Стихи для мамы
...Зато прочтут люди, которые увидят искренние детские строчки на надгробном памятнике.
Никто не смог тебя
спасти,
Ушла из жизни
очень рано,
Но светлый образ
твой родной
Мы будем помнить
постоянно...
Дедушка и тетя Арины говорят, что девочка не просто трудно, а отчаянно трудно переживала смерть матери.
По словам родных погибшей, и в их случае никто не торопился доказывать вину медиков.
Терапия отчаяния
34-летняя Людмила Кайзер умерла год и три месяца назад, можно сказать, на операционном столе. Истекла кровью. И ребенок, которого она носила 24 недели, тоже не выжил. Женщина очень хотела ребенка. Тем более что в ее жизни появился любимый человек, с которым в тот ставший трагическим август они должны были расписаться.
Олег привез Людмилу в гинекологическое отделение Костанайской районной больницы поздно вечером. У женщины было небольшое кровотечение. Сначала его попытались остановить, а утром приняли решение – делать кесарево сечение, чтобы спасти ребенка. Родным сказали, что уже после обеда Людмила отойдет от наркоза, и тогда ее можно будет навестить. Но все пошло не так, как предполагалось.
Сначала дежурный врач-гинеколог послала за заведующей отделением. Потом приехала бригада врачей из областной больницы – транспортировать лежавшую на операционном столе пациентку было уже нельзя. При том что в поселковом роддоме нет реанимации. За сутки пациентке сделали три операции, две из них – экстренные. Между этими операциями была остановка сердца, но его запустили. Записи медиков походили на фронтовые сводки – женщине становилось все хуже и хуже.
Сначала семье Кайзер сказали, что погиб ребенок. Они надеялись, что спасут хотя бы Людмилу. Не спасли. Наталья, ее сестра, рассказывает, что, когда семья получила тело, оказалось, что губы молодой женщины искусаны, ноги неестественно вывернуты. Они предполагают, что Людмила на операционном столе испытывала невыносимые боли, потому что наркоз не рассчитан на такое продолжительное время, какое ей пришлось там находиться. Но это – их мнение.
Есть официальное заключение о причине смерти молодой женщины. Она потеряла больше четырех литров крови. Судмедэкспертиза установила, что у Людмилы Кайзер была патология, но врачи первоначально недооценили ее тяжесть. А неправильная диагностика повлекла необратимые последствия. Не был даже сделан анализ на свертываемость крови. «Все последующие мероприятия, – говорится в официальном заключении, – носили характер «терапии отчаяния. При своевременной диагностике...прогноз для жизни мог быть благоприятный». Другими словами, есть основание считать, что имела место врачебная ошибка.
Преступление и наказание
А врачебная ошибка, имеющая серьезные последствия, квалифицируется как преступление. Есть в Уголовном кодексе и соответствующая статья.
Общеизвестно: доказать виновность врача в подобных случаях очень трудно. Как правило, медики, простите за невольный каламбур, за своих стоят насмерть. Недавно в Аркалыке через суд виновными в смерти девочки-инвалида (там, между прочим, тоже была неправильная диагностика) признали сразу три медучреждения. Но какой ценой такая «победа» досталась родителям! Я думаю, что в душе врачи понимают, что недоработали. Но ведь речь в таких случаях идет не только о чести и достоинстве, но и о вполне осязаемой, в денежных знаках, компенсации вины.
По мнению Александра Леонидовича Кайзера, отца Людмилы, и в их случае никто не торопился доказывать вину медиков. Несмотря на то что все экспертизы были сделаны вовремя, следствие тянуло с привлечением медиков к уголовной ответственности почти семь месяцев. А потом дело закрыли – по амнистии. Именно поэтому, считают родные погибшей женщины, никто не понес наказания. Все продолжают работать.
Отец погибшей Людмилы подал иск в суд – на возмещение материального и морального ущерба. Александр Леонидович объясняет, что сделал это исключительно в интересах внучки – ведь Арину теперь поднимать им с женой. Вот тут-то и разгорелась война.
Цитирую отзыв областного управления здравоохранения на исковое заявление Кайзер: «Больница и сотрудники больницы (врачи) не могут нести материальную ответственность за каждого пациента, который пришел к ним на лечение, такая ответственность не закреплена законодательством». Каким конкретно законодательством – не указывается, но цель сей бумаги понятна. После разбирательств Костанайский районный суд все же взыскал с Костанайской районной больницы 2215000 тенге. Полтора миллиона – моральный вред, остальное – материальный и оплата госпошлины. И вот тут в наступление пошла больница. В апелляционной жалобе обвиняется уже сама погибшая: мол, не предупредила врачей, что при предыдущей беременности у нее был выкидыш с кровотечением. Следовательно, сама и виновата. Семья Кайзер – в негодовании: беременность Людмилы протекала под наблюдением врачей.
Апелляционная коллегия облсуда оставила решение суда районного в силе. Но медицинское учреждение продолжило борьбу. В жалобе уже в кассационную судебную инстанцию приводится факт якобы непорядочности семьи Кайзер. Мол, заявили, что на памятник истратили триста тысяч тенге, а документы говорят – только пятьдесят. Конечно, при новом разбирательстве (оно было в октябре) этот факт быстро прояснился. 50 тысяч тенге были лишь предоплатой. Но сама ситуация вновь больно ударила по семье.
«Конечно, больница заплатит»
С темы врачебной вины и ответственности начался наш разговор с главным врачом Костанайской районной больницы Бахыткуль Утебековой.
– Врач Даулетова, которая принимала пациентку и делала первую операцию, сразу уволилась, – говорит Бахыткуль Базарбаевна. – Нет, она не оставила медицинскую практику. Продолжает работать в областной больнице. У нас она работала по совместительству дежурным врачом, как правило, в ночные смены. Кроме того, есть решение суда, все, что присудили, хоть это и большая сумма для организации, наша больница оплатит. И это тоже наказание врачей, потому что к ним будет предъявлен регрессный иск. Им придется возмещать затраты больницы. Но я так скажу: пусть никто не думает, что мы не переживаем, частичка сердца каждого врача ушла на этот случай.
– Но вы до конца оспаривали судебное решение. Более того, пытались уличить семью Кайзер во лжи. Это их очень задело.
– Это был перегиб со стороны адвоката. Ничего плохого мы не хотели, и я приношу извинения, если чем-то задели этих людей. Гарантирую, что никаких жалоб больше писать не будем. Хотя вопросы у нас по этому случаю остаются. Ведь решение тогда принимал не один врач. Если бы мы обладали более полной информацией о прошлом пациентки, мы бы сразу определили ее в группу высокого риска, на третий уровень – а это областная больница. Наш роддом рассчитан на 1 уровень. Мы должны брать на роды женщин, у которых в анамнезе все нормально. А здесь – глубокая патология.
Как застраховаться?
Да, именно застраховаться, а не перестраховаться. Потому что врачебные ошибки были и, наверное, будут всегда. И может быть, уже давно надо создать механизм страхования врачебной ошибки? Так же, как ошибки нотариуса или владельца автотранспорта. Это, конечно, не избавит от проблем той же профессиональной диагностики, зато снимет множество негативных моментов для пострадавших. По словам Бахыткуль Утебековой, в Казахстане эту проблему поднимают только неправительственные организации.
Я зашла в Интернет и поняла, что главный врач не совсем владеет ситуацией. В мировой практике профессиональная ответственность врачей, как правило, подлежит обязательному страхованию. Элементы такого страхования появились и на территории СНГ. Например, в Белоруссии, где в отдельных клиниках такое страхование проводится добровольно. А на Западе размер возмещения вреда в результате врачебной ошибки или халатности медперсонала определяется потребностями пострадавшего, а не исходя из финансовых возможностей медиков. Как это, по сути, происходит у нас.
Любопытно, но сегодня ни в Казахстане, ни в России нет официальной статистики врачебных ошибок. Регистрируются лишь жалобы людей. Между тем по подсчетам российской общественной организации «Лига защиты пациентов» каждый год по вине медицинских работников погибает около 50 тысяч человек! Каждый третий диагноз – ошибочный!
Я не нашла такой информации по Казахстану, но, думаю, статистика такая же неутешительная. Поэтому у нас всерьез задумались над законом о страховании медицинских работников. По информации Минздрава, такой закон появится уже в следующем году. Сейчас обсуждают, какую модель выбрать: либо страховать, как в США, каждого врача, либо создать общий фонд страхования. Медики, похоже, понимают, что менять что-то надо. Но их смущает одно – страховые взносы придется платить из зарплаты, а слишком большой ее назвать трудно.
Заплатить сразу не можем...
Буквально на второй день после нашего разговора с главным врачом Костанайской районной больницы в редакцию снова пришел Александр Леонидович Кайзер. Он сказал, что их опять вызывают в суд. Медики просят об отсрочке исполнения решения суда и возможности платить частично – по сто тысяч тенге в месяц. Чтобы выплатить полностью, потребуется больше двух лет. Очень похоже на отсрочку ответственности?
