С благодарностью

Юбиляр не скрывает своего возраста – 80 лет, которые ему, судя по твердости руки мастера, никто не даст. Леонид Александрович и сегодня удивляет. Невероятной красотой своих работ, свежестью и остротой ума, смелыми мыслями. И в то же время интеллигентностью, увы, не свойственной многим в 21 веке. Про таких людей говорят – штучный мастер!

Художник решил по-особому отметить свой юбилей – творческой встречей с молодежью в картинной галерее Костаная, на которую пришли и его коллеги. Скромность – еще одно достоинство мастера. Отвечая на вопросы, то и дело уходил от повествования о себе, рассказывал о людях, с которыми его сводила судьба, при этом повторял: «Я очень благодарен всем, кто помогал и помогает мне черпать творчество полной ложкой!»

Даже те несколько работ Игошина, что выставили в зале картинной галереи на время встречи, привлекли внимание каждого, кто пришел. Парни разглядывали чудо-птиц, девушки не отходили от ювелирных гарнитуров, старшее поколение бурно обсуждало чеканку. Сам же художник переживал, что далеко не всё смог показать на этой мини-экспозиции. Но это только пока.

Ювелирка без души – значит без жизни 

– Леонид Александрович, вы всю свою жизнь в творчестве «общаетесь» с холодным камнем и металлом. Поделитесь секретом: как сохранить при этом горячими голову и руки?

– И металл, и камень я бы не назвал холодными. Для меня они всегда были и остаются самыми горячими, даже обжигающими в некоторые моменты! – рассмеялся юбиляр. – Моё творчество всегда связано с пламенем, с плавкой металла. При всей холодности предмета творчества у человека, который этим занимается, должно быть горячее сердце. Ну, это, конечно, аллегория! В целом могу точно утверждать, что без души ничего не выйдет. Если не вложишь хотя бы ее частичку в работу, то не получится вещь, которая бы понравилась людям. Такое изделие будет существовать, а жить не будет.

– Особенно в советское время у вас было немало заказов – на юбилей партии, ко дню рождения генсека, на презент иностранным послам. Такие заказы тоже делали с душой?

– В большинстве случаев тем, кто обращался ко мне по таким поводам, я предлагал то, что уже к этому времени было готово. Будь то ваза, ларец или декоративное блюдо. Приходят, говорят, мол, можно эту вашу работу подарить? Ну, конечно, раздавал. Когда в советское время работал на ювелирном заводе в России, то чаще обращались с заказами для президентов других государств. Например, дарили главе Финляндии большую вазу с его портретом. В Египет вообще пять моих ваз отправили – президенту с его изображением и для его свиты.

– Какой период творчества для вас был самым ярким, запоминающимся – в советские времена или уже в годы независимости, когда для творческих людей наступила свобода?

– Как бы ни работал, как бы ни суетился, а всё равно верх берет молодость. Пока до 1968 года жил в России, там все условия, казалось, были созданы для творчества. Молодой, горел, многое делал без оглядки. И многое получалось! А здесь работал на знаменитой алматинской ювелирной фабрике «Сувенир», затем – в художественном фонде. Участвовал в выставках по своему профилю, больше рамок было. Пришла заявка: в Дом культуры – такая-то чеканка или в музей – такое-то украшение, и берешься за дело. Не без творческой импровизации, разумеется. И есть чем гордиться. Например, чеканка на Дворце бракосочетания в Алматы до сих пор украшает здание! Приятно. Кстати, было очень интересно работать над декорациями и бутафорским металлом для фильма «Кыз Жибек». Кольчуга, национальные традиции в мужских и женских украшениях – чрезвычайно тонкая работа. Я получал большое удовольствие как художник. Потому что это определенное жанровое развитие в нашем искусстве. Хотя тогда никто и не думал, что у кинокартины будет такой успех. И в итоге этот успех запишут в классику казахстанского кино. Сейчас, конечно, приятно осознавать, что был причастен к созданию фильма. Тогда же это был очередной этап в жизни, в творчестве.

– А какой этап впереди?

– Не хочу и не могу сидеть без дела! С тех пор как ушел на пенсию, за монументальные работы не берусь. Сейчас вплотную занялся ювелирными украшениями. Раньше я этому уделял очень мало времени, а сегодня – самое то. Может кому-то показаться, что это самое простое в нашем деле. Но это не так. Для ювелирки и сила нужна большая, и нервы, и дыхалка. Ведь проволоку серебряную или мельхиор нужно уметь тянуть, гнуть, крутить, вальцевать.

То, что на базаре не купить…

– В какое время творчество было спасением для вас?

– Специально от каких-то проблем и забот мне уйти в свою работу с головой не удавалось. Даже завидовал тем, кто так умеет делать. Да, увлекаешься творчеством, вроде всё забываешь, но… на секунду-другую. И так было до определенного возраста (улыбается). Точнее, заслуженного отдыха! В этой поре, как сяду за станок, действительно всё забываю. Все невзгоды позади. Иногда сижу за верстаком, за окном осень золотая, листья невероятно красивых расцветок. Кажется, прошел всего час, день, неделя. А тут жена окликает: «Ты посмотри, какая красота за окном – снег идет!» И правда, даже не заметил смены времен года, глаз не поднимал. Понимаете, бывает, что работа так захлестывает, забываешься, и ничего вокруг не существует. Даже времени…

– Продолжателей своего дела готовите?

– Мне предлагали не раз преподавать, но для моего дела нужен оборудованный класс. Здесь на пальцах не объяснить. Необходимо очень много инструментов. Причем таких, которые на базаре или в магазине не найдешь. В это всё и упиралось. Одной теорией в этом творческом направлении не обойтись. Всё на практике нужно познавать. Да, я могу объяснить, как паять. И только. А дальше каждый, кто хочет стать ювелиром, должен всё подержать в руках, всё попробовать. Кропотливость – во всём. В том числе и в поиске своего стиля. Я самостоятельно разбирался, какую линию потянуть в металлической нитке в той или иной шкатулке или вазе. Какой где завиток сделать. Учишься от работы к работе. Ведь каждое ювелирное изделие или крупное панно тебя, как художника, учит заново.

– Сегодня мир настолько стал мобильным, что, кажется, не только слова в SMS-сообщениях обедняют отношения людей, но и всё, что окружает нас, предельно упрощается. В том числе и искусство. Как вы думаете, возможно ли сохранить индивидуальность ху­дож­ника-ювелира при том, что вокруг одни «штамповки»?

– Думаю, что современные подходы обедняют не мою профессию, а в целом упростили ювелирное производство. Потому как всё делают на раз-два: и тут же, чтобы рубль шёл. Ручного труда осталось очень мало. Потому что на этом богатым не будешь. Времени ручная работа занимает много, а ее ценность понимают только те, кто разбирается в нашем искусстве.

– Жажда денег победила творческое начало?

– Мне лично достаточно было всего и для жизни, и для творчества. Есть люди, которые не могут остановиться в поиске пополнения кошелька. Алчность губила и продолжает губить многих талантливых людей. От каждого отдельно взятого художника зависит, будет он работать с душой или с ожиданием «хорошей цены» за своё творчество. Я работал для души. И этим горжусь! Когда нет заказов, я даже рад, потому что занимаюсь своим любимым делом ради красоты – в металле или в камне, не важно.

P.S.: Искусствоведы об­ластного Дома творчества сейчас готовятся к новой выставке. К юбилею Леонида Игошина в конце февраля в картинной галерее Костаная откроется новая экспозиция его работ.