Все началось
с трагедии…
Бряцают оружием – это образ. Сегодня все войны ведутся цивилизованно – через суд. И эта история не исключение. Татьяна Кралина пришла в редакцию в слезах. «Помогите! – просила женщина. – У меня забирают внучку. Как мне без нее жить?..»
|
Татьяна Петровна и не думала, что когда-нибудь ей придется расстаться с любимой внучкой… |
Дашеньке 5 лет. Весной малышка уже пережила трагедию – умерла ее мама. С этого, собственно, все и началось. Татьяна Петровна рассказывает, что ее дочь с мужем и отцом девочки Павлом Егорычевым прожила всего четыре месяца. Разошлись они еще до рождения ребенка, практически сразу после того, как женщина забеременела. Нет, не из-за этого – совместная жизнь молодых людей изначально не задалась, потому как родители их конфликтовать начали еще до свадьбы. Сначала молодые жили с родителями Павла, потом сняли квартиру и попытались жить отдельно. Но… ничего не выходило.
В итоге из роддома дочку с младенцем забрала мать, вместе они жили и все последующие годы. Беременность у молодой женщины была трудная, после родов ее стали беспокоить почки. Обращалась в разные больницы, получала сеансы диализа (искусственное очищение крови), но все напрасно – в мае дочь Татьяны Кралиной умерла.
Через время бабушка решила оформить опекунство над внучкой – чтобы девочка жила с ней на законных основаниях. С отцом Даша практически не общалась, тот особого интереса к ней не проявлял. Так что Татьяна Петровна даже и не думала, что через время события примут другой оборот. Для оформления опекунства требовалось разрешение отца. Тот поначалу не отказывался. Уже даже к нотариусу пришли, но пришлось отложить, не хватало некоторых документов. И тут Павел… передумал.
Деньги или барьер?
Его семья сегодня четко не может объяснить, почему же они вдруг изменили решение. Говорю о семье, потому что Павел проживает с родителями. Владимир и Любовь Егорычевы бьются за внучку вместе с сыном. Иногда даже за него. К примеру, на встречу с журналистом прибыли только бабушка и дедушка – Павел не пришел, хотя я просила, чтобы отец обязательно был…
Так вот четкого ответа мне так и не дали. Сказали обтекаемо: «Она же наша внучка». Припомнили, что помощник нотариуса, кажется, сказал: «И этой женщине вы хотите оставить ребенка?» Стали говорить о том, что Татьяна Кралина – человек очень скандальный, что по отношению к ним вела она себя агрессивно…
Впрочем, Татьяна Петровна о родителях бывшего зятя тоже отзывается нелестно. Мол, пыталась примириться, приглашала бывших сватов к себе, просила оставить Дашу. Но безуспешно.
– Отец Павла сказал: «Вот ей причитается доля за квартиру – отдавай. Мы купим Павлу квартиру», – так утверждает Кралина…
Квартира записана на Татьяну Петровну. Но юрист «КН» Светлана Абдрашитова говорит, что ребенку действительно положена доля – как наследнику. Дело в том, что квартира была приватизирована. Стало быть, часть ее являлась собственностью умершей. И по закону о наследстве на нее имеют право претендовать дочь и мать покойной… Собственно говоря, часть совсем небольшая. Однако Светлана Абдрашитова говорит, что подобные иски в суде встречаются…
…Сами Егорычевы уверяют, что подобного разговора никогда не было. Говорят, что не нужна им ни квартира, ни деньги. Люди они обеспеченные, предприниматели. Начальник отдела опеки городского отдела образования Гульсум Уразбаева тоже считает, что в этой истории нет меркантильных мотивов, действуют Егорычевы не из корыстных соображений.
Ссоры и разбирательства ставят высокий барьер между сторонами, но такое ощущение, что ноги у конфликта растут еще с разбирательств после свадьбы в духе «кто кому больше подарил и кто забрал эти подарки». И чем дольше длятся разбирательства, тем выше воздвигается стена.
Имеет право…
Сегодня решение об определении места жительства Даши рассматривается в суде. Точнее в судах. Потому как в городском уже постановили – оставить девочку с отцом. Бабушка подала апелляцию в областной, она надеется, что Дашеньку все же оставят с ней…
«Закон на стороне отца!» – говорили мне все, к кому я обращалась за комментариями. Говорили о том, что и в казахстанском законодательстве, и в мировом праве приоритетными для ребенка признаются родители. Тем более что характеристика у Павла Егорычева положительная – трудоустроен, не пьет, не стоит на учете, алименты выплачивал. Правда, что-то в его действиях не наблюдается особого рвения к сближению с ребенком. При желании ведь можно было контакт наладить и до смерти бывшей супруги. И даже сейчас родители отца гораздо активнее его. Даже в периодическом выяснении отношений с Кралиной…
С этой историей сотрудники отдела опеки знакомы давно и хорошо – еще до суда для девочки был составлен график пребывания ее в обеих семьях, ведь ей нужно было привыкать к отцу, которого она до недавнего времени звала Паша Егорычев. График нарушался и с одной стороны, и с другой. Нарушения эти порой сопровождались громкими скандалами, не останавливало взрослых и присутствие ребенка…
Психологическое насилие
– А ты с кем хотела бы жить, – спросила я Дашу. – С папой или бабушкой?
– С бабой Таней, – ответила малышка. Обняла бабушку и стала рассказывать о том, что сама написала письмо Деду Морозу. Девчушка очень развита для своего возраста – умеет читать и писать, читает 68 слов в минуту… Разговорчивая, смелая в суждениях, бойкая. Пока она живет с бабушкой Таней.
Кстати, социально-психологическое исследование установило, что Татьяна Кралина девочке ближе, она больше тянется к ней. Но с другой стороны, и семья отца не вызывает отторжения…
Кто знает, как будут разворачиваться события после суда? Что будет с Дашенькой дальше? Не захлестнет ли ее волна конфликтов?
– Взрослым нужно остановиться, – говорит психолог областной психолого-медико-педагогической консультации Наталья Говорова. – Неужели они не понимают, что своими действиями причиняют ребенку вред? Мы привыкли говорить о физическом и сексуальном насилии, они наказуемы. Но редко кто из взрослых задумывается, что постоянное повышение голоса, «разборки», унижение и оскорбления – это тоже насилие. Психологическое и эмоциональное. Как показали наблюдения, последствия психологического насилия для здоровья и развития детей даже более разрушительны. Причем последствия могут проявиться не сразу – сказаться уже в подростковом возрасте, неблагоприятно отразиться на интеллектуальном развитии, вызвать развитие заболеваний…
Надеюсь, что эти слова прочитают обе стороны. Может, это заставит их задуматься? Прекратить конфликт, сесть за стол переговоров… Ведь судя по всему – мирное житье-бытье девочки с обеими сторонами было бы наилучшим выходом. В решении суда есть заключение другого психолога, Игоря Зуева, который проводил обследование девочки и всех членов семьи. Социально-психологическое исследование установило, что для психологического здоровья и полноценного развития ребенка в привычных для него условиях рекомендовано предоставить возможность обеим сторонам в равной степени осуществлять заботу.
За стол переговоров
У обеих сторон я спрашивала: понимают ли они, что от этой войны в первую очередь страдает ребенок? И каждый кивал на своих оппонентов – это, мол, все они… Смогут ли эти люди договориться?
Надежда, вообще-то, еще есть. В поисках выхода из непростой ситуации я обратилась к медиации. Эта новая технология урегулирования споров уже действует в Казахстане. Костанайский медиатор Людмила Прохорова в прошлом судья. И кстати, с подобными делами не раз сталкивалась в практике. Она считает, что областной суд, скорее всего, примет решение в пользу отца.
– Конечно, каждая ситуация уникальна, – говорит Людмила Григорьевна. – Но любое законодательство прежде всего старается, чтобы ребенок оставался с родителями. Если, конечно, тому не препятствует образ их жизни. Поэтому в подобных случаях, наверное, лучше всего было бы сесть за стол переговоров вместе с медиатором…
Медиация хороша именно тем, что сочетает законодательную базу с психологией. Можно обсудить ситуацию, разобраться, найти выход и прийти к соглашению. Кстати, в практике у медиатора Прохоровой уже были подобные дела. Она разбиралась в семейной проблеме, когда родители ребенка никак не могли договориться, каким образом его можно посещать. И что же? Пришли к соглашению, составили договор, в котором обозначили время для посещения.
– Есть одно «но», – говорит Людмила Григорьевна. – Стороны должны добровольно прийти к медиатору. Только тогда можно решать их проблему…
Но готовы ли к этому родные люди маленькой Даши?
