«Когда человек стоит у последнего рубежа, когда на исходе надежда и выдержка, лишь великие и простые чувства – любовь, печаль, сострадание – смогут помочь ему найти в себе силы…»
Алистер Маклин, шотландский писатель
Память
Николай Васильевич Воронков ждал смерти. Он ослеп, оглох, остался один. Часами лежал на спине, сложив на груди руки, как их складывают покойникам. Так, ему казалось, Смерть быстрее заметит человека, потерявшего Жизнь. От жизни в нём осталась лишь память. Долгая разноцветная память, в которой хранится много интересного. В её безграничном пространстве ему снова было пять лет, его подсаживали на лошадь, и он скакал, скакал…. И в шесть, и в девять лет он сидел на лошади и старался доскакать первым до обозначенной цели. Если удавалось, притаскивал домой барана – на севере Китая, где русские жили рядом с монголами и китайцами, где до сих пор самые большие в Китае пастбища, баранами расплачивались за всё.
В те чёрные и глухие дни он хотел для себя лишь два исхода: умереть или снова оказаться в Китае, где всё ещё стоит дом, построенный его отцом. Мог ли думать Николай Васильевич, что будет у него путешествие? Правда, не в Китай, а в Турцию. И что путешествие это будет… свадебное.
День рождения
Мы приехали к Воронкову в тот день, когда ему исполнилось 76 лет. Не специально выбирали, так получилось. Было это в минувшем мае, далеко не жарком, деревья трепало от ветра, и воздух никак не прогревался. А у Воронкова на воротах гаража улыбался нарисованный конь. Нарисовала его недавняя гостья, внучка Венеры Алексеевны. А сама женщина почти не удивилась нашему приходу. Говорит, многим интересно, как мы с Воронковым сошлись на старости лет.
Венера Алексеевна уклонялась от фотокамеры, мол, неправильно одета. Потом стала рассказывать, как Николай Васильевич её нашёл. В Экибастузе.
– Сама хотела его найти. Но не там искала. Он же переехал из Аулиеколя в Карасу. А я не знала….
Считай, тридцать лет женщина жила одна, только недавно оставила работу. В Экибастузе у неё однокомнатная благоустроенная квартира, дети, внуки по соседству живут.
– Зачем мне нужен был муж? Я никого не хотела в спутники жизни. Ведь всё позади осталось – молодость, чувства, надежды. Но когда его родня позвонила и сказала, что Воронков меня ищет, расплакалась и готова была хоть пешком к нему идти…
Старый друг
Они не виделись очень долго. Когда-то Николай Васильевич со своей женой, ныне покойной, и Венера Алексеевна со своим бывшим мужем проживали в Аулиекольском районе. Мужчины работали на конеферме, интересы были общими, и семьи между собой общались.
– Пока муж был со мной, мы просто дружили, по-житейски. А потом моего посадили, и вот тогда… Да, были у нас тогда отношения, что уж скрывать, – улыбается Венера Алексеевна.
Николаю Васильевичу и Венере Александровне есть о ком заботиться – у них есть внучка.
Встреча на перроне
Встречать Воронкова на вокзал она пришла страшно разволнованная. Места себе не находила в ожидании поезда. Когда состав остановился, искала глазами того Николая, которого знала давно.
– Как-то мне даже в голову не пришло, что он должен был измениться за столько-то лет. Был такой стройный, симпатичный. А на перрон вышел другой мужчина. Постаревший, погрузневший, к тому же ничего не слышит…
Николай Васильевич тоже сильно волновался. Стояли друг перед другом – на глазах слёзы. Незнакомые, чужие, не знающие, что делать.. Легче было бы, если впервые увиделись бы…
Венера Алексеевна рассказывает, а Николай Васильевич смотрит ей в лицо. Слух так и не восстановился, но понимать друг друга они научились. Скоро два года как вместе.
– Сначала я звала его в город, но этот вариант исключался, потому что в городе нет лошадей, а Воронков им отдал всю жизнь…
На воротах гаража Воронкова нарисован конь...
Знатный конюх
Если Венера Алексеевна рассказывает о том, как судьба их сводила и разлучала, то Николай Васильевич вспоминает, какие у него были лошади. В прошлом году, на 75-летие, целую галерею лошадиных портретов в рамах ему подарила ТПК «Карасу». Скакуны, с которыми Николай Васильевич работал. Портретов столько, что стен не хватает...
Но и лошади, как люди, порой переживают кризис. В конце девяностых конезавод в Аулиекольском районе оказался без финансирования, без кормов. Лошадьми рассчитывались вместо зарплаты. Воронкову свою «зарплату» кормить было нечем. Он скандалил, грозился всех «кончить», если лошади околеют. Может, тогда и пошатнулось его здоровье, начались проблемы со слухом и зрением.
– Меня везде знали, – говорит он. – Моих лошадей знали. Но вот они уже подниматься не могут, издыхают. И тут приехали из Карасу. Там как раз ТПК формировала конюшню. Загрузили лошадей, забрали всех Воронковых, привезли в Караман…
Всех лошадей выходили, нарастили им мускулы. Спустя время в Аулиеколе были скачки, Воронков повёз тех же коней. Сюжет для американского фильма – лошади Воронкова взяли все первые места на скачках.
– Мне эта победа была нужна позарез. Для меня все победы с детства связаны с лошадьми…
В детстве он соревновался с настоящими монголами, которые рождаются там же, где и жеребята.
– У нас в Казахстане аламан-байга по кругу идёт, а монголы скачут по прямой. Километров тридцать проходят. На старт выходит бесчисленное множество всадников. Скачут-скачут-скачут… Даже 15-20-е место считается почётным, потому что очень много участников. Меня мальчишкой заметили богатые люди. Ставили на меня, приглашали на скачки. По два барана домой привозил....
Свой среди китайцев
Не только Николай Васильевич родился в Китае, но и мать его Аграфена. А отец – из Забайкалья. Чётких, крепких границ на заре прошлого века там не было. Где кончается русское Забайкалье, а где начинается Китай, простых людей несильно заботило. Они пасли стада, искали травы и воду – так и жили. Но однажды, уйдя со скотом на китайскую сторону, русские вернуться назад не смогли – граница закрылась на замок. Стали жить рядом с теми русскими, что в Китае поселились раньше. Лишь после войны, когда прогнали японцев, разгромили Квантунскую армию, СССР предложил русским советские паспорта. Не все приняли это предложение, но большинство выехали из Китая на советские территории.
– Нас многих везли в сторону Челябинска, мы туда почему-то и хотели. Но оказалось, что селиться на Урале негде, привезли в Семиозёрный район. Временно. Шёл 1955 год, целина, нужны были рабочие руки, и бывшие «китайские русские» остались в Казахстане на всю оставшуюся жизнь.
– Я знаю многих, кто жил в Китае, – говорит Николай Васильевич. – Но некоторые до сих пор это скрывают…
Пожалуйста, не умирай!
Судьба родню Воронковых разбросала по миру. Есть двоюродный брат в Америке – приезжал в Карасу, для местных жителей это было событием. Есть родственники в Грузии, в Китае, в Турции. Понемногу стали общаться. Даже в Турцию слетали – для Николая Васильевича и Венеры Алексеевны это было свадебное путешествие, хотя свадьбы у них не было.
– Он меня зовёт расписываться, а мне неудобно лишнее внимание привлекать. Да и что изменится? Мы же немолодые: ему сегодня 76, а мне 64. Сколько судьба ещё жизни отвела? Вот написала ему стишок на день рождения. Почти каждый день ему стихи посвящаю. Он не слышит, зато прочитает, улыбнётся...
Уговорили показать стихотворение, написанное к 76-летию Воронкова. Главная мысль, изложенная красивым почерком на тетрадном листочке в клеточку: ты ещё, пожалуйста, поживи…
Венера Алексеевна вспоминает, как отучала Воронкова складывать на груди руки по-покойницки.
– Он привык, а я говорю: не смей! Спи так, чтобы живым был… Отучила, теперь у него руки свободные во сне…
Счастье
Может быть, молодёжь и не знает цену счастью. А пожилые люди ценят его вдвойне и втройне. Найти друг друга на закате жизни – значит продлить жизнь.
Воронкову крупно повезло. ТПК «Карасу» помогла с операцией на глазах. Искусственные хрусталики с родными не сравнить, но мир стал цветным не только во сне, но и наяву. У зрячего человека мир огромный. Но многие ли это понимают? Все чем-нибудь недовольны, ссорятся, расстаются. А Воронков и Венера живут в согласии и гармонии. Научились понимать друг друга, стали жить не двумя жизнями, а одной.
– Я не жалею, что приехала сюда, – говорит Венера Алексеевна. – В городе хорошо жить, потому что есть удобства. Но здесь хорошо, потому что есть Воронков. Даже не сравнить, как я одна жила и как с ним. В Турции побывали. Всё та же компания помогла средствами на поездку. А теперь Воронков хочет в Китай – посмотреть на дом, который строил его отец…
Венера Алексеевна отговорила – слишком далёкий путь для таких молодожёнов, как они. Но, может быть, они отправятся в Красноярск, где тоже есть кого повидать. А могут остаться и дома, в Карамане. У них же есть внучка.
Лера – внучка Николая Васильевича, её мама умерла два года назад. Девочка заканчивает среднюю школу. Надо её поддержать, пока встанет на ноги. Тем больше смысла в их жизни, что живут не только для себя.
Ракурс
Венера Алексеевна пригласила нас к чаю, к котлетам – готовила специально для именинника, вкусные. Потом вместе они проводили нас за калитку. Фотокор искал хороший ракурс. Венера Алексеевна чмокнула Воронкова в щёку: мой...
