Аня Гурьева родилась в деревне Ключи, что под Пензой. Родители ее очень любили, из пятерых детей она была одна – девочка. Окончила 7 классов и сразу пошла работать табельщицей на фабрику в Пензе. Папа Ани служил бухгалтером, и решено было девочку отправить на бухгалтерские курсы, чтобы опыт перенимала.

– Курсы в моей жизни случились другие, – Анна Платоновна сегодня уже тяжело говорит, но отлично слышит. – Война все планы молодым тогда спутала. В 18 лет мне повестка пришла. На фронт. Но сначала я призывалась на курсы связистов-телефонистов.

Она прошла всю войну, до самого Берлина. Участвовала в боях в составе Южной, Северной групп войск Закавказского, Северо-Кавказского фронтов, отдельной Приморской армии и I Белорусского фронта. Последнее место службы – немецкий Бранденбург. «Cвязисты, как никто, чувствовали, что делается на передовой, – рассказывает об этой службе в своей книге связист Иван Ульянов. – Нарушается связь – значит, немцы обстреливают не только передовую, но и тылы. Надо срочно восстановить контакт. Бежим, а чаще ползем по ниточке. Вот и обрыв. Надо соединить перебитый провод. Бой без связи – бой вслепую. Командир не знает обстановки на передовой, не знает, куда бросить резервы, не знает, где подналечь, чтобы прорвать оборону. Когда нет связи, людей охватывало волнение. И волнение доходило до угроз. Помню, звонит начальник штаба, комбат: «Почему нет связи?» «Перебило кабель, исправляем, все телефонисты на линии!» Командиру роты он тогда так и сказал: «Через 5 минут чтобы была связь, а если не будет, получишь пулю в лоб!»

Даже после двух пережитых нападений ветерану снятся добрые сны. О детстве.

Анна Платоновна говорит, что на войне ей не было страшно. А душа болела от тоски… по маме. Ведь воевали-то, по сути, 18-летние дети. Победу Анна встретила в Берлине.

С Анной Платоновной мы встретились в селе Железнодорожном Карасуского района.

– Бабушка… – обратился было наш фотокорреспондент к ней.

– Я не бабушка, – строго оборвала 91-летняя женщина. – Тетей Аней меня все зовут.

Тетя Аня приехала в нашу область вместе с мужем в целинном 1958 году. Работала продавцом, завхозом в детсаду, кассиром. Все здесь помнят ее сильный характер и веселый нрав. Сейчас больше заметно первое. Её муж умер. Рано ушла дочь, онкология. Следом зять и внук. Внучка уехала. Так сложилось, что уже баба Аня осталась в своем домике совсем одна.

– Когда на нее в первый раз напали, вся округа в шоке была, – рассказывает соседка бабушки Людмила Смоляр. – Напасть на бабушку-ветерана, да она у нас одна в поселке ведь такая. Какие-то молодые ребята, в масках, ночью. Они ее били и душили. Накопленные деньги требовали, знают ведь, что у ветеранов пенсии немаленькие.

Тогда отморозков поймали, оказались свои. Мама одного из ребят даже к Анне Платоновне за солью и хлебом то и дело забегала. Но спустя время нападение на ветерана повторилось.

– За ней тогда другая соседка присматривать стала. Решили закрывать бабушку на ночь, – рассказывает Людмила Николаевна. – А я ей молоко по утрам, как подою, на крылечко ставила. Жалко ведь, одна осталась и сил все меньше. И вот подхожу к крыльцу утром – палочка ее валяется, и замок на двери открытый висит, а на пороге какие-то документы в мешочке. Я бегом к соседке. Вместе заходим, а тетя Аня в прихожей лежит. В ночнушке, в крови вся. Избитая. Ногу ей эти подонки сильно повредили, не наступает на нее с тех пор.

Деньги преступники так и не нашли. Зато исчезла часть наград. А их у фронтовика Гурьевой немало: орден Отечественной войны II степени, множество медалей.

– Вот бабуля меня и спрашивает, мол, возьмешь меня к себе? Я без раздумий ответила, что да. А она: спроси у мужа Коли. Спросила, он поддержал идею. Тетя Аня живет у нас уже два года. Она отдала нам свой дом. И взяла обещание – что до конца дней ухаживать будем, похороним, а медали в музей школьный отдадим. Письменно мы это никак не оформляли. Мы с мужем слово сдержим, она и так натерпелась. Да и нет у меня уже своей мамы. А у тети Ани внучка есть. Я ее просила забрать бабушку. Дом, говорю, продашь. Она сказала, что не может. Вышла замуж и уехала. Так что оборону держим мы. Больше бабушку в обиду не дадим.

На этом фото у фронтовых друзей было всего несколько минут. А память осталась на века. (Анна справа).

– Сохну потихоньку, – отвечает Анна Платоновна на вопрос о здоровье. – Жду, когда смерть придёт.

– Мы извиняемся перед вами за тех ребят, что осмелились напасть. Это все же исключение, но очень постыдное.

– Я их помню. Голоса. В перчатках были, в масках. Обидно, почему на такое идут. Мужчин, наверное, в семьях нынче мало. Некому по-мужски воспитывать. Мне сказать стыдно, но не поворачивается душа их простить… Никак. А хотите, тайну раскрою?

– Конечно!

– С любовью моей первой мы в одной части служили. Но он пропал. Сержант Саша Мироненко. А я потом за другого вышла… А сейчас сны вижу. Про детство. Деревня моя, солнце и я, молоденькая, в куклы играю. Еще в те, что сами шили...

– Это хорошо, что после всего пережитого вам детство и куклы снятся. Вы – очень сильная женщина, тётя Аня.

– Родных нет и сил не осталось…