В январе 2015 года жители трех стран должны проснуться в другой реальности – в Евразийском экономическом союзе. Каким он будет?
Об этом говорили на одном из заседаний уже традиционного Евразийского медиафорума в Астане. Вопросы участникам встречи задавала руководитель департамента «Russia Today» Оксана Деревянко. А роль первой скрипки в ходе дискуссии играл заместитель премьер-министра Казахстана Кайрат Келимбетов.
«Главное, чтобы
не получился фарс»
– Находясь в Казахстане, я не почувствовала особого оптимизма по поводу того, что с 2015 года бизнес будет работать по другим правилам. Слишком много вопросов и опасений. Не приведут ли новые формы экономического взаимодействия к тем проблемам, которые сейчас испытывает Европейский союз? Тем более что обе идеи создания таких союзов очень схожи – построение общего внутреннего рынка, обеспечение свободной добросовестной конкуренции, сбалансированный подъем экономики. Если посмотреть на официальную статистику за время существования ТС с 2007 года, можно увидеть, что внутренний товарооборот трех стран увеличился на 11%. Это тот результат, которого вы ждали?
Кайрат КЕЛИМБЕТОВ:
– Действительно, если сравнивать с 2007 годом, то рост внутреннего товарооборота трех стран не очень большой. Но надо вспомнить, что 2008, 2009, 2010 годы – время острой фазы экономического кризиса во всем мире. Если же сравнивать 2008 с 2009 годом, 2009 с 2010 и так далее, то ежегодный рост на самом деле был на уровне 20-30%. Сама идея ускорить работу по созданию Таможенного союза и добиться дальнейшей интеграции была согласована главами трех государств в период острой фазы кризиса. Это был ответ постсоветского пространства на те вызовы, которые происходили в мире. С другой стороны, Президент Назарбаев еще в 1994 году высказал идею – на постсоветском пространстве должны быть сохранены экономические связи. Это диктует здравый смысл: предприятия, которые годами связаны между собой рамками технологической цепочки, должны быть вместе, наши народы должны быть вместе. У нас единое культурное, гуманитарное пространство. И поэтому в 1994 году модель Европейского союза виделась идеальным вариантом. Все эти годы мы ее внимательно изучали. Да, Европа шла к этому долго. Мы, честно говоря, идем достаточно быстро. Но при этом Европейский союз – более сложное объединение. Там свыше 20 государств. У нас пока три. И я думаю, что уже сейчас видны очевидные недостатки европейской интеграции. Нам можно учиться у европейцев тому, как кропотливо они исследуют свои недостатки и как кропотливо исправляют ошибки. Уже в мае президенты России, Белоруссии и Казахстана будут обсуждать ход подготовки договора о Евразийском экономическом союзе. Будет огромный пласт новых законов, по которым станет жить бизнес наших стран.
– При создании Евразийского союза удастся ли учесть интересы всех трех стран?
Аркадий ДУБНОВ, обозреватель газеты «Московские новости»:
– В голову приходит несколько крылатых фраз Гегеля: «Сначала тезис, потом антитезис, затем – синтез». Тезис – это Советская империя, антитезис – ее распад, а синтез – это будет нечто, что учтет интересы всех сторон, сделает все хорошим. И еще цитата: «История повторяется: один раз как комедия, второй раз – как фарс». Поэтому самое главное, чтобы не получился фарс! Создается некая наднациональная структура, в которой россиян, поскольку они большие и богатые в абсолютных и относительных цифрах, будет большинство. Если не ошибаюсь, 57% уставного капитала. И еще одно наблюдение: Евразийский союз не может рассматриваться Россией отдельно от других глобальных приоритетов: поиск возможностей достойно жить рядом с большим Китаем, поиск структур, которые позволят остановить распространение радикального ислама. Кстати, для этого нужна в том числе и экономическая структура. Евразийский союз – это инструмент, а не цель, с точки зрения Москвы.
«Мы должны быть конкурентоспособны»
– Вы согласны, что ЕврАзЭС – инструмент, а не цель?
Кайрат КЕЛИМБЕТОВ:
– В нашем обществе часто присутствует радикальный подход: либо все хорошо, либо все плохо. Несмотря на все проблемы, европейская модель для нас по-прежнему остается образцом. Есть понимание того, что это делается в рамках глобальной общеевропейской конкурентоспособности. А еще для того чтобы решить вопросы эффективности экономик и процветания народов этих стран. Такая же задача преследуется и нашими государствами. Мы должны быть конкурентоспособны. В этом смысле создание общего рынка трех государств с населением 170 миллионов человек важно для бизнеса, для инвесторов. Но здесь есть и обратная сторона: мы видим возрастающую конкуренцию между бизнесами трех стран. На открытии медиафорума Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев сказал, что евразийская интеграция – предтеча вступления в ВТО. Поэтому то, что мы делаем в рамках евразийской интеграции, – это своего рода адаптация наших государств в глобальном рынке. Естественно, что на первоначальном этапе есть какие-то издержки. Скажу так: прошло еще слишком мало времени, чтобы делать какие-либо выводы.
– Существуют ли временные рамки: например, через 10 лет мы будем четко понимать плюсы совестного существования стран?
Юрий МОСЕЙКИН, директор Института мировой экономики и бизнеса Российского университета дружбы народов:
– Опыт различных экономических объединений, которые сегодня существуют в мире, говорит о разной динамике. Прошло всего несколько лет, а мы уже так нетерпеливы в оценках результатов. Да, первые результаты оказались впечатляющими. Но, по сравнению с ситуацией в других экономических объединениях, можно сказать, что доля внутренней торговли в Таможенном союзе, мала – 12-13%. В Евросоюзе 60% товарооборота происходит именно между странами, входящими в него. При этом объем внешней торговли Казахстана с Китаем превысил объемы торговли с Россией. Одна из проблем, которую переживает Таможенный союз, связана со снятием таможенных барьеров при сохранении внутренних различий в налогообложении, инвестиционной политике. Это приводит к удорожанию произведенных на территории стран товаров. Простой пример: если раньше транспортные перевозки рассматривались как международные и не облагались НДС, то теперь облагаются. И это удорожает экспорт товаров из Казахстана. Плюс приток импорта – это серьезная конкуренция.
«Будем торопиться
не спеша»
– На форуме открыто звучало, что казахстанские предприниматели для себя видят много минусов в Таможенном союзе. Тогда почему Казахстан так активно продвигает Таможенный союз?
Кайрат КЕЛИМБЕТОВ:
– Хочу еще раз напомнить, что Таможенный союз, Евразийский союз – это не нечто застывшее, это постоянно обновляющееся законодательное поле, которое создает условия для наших предпринимателей. Если в краткосрочном плане мы получили на собственном рынке определенную конкуренцию и это стимулирует к совершенствованию бизнес-практики, то в долгосрочном плане мы получили доступ на обширный российский рынок. Причем без каких-либо барьеров. Я думаю, что это и есть та большая возможность, которая нам предоставлена. И в Казахстане это четко понимают. Но любые возможности надо отрабатывать. Никто не сказал, что все будет легко и автоматически. Поэтому Президент Назарбаев постоянно подчеркивает, что к 2020 году закончится переходный период для экономики Казахстана в рамках вступления в ВТО. И тогда мы получим еще большую конкуренцию. Поэтому бизнес Казахстана принял вызов, но этот вызов дает больше возможностей, чем потенциальных проблем.
Когда мы говорим о малом объеме торговли внутри Таможенного союза, по сравнению с объемами экспорта трех стран в другие государства, то нужно не забывать о структуре торговли. Она такова, что экспорт в основном связан с минеральными ресурсами – нефтью, газом, металлами. И в России ситуация та же. Понятно, что в этой связи наши основные торговые партнеры – Евросоюз, Китай и так далее. Не случайно наши лидеры ставят задачу диверсификации экономики. Как раз для того, чтобы сектор выпуска готовой продукции мог состояться, и нужен общий рынок. Потому что на других рынках очень серьезная конкуренция.
У каждого интеграционного объединения есть свои ниши, в том числе транзитно-логистические. Три страны Таможенного союза занимают огромное пространство, мы своего рода мост между Европой и Азией. И нужно пользоваться этим, предлагать альтернативные пути доставки товаров, услуг. В последнее время в Казахстане этому уделяют повышенное внимание: строительство автодорог, железнодорожных путей и так далее. Для нас создание Таможенного союза в этом смысле еще один выход в глобальный рынок.
Что делать с теми странами, которые хотят присоединиться к Таможенному союзу? Сегодня мы четко понимаем, что за три года прошли огромный путь. Но мы не стоим на месте, мы идем вперед. И уже готовится свыше 50 новых международных соглашений в рамках ТС. Вы представляете, как этот интеграционный поезд уходит вперед и как его должны догонять те страны, которые хотят быть членами Таможенного союза?! В этих странах должны быть соответствующий уровень экономики, надежная и грамотная таможенная инфраструктура. Поэтому, с одной стороны, мы рады, что есть страны, которые стремятся вступить в Таможенный союз. Но, с другой стороны, есть вопросы.
Если сравнивать европейскую интеграцию и нашу, то мы действительно движемся очень быстро. Но и предпосылки разные. У нас их больше – это общая история, язык, все это создает определенный элемент доверия и позволяет очень быстро решать вопросы, которые в Европе решали гораздо дольше. Но мы должны четко взвешивать, что нам выгодно, а что нет. И если это невыгодно, то – ничего личного – об этом сразу заявляем. И хочу заметить, что у нас и наших российских, белорусских коллег всегда очень откровенные и продуктивные дискуссии. Мы будем торопиться. Но будем торопиться не спеша!
