Когда началась война, ему было 11 лет. В деревне на 12 домов осталось три пацана. Все остальные мужики ушли на фронт. Как и четверо братьев и отец Гены Рябкова. Последующие четыре года войны мальчишка провел в лесу. Из березы стругал деревянную часть винтовки – ружболванку.
Даже ничего не видя, Геннадий Рябков надеется разглядеть в редких прохожих сына…
– Всеми днями стругал. Свой же рекорд всё старался побить. Сколько за эти годы заготовок сделал? Не знаю, не считал. Если хорошее бревно попадет, до ста штук мог наколоть, вот и умножайте…
После Победы Генке даже медаль за это вручили. «За доблестный труд». Во время награждения в руках подержал, и всё. Вскоре в пожаре документы на нее сгорели, а сама медаль исчезла…
Гена повзрослел, отслужил в армии и поехал совершать новые рекорды. На костанайскую целину. Здесь всю жизнь и проработал механизатором.
– Женился. Растили единственного и горячо любимого сына Сашу. Всё было хорошо. Но так сложилось, что сын неудачно женился. Развелись, и он, то ли с горя, то ли со стыда, мне ни слова не сказав, уехал на мою родину. В Вологодскую область. Было это в 1973 году.
С тех самых пор сын навещал отца в Силантьевке Алтынсаринского района каждый год. В свой день рождения 17 мая. Так 31 год подряд. В 2008 году, уезжая, пообещал обязательно приехать на 80-летие папы. Геннадию Фёдоровичу уж 84 года. Сына всё нет. Отец писал, звонил. Такой адресат не обнаружен. То ли переживания сказались, то ли обстоятельства сошлись, но как раз 4 года назад дедушка неожиданно ослеп. До последнего момента читал любой шрифт без очков, и тут в один миг ничего. Темнота и ожидание.
– Откройте книгу, что у меня на столе лежит, – дедушка руководил нами не глядя. – Там листок, разворачивайте. Это карта района, где он живет. Вашкинский. Теперь в нижнем правом углу ищите. «Устье» – есть там такое название. Речушка и маленький мостик. Есть? Это моя деревня родная. В 18 лет оттуда в армию ушел, и всё. А сын мой – эта же карта, левый верхний угол – «Покровское». Он в этой деревне живет. Или жил…
Жена уже умерла, и Геннадию Фёдоровичу одному никак. Сейчас живет у местной бабушки Веры Французовой. Та кормит, помогает и тоже ищет сына односельчанину.
– Я понимаю, что не так что-то. Не мог он по своей воле так пропасть. Но верю в лучшее. Мне еще и кости свои на родину нужно отвезти. Там в Устье наше фамильное кладбище. Пригорки там везде. И вот одна горка наша, человек пятнадцать там Рябковых лежит. И мне туда до смерти успеть нужно.
Когда спросили, хватает ли пенсии Геннадию Фёдоровичу на жизнь, старик гордо заявил: «Пенсия у меня хорошая. Сколько, точно не помню. Там в шифоньере картоночка, на ней всё расписано». На картонке перечислена базовая, основная пенсии… Еще есть строчка «За медаль». За ту самую. За ружболванки в зимнем лесу. В месяц за свой детский подвиг пенсионер нынче получает 3 тысячи 296 тенге.
– А я бы отдал любые деньги, чтоб еще раз ту медальку в руки взять. Попадись она мне в каком-нибудь ломбарде, купил бы. Так сердцу дорога. То был мой, пусть и маленький, вклад в Победу.
P.S. Пропавшему сыну Александру сейчас 62 года. В России живет еще внук и два брата слепого дедушки. Мы оформили от его имени заявку на поиск в программе «Жди меня», в рамках совместного проекта Первого канала (г. Москва) и «КН». Надеемся, отклик будет.
