По мнению таджикского оппозиционного политика Алима Шерзамонова, нельзя исключать наиболее опасных сценариев – «Вплоть до того, что Таджикистан как государство может развалиться».
Ему оппонирует сотрудник Института востоковедения РАН Ниязи Азиз: «События связаны не с политикой, а с нелегальным бизнесом. Идет разделение сфер экономической ответственности среди местных групп». Как всегда, правда где-то посередине.
Горно-Бадахшанская автономная область Таджикистана, где произошли последние серьезные события, находится на границе с Афганистаном, причем горы делают ее почти формальной. Когда здесь 21 июля был убит генерал-майор Комитета госбезопасности Абдулло Назаров (он возглавлял это ведомство в автономной области), последовали ответные действия власти. Была предпринята военная спецоперация по захвату боевиков, отряд которых возглавлял бывший полевой командир таджикской оппозиции Толиб Айембеков. Жертвы есть с обеих сторон. Погибли и мирные жители. Все это заставило правительственные войска объявить перемирие. Условий для прощения боевиков было два: выдать подозреваемых в убийстве генерала Назарова и сложить оружие. Однако, получив повестку в суд, Айембеков заявил, что для него единственный язык разговора с таджикскими властями – это язык оружия. Только после того, как полевой командир исчез (предполагается, что ушел через границу в Афганистан), молодые люди, которых он завербовал, стали сдавать оружие. Тем не менее в центре автономной области Хороге сохранилось военное положение. В городе стали возникать стихийные митинги: автономная область – не самая образцовая в Таджикистане по социально-экономическому положению.
«Конфликту конца не видно», – заявил на пресс-конференции в Москве таджикский оппозиционный политик Алим Шерзамонов. Лидер партии исламского возрождения Таджикистана Мухиддин Кабири считает, что в этот конфликт при дальнейшей эскалации со стороны власти могут вступить третьи силы, и тогда процесс может выйти из-под контроля.
Логика в заявлениях политиков от оппозиции есть. Особенно если на сегодняшние события в Горно-Бадахшанской автономной области посмотреть через призму событий пятнадцатилетней давности. Тогда в Таджикистане закончилась одна из крупных на территории бывшего Союза гражданских войн, она продолжалась пять лет. Погибло более ста тысяч человек. Абдулло Назаров был в то время на стороне тех, кто и поставил на пост главы государства нынешнего президента Таджикистана Эмомали Рахмона. Толиб Айембеков представлял вторую сторону, боровшуюся не за светский, а за религиозный уклад нового суверенного государства. Гарантиями мира тогда, по мнению политолога Джуры Латыпова, выступили ООН и Россия. В стране легализовали исламскую партию, нерадикальные боевики перешли служить в силовые структуры. На переходный период 30 процентов мест в парламенте отдали оппозиции. И в принципе, обе стороны старались следовать условиям перемирия. Однако время от времени мятежи вспыхивали (2001 и 2010 годы). Их гасили.
Если рассматривать события в Горно-Бадахшанской автономной области как продолжение мятежей, то это действительно локальный конфликт. Но уже с особенностями. Оппозиция, хоть и не ведет себя агрессивно, пеняет на то, что находится под стрелами власти. Кроме того, всегда существовавшая опасность со стороны соседа – Афганистана – становится все более угрожающей. Особенно после вывода оттуда американских войск. Уже сейчас через Таджикистан идет больше наркотиков, чем прежде. Вообще, по данным ООН, через «северный маршрут» – Таджикистан, Туркмению и Узбекистан – проходит около 20 процентов афганских наркотиков.
Как реагирует мир на произошедшее в Таджикистане?
Пока Вашингтон и ООН требуют прозрачного расследования инцидентов, произошедших на границе, и гарантирования прав задержанных, а также защиты мирных жителей. Россия, несмотря на то что Таджикистан является членом Организации договора коллективной безопасности и на его территории появится именно российская военная база (Узбекистан отдает предпочтение США), пока озабочена тем, как обезопасить южные рубежи Таможенного союза – казахстанскую границу. Эксперты подчеркивают, что кроме Москвы и Вашингтона есть третий крупный игрок – Пекин. Он самый главный спонсор Таджикистана, именно ему Душанбе должен больше всего денег. В Таджикистан идет огромный поток дешевых китайских товаров. И при такой ситуации Пекин больше с Россией, чем с США. Правда, никто из вышеназванной троицы свои цели в этом регионе пока не сформулировал. Может, потому, что Таджикистан – слишком маленькая головная боль по сравнению с тем же Афганистаном.
