Наши стражи порядка оказываются пострадавшими. Не стала ли такая позиция альтернативой для прикрытия где-то непрофессионализма, а где-то и превышения полицейскими власти? И не менее важно: а правильно ли ведут себя граждане по отношению к человеку «при исполнении»?
Два уголовных дела
Мать двоих малых детей Веру Зайцеву и ее гражданского мужа Василия Макаревского приговорили к ограничению свободы за применение насилия в отношении представителя власти. На прошлой неделе апелляционная коллегия областного суда оставила приговор суда №2 г. Костаная в силе. А еще неделей раньше мирным договором разрешился судебный процесс в Житикаре. Там по той же самой статье судили пятерых местных жителей. Им тоже светил срок, но в последний момент полицейский, имевший официальный статус пострадавшего, ранивший из табельного оружия в «схватке с противниками» троих, неожиданно предложил примирение. С чего это вдруг – разговор отдельный.
Пятерым житикаринцам светил срок, но в последний момент полицейский, имевший официальный статус пострадавшего, предложил примирение…
По хронологии события в Житикаре произошли раньше (в мае прошлого года), чем в Костанае (это был июль). Но в суд первым попало дело Зайцевой и Макаревского. В Житикаре все затянулось из-за того, что трое раненых оказались в больнице. Причем жизнь 26-летнего Виталия Мельхера висела на волоске – пуля, выпущенная полицейским, прошла в опасной близости от сердца и пробила легкое.
В обоих делах оказалось много общих деталей. В Костанае в день ЧП хоронили трагически погибшего брата Веры Зайцевой. Василий Макаревский на поминках выпил несколько рюмок водки. В Житикаре молодые люди (все они выросли в одном дворе), оказавшиеся в центре событий со стрельбой, до этого помогали на похоронах в семье одного из друзей. Вечером решили пойти в баню – кто-то пил пиво, кто-то – чай. Оттуда разошлись по домам. А потом, если верить рассказам парней, не сговариваясь, оказались на одном городском пятачке, недалеко от собственного дома.
Чистая провокация?
В том, что конфликт был спровоцирован самими полицейскими, глубоко убеждены Вера Зайцева и ее адвокат Руфина Волочай. Василий Макаревский, когда я спросила, о чем он жалеет, ответил: о том, что затеял с представителем власти словесную перепалку.
Полицейских во двор дома по улице Валиханова вызвал Степан Пазников. Он не знал Макаревского и, когда тот в ожидании родственников подошел «пообщаться», взаимного желания, похоже, не испытал. Во-первых, Василий был нетрезв. Во-вторых, как предполагает Вера, Пазникова могла отпугнуть «кавказская» внешность мужа. Хотя по национальности он русский. Так или иначе, но Степан позвонил на «102».
Статус потерпевших у сержантов Ерлана Нурканова и
Еркена Мырзагалиева.
Дежурный поручил автопатрулю в составе Е. Мырзагалиева и Е. Нурканова поехать на место и разобраться. Пазникова во дворе уже не было. Пока Нурканов по телефону вызванивал сначала дежурного, потом самого заявителя, Мырзагалиев обратил внимание на Василия. Тот в это время спорил с женой, которая не разрешала ему сесть за руль машины и даже призвала по телефону на помощь родственницу мужа. Мырзагалиев приказал Макаревскому (тому показалось, что очень грубо) подойти. Тот ответил: тебе надо, ты и подходи...
Родственники пытались погасить разгоравшийся конфликт, стали объяснять, что все они после похорон... Но в ответ мать Веры, потерявшая сына, услышала из уст стража порядка: «Поздравляю...» Слово за слово, и полицейский неожиданно предложил «противнику» поговорить один на один. Трудно не согласиться с мнением адвоката, которое она высказала на суде: даже один этот поступок полицейского не совместим со службой в органах. Мырзагалиев нервным движением расстегнул рубашку и пошел на Макаревского. А потом, по словам Веры, в руках полицейского появился пистолет. И тогда она крикнула Василию: «Беги!» Зачем? Да потому что сразу вспомнила о нашумевшей в свое время стрельбе в Житикаре.
Макаревский бросился со двора, упал. По словам Веры, один из полицейских прыгнул на него, стал топтать и бить. И она не раздумывая кинулась на выручку. Уцепилась за поднятую над Василием резиновую дубинку (позже ее обвинят в том, что она вырвала это оружие из рук полицейского и даже несколько раз огрела ею). Потом обхватила полицейского, пытаясь удержать от удара (ее обвинят в том, что она пыталась вытащить из кобуры табельное оружие). А затем бросилась к лежащему на земле мужу, пытаясь прикрыть его от ударов.
Вера вспоминает, что дважды теряла сознание, и даже не видела, как Василия увезли. Вся финальная сцена происходила не просто при огромном стечении народа. Ее снимала камера видеонаблюдения. И на кадрах видно, как полицейский ногой наносит удары по голове уже лежащему в наручниках человеку... Позже Мырзагалиев объяснил свой поступок: до этого Макаревский ногами ударил его в пах, и он просто нанес ответные удары. То, что он угрожал пистолетом, Мырзагалиев отрицал.
«Именем закона»...здравствуйте
А в Житикаре, согласно обвинительному заключению о стычке полицейских и местных парней, пеший патруль в составе двух инспекторов по делам несовершеннолетних Руслана Кушербаева и Нуржана Халелова подошел к расшумевшейся компании и «именем закона потребовал» не нарушать покой граждан (дело было после одиннадцати часов вечера). На самом деле первое, что сделал Кушербаев, это пожал руку своему старому (по секции бокса) знакомому Вадиму Хайбуллину. Такое «здравствуйте» явно настроило парней на мирный исход встречи. Они лишь на всякий случай засунули несколько бутылок пива в кусты (туда же сиганул и Стивен Блажко, у которого были причины не встречаться с полицейскими так поздно). Но оснований стоять «на вытяжку» парни не видели.
Виталий Мельхер громко смеялся и даже ногой подпинывал стоящего рядом Владимира Дурнова. Потом все подсудимые, и даже сам Владимир (его сделали свидетелем), на суде назовут это безобидным дружеским толканием. Но смех «наглеца» и его действия не понравились Кушербаеву.
Сначала это была просто словесная перепалка, потом, как рассказывает Мельхер, ему все это надоело и он решил, несмотря на приказ полицейского стоять на месте, уйти. Кушербаев его догнал, схватил за куртку. Мельхер говорил на суде, что хотел всего лишь оттолкнуть руки полицейского. Но тот сделал шал назад и упал на пеньки...
Дальше точек соприкосновения в показаниях стражей порядка и подсудимых (как и в случае с Зайцевой и Макаревским) почти нет. По словам Кушербаева, его повалили, натянули на голову куртку и стали пинать. И он был вынужден сделать сначала два предупредительных выстрела в воздух, а потом прицельно, в сторону тех, кто наносил удары. Но пять подсудимых стояли на одном: полицейский стрелял стоя, хаотично, пока в обойме не закончились патроны. Он был в неадекватном состоянии. «Я увидел руки с пистолетом и бешеные глаза, которые никогда не забуду», – говорил на суде Стивен Блажко, который, услышав стрельбу, решил вернуться и нарвался на пулю. «С поля боя» пытался убежать даже второй полицейский. Он тоже оказался в деле потерпевшим.
Надо полагать, что полной правды на суде не сказал никто из участников того события. Слишком много разночтений, в том числе и по результатам экспертизы, определявшей, из какого положения на самом деле стрелял патрульный.
Общественное мнение
О нем на заседании апелляционной инстанции упомянула даже представитель областной прокуратуры. Оно в обоих случаях, и по Костанаю, и по Житикаре, сложилось не в пользу полиции. Как часто в таких случаях, полицейские и прокурорские обвиняют в этом СМИ. Но средства массовой информации, как правило, лишь идут за общественным мнением. Когда произошло ЧП с Зайцевой и Макаревским, неизвестный выложил видео, где полицейский пинает лежащего человека, в Интернет. И подпись там такая: «Мордобой при задержании». Очевидцы утверждают: урезонить пытались именно полицейских.
Что касается ЧП со стрельбой в Житикаре, то и здесь общественное мнение оказалось не на стороне стражей порядка. В социальных сетях даже образовалось подобие общества поддержки парней. Следователь ДВД Артем Ткаченко объясняет это так: «Адвокаты и сами обвиняемые с первых дней расследования дела создали вокруг него большой общественный резонанс и представили себя абсолютными жертвами «ментовского беспредела». Об этом ярко рассказано во многих сериалах, и общественности легче поверить в невиновность обвиняемых, нежели в правоту действий сотрудников полиции».
Всегда ли общественное мнение право? Нет, не всегда. Но тогда надо задумываться над тем, как его правильно формировать.
Объективное расследование
Со многими я говорила на эту тему: с простыми гражданами, адвокатами, судьями. И сходились мы в одном: пока расследованием инцидентов с участием своих сотрудников будет заниматься полицейское ведомство, доверия со стороны общества ждать не стоит. Оно, это ведомство, нередко использует данные им возможности в собственную пользу.
31 августа Вера Зайцева пришла в городскую прокуратуру, чтобы написать заявление на неправомерные действия следствия по отношению к ее мужу. Сразу от прокурорского кабинета ее увезли в Северный отдел полиции. И женщина-следователь, по словам Зайцевой, очень грубо заявила: мы тебя закрываем! Формальная причина: нет постоянного места жительства. Хотя оно есть! Сутки Вере пришлось провести в изоляторе, она даже не смогла проводить дочь в школу.
Да, нам в последнее время преподносят факты, когда полицейское ведомство весьма успешно занимается чисткой собственных рядов. Но когда происходят случаи, подобные описанным, действия полицейских практически всегда признаются правомерными, и они оказываются в роли потерпевших. Помню случай в Карасуском районе, когда человеку, ставшему инвалидом после встречи со стражами порядка, понадобилось несколько лет, чтобы доказать свою правоту.
С моей точки зрения, даже само слово «потерпевший» унизительно для полиции. Если верить обвинению в отношении Веры Зайцевой, она сумела вырвать из рук полицейского дубинку, несколько раз огреть его, пыталась отобрать пистолет. Тут или верить – или нет. Но оба варианта уважения к нашим «стражам» не добавляют.
Про меру ответственности
О ней сказала уже осужденным Зайцевой и Макаревскому после оглашения постановления апелляционной инстанции судья Лариса Шепелева – даже неправильные, с вашей точки зрения, действия полицейских не дают повода применять к ним насилие. Они имеют право задержать человека для выяснения обстоятельств, если на него поступило заявление. Действия полицейских надо было обжаловать в установленном законом порядке.
С такой постановкой вопроса трудно спорить. Граждане у нас действительно порой относятся к человеку в форме как к соседу по лестничной площадке. А во всем цивилизованном мире существует правило: не хочешь неприятностей – сначала подчинись. Не полицейский, остановивший тебя за брошенный окурок, виноват, а ты. Это ты ищешь неприятностей на свою голову, когда выбираешься погулять ночью, да еще распиваешь на улице спиртное, а не полицейский.
Однако у человека в форме, облеченного властью, есть своя мера ответственности. И, к сожалению, обществу трудно признать, что она всегда адекватная. Жалобу на поведение полицейских Вера Зайцева написала в тот же июльский день, когда произошел инцидент во дворе. Ответа, по ее словам, нет до сих пор. Когда ее закрывали в изолятор, с нее сняли золотые серьги. Не вернули! Адвокат Руфина Волочай через суд отменила постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Материалы снова ушли в управление собственной безопасности ДВД – официального ответа нет. Хотя неофициальным можно, наверное, считать то, что Е. Мырзагалиева повысили в звании: был просто сержантом, стал старшим.
Остается еще вопрос: почему в Житикаре полицейский Кушербаев предложил подсудимым примириться? И почему те согласились. С подсудимыми, на мой взгляд, все понятно. Не так уж они идеально правы в той ситуации. А тут можно враз избавиться от всех неприятностей и судебной волокиты.
Что касается полицейских, имеющий статус потерпевших, то здесь, на мой взгляд, не все так однозначно. По мнению того же следователя Артема Ткаченко, «Кушербаев просто простил их и поступил по-человечески». Но я убеждена: ни один полицейский самостоятельно, без приказа свыше, не будет делать такое заявление. Даже на мои простые вопросы по поводу того, сколько они работают в полиции, почему школьные инспектора ночью оказались в роли патрульных, тот же Руслан Кушербаев с сомнением ответил: «Вообще-то, мы не имеем права давать интервью...» Тогда что?
Среди множества вариантов назову один. Большинство дел, подобных житикаринскому, сегодня отслеживают правозащитники. То же Казахстанское международное бюро по правам человека. И, к сожалению, именно костанайские полицейские создали в республике прецедент, когда комитет ООН официально признал существование в Казахстане пыток. Так только ли из человеколюбия житикаринских полицейских было предложено примирение? Особенно если учесть, что Костанайский филиал Международного бюро по правам человека в течение нескольких месяцев привлекал внимание к этому делу: Генерального прокурора, специального докладчика ООН по вопросам пыток. Эту тему даже обсуждали на мероприятии «Ситуация с предотвращением пыток в Центральной Азии. Проблемы и перспективы» в Варшаве.
Так что о мере ответственности сегодня надо помнить обеим сторонам.
