – в честь немца, который спас всю нашу семью во время войны.
– В режиссуре себя не пробовали?
– Сурикова мне говорит: «Федорец! Что ты всё в ролях погряз? Давай ко мне на режиссуру!» Я ей: «Алла Ильинична, ну не хочу! Нужно заниматься каждому своей профессией». Я всё жду, когда начнется шоу хирургов. Когда на операционный стол положат настоящих людей, придут звезды в белых халатах и начнут их в реалити-шоу резать. А пациенты будут умирать прямо в студии, но все зрители будут голосовать эсэмэсками, чтобы спасти не умирающего, а псевдоврача... Каждый занимается всем, чем угодно, но только не профессией. Вообще периодически возникает время дилетантов.
Американцы были потрясены нашим отношением к работе. Мы там снимали фильм, между Лос-Анджелесом и Лас-Вегасом, в бескрайней, как у вас, почти что степи. Машина поломалась, телефоны не работают, все вокруг бегают. А мы с Хабенским спокойненько на топливном насосе качнули раз-два-три бы, и машина завелась. Нам потом весь период съемки американцы припоминали это, мол, как – вы и такое умеете? А вот если бы голливудский актер в такие условия попал, то лапки сложил бы, и всё... А мы и костюмы таскали, и себя гримировали – всё делали. Как и сейчас (Андрей давал интервью, а сам продолжал гримироваться перед костанайским спектаклем). Может, потому что дураки, а может, и нет. Надеюсь, что всё-таки правильнее жить именно так.
– Артисты всё чаще идут в политику. У вас такого желания или предложений не возникало?
– Я работаю на НТВ, а поэтому о политике не говорю ни слова. Это личный выбор каждого – кто берется за книгу, кто за автомат Калашникова... Вы меня всё склоняете в другую профессию: то почему ты не на коньках, то почему не взбираешься на политтрибуну. Я люблю свою работу и не хочу тратить время на всякую ерунду. И вообще, всем советую: занимайтесь тем, что вам по душе – работой, семьей, друзьями!
Беседовал Николай СТАДНИЧЕНКО
Фото Константина ВИШНИЧЕНКО
