Не так давно в Нюрнберге прошла выставка чемоданов, изготовленных в разное-разное время. Полюбоваться ими можно было в Интернете. Но найти среди них близнеца костанайского раритетного чемодана мне, к сожалению, не удалось. Значит, и впрямь раритет.
Наталья Михайловна Семашко, прежде чем вынести чемодан для «фотосессии», спросила:
– Вещи вытряхнуть?
– Вещи? Так вы его используете по назначению?
– Почти по назначению, – улыбнулась Наталья Михайловна. – С тех пор как папа приехал с ним в 1946 году свататься к маме, в нём лежат какие-то вещи. Но с чемоданом принято ездить, а наш – невыездной...
Действительно, чемоданы появились в обиходе с развитием железной дороги. Интересно, как это всё закрутилось: поезда, чемоданы, бум путешествий. Железная дорога выдерживала чемоданы любого веса. Но когда люди стали разъезжать на автомобилях, они придумали и новый тип этой продукции – менее тяжёлый и более щегольской. Вряд ли изготовители чемоданов думали, что когда-нибудь солдаты будут возвращаться с ними с войны.
– Всё, что папа привёз, сохранилось, – рассказывает Наталья Михайловна. – Кроме шляпы... Наверное, где-то лежит, просто я сейчас её не нахожу...
Шляпа – романтический элемент гардероба, так ведь это и был роман. Военной поры. Михаил Семашко прибыл в Кустанай со Сталинградской авиашколой. С Надеждой Хомко познакомился в летнем кинотеатре, где шла картина «Свинарка и пастух». Надя пришла в кино после рытья, разумеется вручную, канала от Тобола до порохового завода. Когда знакомились, Михаил почувствовал мозоли на девичьих ладонях.
– Где же ты работаешь? – спросил он.
– На стройке...
На самом деле она работала в банке, но на объектах оборонного значения приходилось трудиться всем.
– Мама всю жизнь вспоминала первую встречу с папой. Он звал её в загс ещё до отъезда авиашколы из Кустаная, но мама не решилась...
Причина была одна – три родных брата, Иван, Алексей, Никифор (имена выбиты на мемориальной стене в парке Победы Костаная) – погибли на войне. Надя и её мама остались вдвоём. Им хватало горя и забот.
– Если ещё и тебя убьют, как мы переживём? – сказала она Михаилу. – Возвращайся после войны, тогда и пойдём в загс...
Авиашкола отбыла из Кустаная в 1942 году, а Михаил приехал к Наде в 1946-м. С этим самым чемоданом, с красивой шляпой, со столовыми приборами и дембельским альбомом. Альбом тоже немецкого производства. На первых листах – однополчане. Потом добавилось много мирных фотографий – альбом поизносился. Мельхиоровые ложки и вилки почернели. А чемодан всё такой же. Там, где у него ручка, намотана тряпка. Мне подумалось, что тряпку привязали, когда ручка сломалась. Оказалось, что она тоже «родная», современница чемодана. Видно, кто-то ручку обмотал, чтобы руки не страдали от тяжести ноши...
Наталья Михайловна Семашко: «С тех пор как папа приехал с этим чемоданом в 1946 году свататься к маме, в нём лежат какие-то вещи...»
Почему-то многие неодушевлённые предметы живут долго и спокойно. Нет у них сердца и других уязвимых органов, которые трещат под натиском бытия человека. Наглядный пример тому – чемодан, деревянный, серый, большой, тяжёлый, трофейный. Наверное, про такой написано, что «чемоданы, которые имеют каркас, сделаны настолько точно, что по ним можно сверять прямые углы». Но главное в нём – память. О людях.
К сожалению, давно нет Михаила Васильевича Семашко, строившего в 1947 году Кустанайский аэропорт, ныне называемый «старым». Четыре месяца не дожила Надежда Моисеевна до своего 90-летия. А история их любви, верности, преданности не стареет. Её передают друг другу новые поколения. О том, как пришёл солдат с фронта и женился на девушке, потерявшей на войне троих братьев. Жили они дружно и счастливо. Вечная им память.
