Ивар КАЛНЫНЬШ: «Я в политике был мебелью из культуры...»

 Его называют секс-символом 80-х, хотя сам он от этого титула всячески открещивается. Он носил длинные волосы, играл в рок-группе, а в итоге стал символом интеллигентности на кино­экране. Наш собеседник – известный артист Ивар Калныньш, приезжавший в Костанай со спектаклем «Мастер и Маргарита».

«Не ждите чуда»

Артист согласился на эксклюзивное интервью для «Костанайских новостей», но только после спектакля. Играл сразу несколько ролей: его Понтий Пилат получился холодным аристократом, а Коровьев – одновременно смешным и пугающим. Не отказывался Калныньш и от массовки – создавал общий шум, старался успеть за молодыми в танцевальных композициях, то есть отдавался сцене сполна. С не меньшим пылом, несмотря на природную прибалтийскую сдержанность, отвечал и на наши вопросы.

– Как вам наш зритель?

– У вас прекрасная публика, внимательная и очень щедрая на эмоции. Я в Казахстане не впервые, но в Костанае открыл для себя два плюса – очень красивые женщины и открытые зрители. Замечу, с советского времени у вас в Казахстане много преобразований. Астана мне понравилась, поразила своей архитектурой. Вообще города у вас блестят, как новенькие монетки, столько новостроек! А какие сцены! Что ни театр или дом культуры, то обязательно обновленный или заново отстроенный. Вот и в Костанае много обновок, но больше все-таки поразили люди. Гостеприимные, внимательные, добрые. И хотел бы отметить костанайских организаторов наших гастролей – таких профессионалов сейчас редко где встретишь. Увы, с артистами сегодня особо не церемонятся.

– У вас, насколько мне известно, очень плотный график: гастроли, съемки, репетиции. Как вам удается держать форму? Вы и сейчас заставляете ёкать женские сердца в зрительном зале.

– Спасибо за комплимент! У меня действительно очень много работы, а успевать нужно везде. Жизнь заставляет. Больные, немощные артисты никому не нужны. По врачам стараюсь не ходить. Рецепт очень прост – нужно жить в полную силу. Не ждите чуда, создавайте его своими руками.

– В молодости Ивар отпускал длинные волосы, носил брюки-клеш, играл в рок-группе. Вы уже тогда знали, что у вас будет не какая-нибудь простая профессия, как того хотели родители?

– Я очень рано стал сам зарабатывал себе на хлеб. Мама была домохозяйкой, отец – автомехаником. Они не могли меня содержать, а потому согласились с тем, что я рано, с 14 лет, стал самостоятельным. Правда, отец сказал, мол, ты же ничего не умеешь, как ты будешь зарабатывать? А я ответил, что буду искать себя и найду. Перепробовал очень многое – от ученика слесаря и грузчика до разносчика газет. Но в итоге понял, что «нормальная» профессия не для меня, и поступил в... консерваторию на театральный факультет.

«Желтую прессу запретил бы»

– Начало вашей кинокарьеры ассоциируется с известной актрисой Вией Артмане. Исполнив в фильме «Театр» роль молоденького любовника примадонны, которую сыграла эта очень известная в советские времена актриса, вы в одночасье приобрели всесоюзную известность. Однако Артмане сегодня почти забыта. А если в прессе и вспоминают о ней, то очень нелицеприятные вещи. Почему так происходит?

– Мы с ней работали когда-то в одном театре. А фильм «Театр» – единственный раз, когда мы встретились на съемочной площадке. Работать с Вией было одно удовольствие. Как-то в театральной постановке чеховской «Чайки» я играл Треплева, она – мою мать, Аркадину. Мне было очень легко выходить на сцену с ней в паре, лучшего коллеги в этот момент и не пожелать – поможет и поддержит в любых ситуациях. Она – актриса от бога. Мне посчастливилось играть с ней во многих спектаклях в Латвии.

В последние годы, к сожалению, очень много о ней писали в желтой прессе, снимали какие-то жуткие телепередачи. Рассказывали всякие гадости, и это на их совести. (Калныньш стал говорить жестко и нервно). Сплетни для «желтоперов» хороший товар. Я бы вообще запретил продавать желтую прессу. Они ведь запросто портят имидж таким великим людям, как Артмане. Чернить образ любого – для них ежедневная работа. Ужасно! Куда мы катимся?!

– И раньше, и сейчас вы чаще других прибалтийских артистов соглашаетесь на российские кинопроекты. Да и в Костанай вы приехали в рамках театрального проекта московского театра. А вас Латвия не ревнует к России?

– Хм... (Лукаво улыбается). Наверное. Хотя ко мне не подходят с такими претензиями и в глаза об этом не говорят. Да, в кино я снимался и снимаюсь исключительно в России, потому как латышский кинематограф испытывает серьезные трудности. В общем-то, и особо интересных предложений от латышских режиссеров мне не поступает. А потому и претензий быть не может. Во всяком случае, я их не принимаю.

– Ваши роли всегда отличались реалистичностью. И вдруг «Мастер и Маргарита» – в некотором роде мистика.

– Я читал эту книгу давно, ещё в школьные годы. Причем на латышском языке. Тогда я был ещё очень молод и не готов к пониманию столь глубокого произведения. Сильные впечатления были позже, когда я уже знал историю, читал Библию и прочел Булгакова на русском. Невероятное количество образов и фантазий на тему Христа. В советское время это было запретным, а потому привлекало ещё больше. Большевики не понимали, что с этим материалом делать: то ли это про них, то ли против них. Только Булгаков был и остается выше этого, выше всех времен. Он смог рассказать любовную историю так сложно, что её ещё будут открывать и открывать для себя новые поколения. В муках рождается красота и любовь – это ли не самое интересное для актера?

– С постановками «Мастера и Маргариты» связывают много мистических событий в жизни актеров, которые играли в этих спектаклях. Нередко событий трагических. Вы не боитесь этого?

– Суть актерства – в погружении в роль. Некоторые это делают настолько глубоко, что живут текстами того или иного спектакля. И в итоге игры разума рождают надуманные мистические истории. Да и потом эту мистику вы, зрители, придумываете сами – ваша богатая фантазия слышит и видит за нашими актерскими образами гораздо больше, чем мы в них вкладываем. К тому же мистика – одно из орудий моего творчества. Создать нечто необъяснимое, чтобы потом вы терялись в догадках.

«Ищите своего Мастера!»

– Как вы относились раньше и как относитесь сейчас к тому, что вас награждают титулом «секс-символ»?

– Я не хочу ничего символизировать. Это всё те же «желтоперые» придумали какие-то опросы, рейтинги. Я в них никогда не участвовал. И всегда удивляюсь, когда читаю о каких-то номинациях. Для кого-то это шанс воплотить свои мечты, для других – бизнес и не более того. У любого человека в молодости амбиции могут слегка затмить разум, но с возрастом приходит понимание истинных ценностей. Хотя некоторые на этих «секс-символах» имя себе делают, карьеру строят. Но это вне зоны моего понимания.

– Некоторые ваши коллеги жалуются на излишнее внимание поклонниц. А ваше отношение к популярности претерпело какие-то изменения?

– В нашем ремесле без популярности никак. Публичная профессия – никуда не денешься! А поклонницы... (Задумался) Они, как и все женщины, непредсказуемы. Главное – не нужно пытаться понять женщину, её нужно прочувствовать. Кстати, хочу в стиле Булгакова пожелать каждой Маргарите найти своего Мастера. Счастье только в любви! К женщине, к детям, к близким и родным по духу людям.

– Знаю, что в начале девяностых вы пошли в политику. За чем – за властью, деньгами, искать правду жизни, справедливость?

– Да уж, был такой момент в моей жизни. Я был депутатом парламента, латвийского сейма, заседал в комиссии по культуре. Тогда было интересно: что же произойдет после распада Союза, какой будет партийная система. Хотя я всегда считал себя аполитичным. Не был комсомольцем, и в компартии тем более не состоял. Меня пригласили пойти в депутаты. Там были директора заводов, председатели колхозов, довольно толковые ребята. Я же был в политике мебелью из культуры. Не более того. Узнаваемое лицо, известное имя. Буквально пара заседаний парламента, и я понял, что это не моё. Поэтому вернулся на сцену.

– Однако многие ваши коллеги умудряются совмещать театральные подмостки и кресла в зале заседаний...

– Может быть, им чего-то не хватает в профессии. В политику каждый второй попадает случайно, и сегодня половину наших политических деятелей нужно отправлять домой. Недалекие люди во власти могут такого наворотить! Далеко не все понимают, какая ответственность на них лежит, когда они принимают тот или иной закон. Люди просто играют во власть, а это потом боком выходит обществу. В сейме, я считаю, должны сидеть добросовестные и добропорядочные юристы и экономисты. Люди из культуры, которые идут в большую политику, должны быть олицетворением совести, потому как они более чувствительные. Но мне лично жаль, когда в зале заседаний парламента сидит серьезный врач или талантливый музыкант. Они больше бы дали обществу в операционной или на сцене.

– В чем секрет долголетия артиста, его долгожительства в профессии?

– Главное – сохранить здоровье. Мы, артисты, им разбрасываемся направо и налево. Потом спохватываемся, а поздно. Ещё нужно уметь мечтать, быть большим фантазером в творчестве, чтобы огонек в глазах не гас. Ведь артист должен гореть, но не перегорать. Вот тогда зритель будет ждать на сцене именно твоего выхода.

Беседовал  Николай СТАДНИЧЕНКО
Фото Сергея МИРОНОВА