Куда передадут статуи древних идолов, уникальную коллекцию золотых украшений? Что важнее: историческая память или дошкольное воспитание? Что имеет преимущественное право в настоящем: прошлое или будущее? Решать эти реальные и философские вопросы вынуждены лисаковские и областные чиновники, по роду деятельности связанные с судьбой музея истории и культуры Верхнего Притоболья.
История повторяется?
Четыре тысячи лет назад в окрестностях Лисаковска жили племена андроновцев. И всё у них было в порядке. Развивались ремесла, металлургия, прогрессировало скотоводство, акклиматизировались злаки. Они обладали математическими знаниями и инновационными технологиями по изготовлению конской сбруи. Но внезапно исчезли, оставив в целости и сохранности города и поселения, как, например, знаменитый Аркаим. Может быть, потому, что на совете племени было, говоря современным языком, принято постановление, запрещающее совмещать воспитание подрастающего поколения с другой деятельностью – добычей меди, кузнечным делом. Вредно это для детишек – дышать раскаленным металлом или гончарный круг вращать.
Тем самым возник конфликт между прошлым и будущим, ведь именно после обучения ремеслам, после обретения преемственности подростку давали имя. По крайней мере, так представляют себе ситуацию авторы детской «Бронзовой азбуки», изданной в прошлом году в Лисаковском музее истории и культуры Верхнего Притоболья. В книжке улыбающийся лисенок, талисман музея, путешествует в Страну Андронию, а вот самим музейщикам не до улыбки – в буквальном смысле. Законных оснований занимать помещение в детском саду «Улыбка», где они обретаются последние годы, у них нет. А сейчас их подвигают к выселению. Как говорят французы, «история повторяется, если её забывают».
Ощутить время
Но это – если сгущать краски. Пока же между входом в музей и бетонным заборчиком с фресками, изображающими солнечного человека и символ вечности – узор-меандр, проходит девочка лет десяти с мамой.
– А ваш ребенок был в музее? – интересуюсь я.
– Была, – отвечает сама девочка. – Мы там учились ткань делать, как её древние люди делали.
Уже потом заведующий информационно-учетным сектором музея Александр Суслов пояснил, что в музее действительно проводят уроки ткацкого мастерства по технологиям бронзового века. Ткань не истлела в земле благодаря счастливой случайности – всех бактерий убили токсичные окислы от медных украшений, которые лежали на ткани.
Дети, в том числе из коррекционной школы, бывают в музее постоянно. Их из класса в класс погружают в историю родной земли. И каждое лето 30 школьников ездят на раскопки по программе «Кипчак». Примерно столько же ребят пишут по музейным коллекциям научные работы. Музей, судя по всему, детям нужен и полезен. И всё же, согласно правилам, он считается функционально не связанным с учреждением образования и воспитания: музей ведь не кухня и не прачечная. И значит, в этом здании данное учреждение – элемент чужеродный.
СанПин – не дышло
Пункт 68 Санитарно-эпидемиологических требований к объектам воспитания и образования детей и подростков прямо указывает: «На территории объектов не допускается размещение объектов, функционально с ними не связанных». Предельно строго и понятно. И вроде бы всё справедливо: живо представляется, как санитарный врач, «сделав бич из веревок», изгоняет из храма образования и воспитания стриптиз-клуб или в лучшем случае аптеку, куда окрестные алкоголики ходят за настойкой боярышника.
Но воображение отказывается рисовать картину, когда музейные работники торопятся погрузить в машину хрупкую древнюю керамику, жертвенные сосуды, статуи древних идолов, предметы быта поселенцев Лисаковска, уникальную коллекцию золотых украшений, аналогичных найденным при раскопках в Трое. Хотя золото, наверное, повезут в отдельном сейфе…
И всё это, чтобы освободить помещения для детсада, в которых после исхода музея сможет воспитываться 90 детей. При том что очередь в детские сады Лисаковска составляла на 1 сентября ни много ни мало 1007 детей. Отнимаем 300 малышей до года и почти 400 годовалых, с которыми ещё сидят мамы и бабушки, оставшуюся очередь способно сократить до минимума открытие в поселке Октябрьском (который административно относится к городу) капитально отремонтированного сада на 140 мест и частного сада на 120 мест в будущем году. Кроме того, планируется строительство ещё одного детсада в центре города – ведь демография в регионе на подъеме. Не то что в начале 2000-х, когда из-за постперестроечной демографической ямы места, в школах и детсадах всем хватало.
«Не хотим быть Швондерами»
Согласно классификации московского журналиста Дмитрия Соколова-Митрича, во всех бедах простого человека виноваты (за исключением убийц и разбойников) нечестные чиновники, капиталисты-эксплуататоры и продажные политики. В нашем случае с выселением музея эта классификация дает сбой. Вроде бы правильный СанПин утвердило правительство. Вроде бы правильный вопрос о допустимости нахождения музея в здании дошкольного учреждения подняла прокуратура. И городские власти, к их чести, выселять сокровищницу истории не спешат. Более того, предлагали музейщикам уже и помещение производственного комбината, и часть ДК, и место, где помещался бывший суд, но, по словам директора музея Натальи Жиляевой, в городе для них нет ни одного подходящего здания.
В музее надеются, что солнцеголовому человеку переезжать не придется.
– Мы не офис, чтобы просто взять и переехать, – объясняет она. – У нас много встроенных витрин. К тому же, когда мы в 2000-м переселились в детский сад, у нас было около 5 тысяч единиц хранения. Сейчас – 15 тысяч, а площади нам никто не увеличивал. По нормам советского времени – а более новых и не существует – музей в Лисаковске исходя из численности населения должен занимать 1800 квадратных метров. Сейчас в нашем распоряжении меньше 400.
Пока вопрос с переездом в городском акимате заморозили. Но санэпиднадзор уже предупредил, что в октябре приедет в город с проверкой. И начальник городского отдела образования Елена Бурдыка опасается, что за ситуацию с музеем её по голове не погладят.
– Глупо представлять, будто я против музея. Когда я работала учителем, постоянно водила туда детей на экскурсии, – говорит она. – Выкидывать музей на улицу в любом случае никто не собирается.
Но даже если музей всё же решат переселить в какое-нибудь уже существующее здание, денег на реконструкцию в бюджете не предусмотрено. Музей находится в ведении областного управления культуры. Замначальника ведомства Каиржан Есимтаев говорит, что вопрос о финансировании пока открыт. Согласно Генплану развития Лисаковска предусмотрено строительство отдельного здания для музея. Правда, даже для подготовки проектно-сметной документации денег пока нет.
В общем, никто быть не хочет управдомом Швондером из «Собачьего сердца». Только тот подселял в квартиру к профессору нежелательных соседей, а здесь, согласно правилам, нужно избавиться от соседей желательных.
В лисаковском музее есть сосуд, вроде бы ничем не примечательный, но называется он детским. Потому что его автор вроде бы начал наносить на горшок сложный рисунок, а потом это ему надоело, и узор становился проще, пока не исчез совсем. Такое поведение свойственно детям. Не кажется ли вам, что те, кто готовит и принимает правила и подзаконные акты, так же, как дети, подчас не задумывается о последствиях от принятых ими документов?
Судьба вечности пока не решена
 |
|
А. Суслов держит в руках горшок, не доделанный ребенком. |
Аким области Нуралы Садуакасов так отреагировал на обращение Александра Суслова по поводу судьбы музея в своем официальном блоге «…окончательного решения по этому вопросу еще не принято. В настоящее время нами предпринимаются меры по разработке инвестиционного проекта «Строительство нового здания для лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья» и направлению на рассмотрение Министерства культуры и информации Республики Казахстан».
Все в общем-то понимают культурную, историческую, нравственную ценность музея. Но как бы родители ни любили историю родного края, когда отсутствие мест в детском саду мешает тебе здесь и сейчас выйти на работу, сложно встать на позицию музейных работников.
Депутат Мажилиса Парламента РК Ольга Киколенко уже сделала запрос о выделении дополнительных денег из бюджета на строительство новых детских садов в Костанайской области.
– Поиск третьего пути между изгнанием музея и несоблюдением СанПина и уменьшением очереди в детсады заключается именно в плоскости государственно-частного партнерства, – считает депутат. – Думаю, лисаковские бизнесмены проявят свойственную им сплоченность и социальную ответственность и помогут музею с новым зданием.
В принципе это уже почти классический хэппи-энд в современной жизни – предприниматели появляются в нужный момент, как бог из машины. Появятся ли они в этот раз – вопрос для музея не столько интересный, сколько жизненно важный.
Кстати, Лисаковский музей знаменит не только коллекцией украшений, орудий труда и керамики бронзового века, но и собранием шпрухов – табличек с философскими изречениями, которые вешали в своих домах немецкие переселенцы. Один из таких шпрухов будто вопрошает о собственной судьбе. Надпись на нем гласит (в переводе): «Где ты проведешь вечность?» Где её проведет экспонат, вроде бы помещенный в музей на вечное хранение, пока неизвестно…
Сергей Шевченко
Фото автора
