В конце минувшего ноября ездили мы с лесничим Аракарагайского лесхоза Виталием Ивлевым (он же и егерь охотобщества «Сафари») по его обширному хозяйству в надежде сфотографировать лосиное семейство. По прикидкам Ивлева, на 18 тысячах гектаров леса среди темных сосен и непролазного осинника вольготно бродит до полусотни лосей. Это достаточно внушительная цифра, показывающая, что лось в наших чащах, ежели его не трогать и гонять, становится долгожителем. Конечно, было бы наивно полагать, что браконьеры при таком раскладе не держат ушки на макушке. Эти ребята отлично вооружены, моторизованы и всегда не прочь завалить 300-килограммового сохатого. На лося охота у нас запрещена, но, что называется, запретный плод всегда слаще... Пробиваясь по заснеженной целине на уазике, Виталий Ивлев, опытный следопыт и принципиальный егерь (знаю его не первый год), между делом рассказывал мне об обратной стороне борьбы с браконьерами. Сторона эта не то что темная, она который год и нелепая, и нелогичная. Потому что егерь, наделенный властными функциями по охране животного и растительного мира, на самом деле лишен действенных инструментов по исполнению своих служебных обязанностей.

У председателя Узункольского райобщества рыболовов и охотников Виктора Несина, несмотря на мороз, наступили горячие денечки: из соседней Курганской области пришли стада сибирской косули, многократно увеличив костанайскую популяцию. Поголовье надо не только сохранить от браконьеров, но и организовать подкормку. Проблема в том, что высокий снежный покров затрудняет передвижение и поиск кормов животным.

Простой пример. Егерь в форме, но без оружия (не положено!) при обходе своего участка внезапно сталкивается с глазу на глаз с браконьером или с несколькими таковыми. Есть масса поводов задать вопросы при нежданной встрече. Где путевка? Отмечена ли в ней добыча и есть ли разрешение на оружие? Это самые банальные вопросы, ответы на которые известны каждому подготовленному охотнику. Но браконьер – это однозначно человек, который уже переступил закон. Его ловят с убитой косулей, в запрещенное для охоты время, с незарегистрированным оружием и в непозволительных для охоты местах. И что надо сделать егерю, чтобы закон восторжествовал? Многое. При составлении протокола обязательно иметь при себе двух свидетелей. Фотокамеру или фотоаппарат. Спросить у браконьера удостоверение личности и РНН. Адрес... При таких требованиях легче представить на месте браконьера юного бесхитростного пионера, чем заматерелого мужика, который подобно комиссару на допросе у белогвардейца будет молчать или безбожно врать.

«Если вы хочете песен, у вас их будет», – гласит одесский фольклор. И точно: с момента задержания браконьера у егеря начинается долгая и в большинстве случаев бесполезная гонка по инстанциям (суд, прокуратура), откуда ему будут раз за разом возвращать документы, поскольку в них, обличительных документах, то запятая не там, то форма подачи не та... А не доведешь дело до суда, до штрафа, так и будет бревном в глазу твоем егерском стоять факт браконьерства, тобой же не доведенный до окончательной, жирной и праведной судебной точки.

– Проблема не только в браконьерах, – говорит Виталий Ивлев. – Представим, что они сами по себе взяли да и перевоспитались. Пересели на снегоходы и стали рассекать по лесным просекам исключительно ради интереса к природе. Но и тут любви не получится. У нас леса – это официально зона покоя. Нельзя охотиться, но то, что ради куража, завидев косуль, гнаться за ними, я как егерь запретить не могу. В марте самки уже будут ходить с потомством. И представьте, каковы для животных последствия от шока, если устроить за ними погоню.

Ситуация, конечно же, не вчерашняя – о ней уже литры чернил исписаны. Мы привычно восхищаемся и завидуем тому, с каким бережением устроены взаимоотношения между природным миром и человеком где-то на Западе. Наши законодатели кое-что и берут из тамошней практики. Но все это привносится на родную почву как-то половинчато, сыро. Еще в 2010 году председатель областного Охотобщества Анатолий Коваленко тревожно стучался в столичные верхи, сообщая, что, цитирую: «Охранять охотничьи угодья, кроме егерей, охотпользователей, практически некому. В Костанайской области всего 4-5 государственных охотинспекторов, которые явно не в состоянии объять 18 млн га охотничьих угодий региона. Необходимо повысить статус егерей, упростить процедуру составления первичных материалов на нарушителей природоохранного законодательства...»

Вот она – радость рыболова! Щука таких размеров не редкость в наших водоемах. Эта поймана на одном из озер близ р. Убаган.

В начале этого года было очень много споров по поводу предложения правительства объединить всех охотников страны в одну ассоциацию. Вместе с Анатолием Коваленко я присутствовал на заседании Комитета по охране животного мира Минсельхоза республики в Астане. Дискуссия была жаркая, поскольку очертания предполагаемого союза навевали стойкую мысль об очередной бюрократической конторе. Многие организационные моменты не были проработаны. В общем, разъехались с тем, что проблемы объединения будут решаться в рабочем порядке.

И вот новость: с 1 января 2013 года наше обл­охотобщество уже начнет действовать в составе республиканской Ассоциация охотников и рыболовов. Ее представительство у нас возглавляет Коваленко. Период споров закончился, впереди работа. И что это даст нашим охотникам – вопрос Анатолию Коваленко.

– Начнем с того, о чем мы многие годы пытались достучаться до людей, ответственных за принятие важных решений. Нам все время из правительства говорили: давайте ваши предложения, мы пробьем их на законодательном уровне. О чем речь? Казахстан с точки зрения охотничье-ры­бо­лов­ных представлений и при­родно-кли­ма­ти­че­ских особенностей очень разнообразен. Если есть где-то охота на архара, где-то ловят ценные породы рыб (Балхаш, Каспий), то мы таким богатством не наделены. У нас малоценный карась да водоплавающая дичь. Но правила охоты, ее сроки почему-то одинаковы для всех. Нам в область, к примеру, спускают лимит по отстрелу зайцев, совершенно непонятно чем руководствуясь. Анекдотический случай: года два-три назад лимит на них вообще не пришел. Когда стали разбираться, выяснилось, что дама, ответственная в республиканском комитете за лимиты, дойдя до графы «зайцы», расплакалась – ей стало жалко зайчиков, и она просто их вычеркнула из графы. Неужели ответственность за формирование лимитов на добычу дичи нельзя доверить непосредственно областям? У нас есть много местных органов, наделенных властными полномочиями – аким области, департамент природных ресурсов, экология, природоохранные полиция и прокуратура, охот­инспекция. Пока же этого не случилось – доходит до абсурда. Взять охоту на сибирскую косулю. Раньше, по старым советским правилам, любительская охота на нее открывалась только на месяц – с 1 ноября по 1 декабря. Все, дальше оставьте это животное в покое! Потом кто-то решил, что охоту можно увеличить сроком до четырех месяцев. И в результате мы получили настоящий геноцид косули, волну браконьерства. Примеры можно продолжать. И они будут не в пользу разумной природоохраны. Чтобы положить конец этому непрофессионализму, я надеюсь, наше участие в работе республиканской Ассоциации рыболовов и охотников позволит искоренить многие перекосы. Проще говоря, руководящий состав Ассоциации, в котором есть и сенаторы, сумеет действенно использовать свое влияние на многие проблемы. Мы на это очень надеемся.