С орнитологом Алексеем Тимошенко мы разговаривали в машине, по дороге на озеро Батпакколь в Камыстинском районе. Мой собеседник – сотрудник Ассоциации сохранения биоразнообразия Казахстана (АСБК) и координатор проекта по сохранению гуся-пискульки в нашей области. Мы едем на место стоянки экспедиции. Мотор гудит, экспедиционный «пазик» мужественно борется с ухабами. Алексей успевает рулить, шутить и рассказывать о своем счастье...
– Вам всего 27, а за плечами уже десять лет работы в этой сфере и сотни экспедиций. Постоянно в поле. Тяжело. Никогда не хотелось все это бросить, жить обычной жизнью, телевизор смотреть?
– Ага, бывало. Дня на три хватало (улыбается). Я дома себя не могу найти, когда нахожусь больше недели. Я отдыхать нормально не умею. Для меня самая страшная фраза, когда говорят: а поехали на природу отдохнем. Ну, приходится иногда ехать (смеется). А если серьезно, то экспедиции – это вся моя жизнь. Я и жену встретил в одной из них. И первое слово, которое вызвало улыбку у моего сына, было «птичка»...
– Вот-вот. Жена, ребенок, а вы месяцами порой дома не бываете...
– Дома можно бывать по-разному. Знаете, я считаю себя счастливым человеком. Я нашел себя. Счастье – это фотографировать, изучать родной край, быть здесь, вместе с природой, с лучшими друзьями. Счастье – это возвращаться домой. У меня есть коллега в Мелитополе, так он однажды хорошо сказал: нашим женам повезло, потому что мы домой возвращаемся с непередаваемым удовольствием, уставшие. А там нас ждут, там нас накормят, обнимут. Это же огромный плюс! Сравните: или каждый день возвращаться в одно и то же время с привычной работы, или приехать и увидеть, как жена рада, как ребенок в восторге бегает. Вот настоящий кайф – ощущать, что меня ждут, меня любят. Но... проходит дней пять, и уже снова хочется навострить куда-то лыжи... (Смеемся).
По дороге останавливаемся. Алексей показывает еле приметных вдалеке птиц. «Это журавль-красавка. Смотрите, танцуют!» Мне дают бинокль, и я вижу – действительно журавли. Завороженно наблюдаю за танцем...
– Как вы можете на таком расстоянии определить, что это за птица?
– Опыт! (Алексей снова смеется). Я ведь еще будучи школьником, студентом уходил за двести километров к черту на кулички. Берешь с собой вещички – и пошел. Иногда в прямом смысле. Бывало, в пеших экспедициях до трехсот километров проходили. Тут я благодарен подготовке, которую получил когда-то. Мой отец – учитель НВП, он нас с детства к физическим нагрузкам приучал, к терпению и ответственности. Ведь тяжело не только идти или ехать по пустыне, тяжело иногда заставить себя встать в пять утра...
– Алексей, а среди ваших коллег много молодых людей? Сегодня часто говорят, что молодежь вырождается, уходит в виртуальный мир... Так ли это?
– Я так не думаю. Среди молодых очень много тех, кто хочет нашим делом заниматься. Вот, правда, на профессиональный уровень выходят единицы. Сначала много энтузиазма – романтика, весело. Ведь в каждой экспедиции своих приколов хватает. Потом наступает момент переломный – то ли ты этим хотел серьезно заниматься, то ли забавы ради. Многие уходят. Но некоторые остаются. Тут еще как с учителем повезет. Мне вот повезло. Моим наставником был старейший сотрудник Наурзумского заповедника Александр Петрович Моисеев. Я ему очень благодарен. Он поставил меня на эту дорожку, увлек...
– У вас уже тоже ученик есть. Не рано ли?
– Да это просто замечательно! А когда учеников заводить? Не в семьдесят же лет! Многие люди с огромным опытом, когда подходят к этому возрасту, начинают задумываться о том, чтобы передать знания кому-то. Но ведь это нужно делать в процессе, когда ты полон сил, энергии, бегаешь, прыгаешь, показываешь своим примером здесь и сейчас. Ну и потом, наличие ученика не означает остановку развития учителя. Я каждый день учусь.
– Вы часто отправляетесь в дальние экспедиции – не только Костанайская область, но и Акмолинская, Карагандинская... Что вам труднее всего дается в дальних экспедициях?
– Выбор попутчиков. Очень многое зависит от людей, которые рядом. Ведь важно даже не то, насколько человек коммуникабелен, а то, насколько надежен. В некоторых случаях от попутчика зависит жизнь. Сложнее всего в незнакомых коллективах. Особенно когда набирают кучу студентов – через 2-3 дня у них телефоны сели, воду (200 литров с собой возишь) всю кончили... Девчушки едут оптимистично так: «О-о! Купаться!» Какой купаться! Бывает, что ни одного колодца на тысячу километров. В пустыне, между прочим, и расстрелять могут, если ты ноги моешь (улыбается).
На степную дорогу то и дело вылетают птицы. Алексей замечает их первым, называет уверенно. Желтая трясогузка, болотный лунь...
– А вот это черный жаворонок! Ареал его обитания очень узок – в основном Казахстан, в том числе Костанайская область. У нас на гербе области есть полевой жаворонок. Было бы здорово, если бы был именно черный – редкая птица.
– Вам не обидно, что люди не знают названий многих птиц, которые живут у них под боком?
– Еще как! Когда грача называют вороной, мне очень обидно. Грач ведь большой молодец, он заслужил свое имя. А у нас как: народ до сих пор считает, что ворон и ворона – это самец и самка одного вида. Да еще и спорят со специалистом.
– Ну, вообще-то логично – оба черные, «самец» крупнее...
– У природы своя логика! К примеру, у хищных птиц крупнее как раз самка. А у других видов, наоборот, самец яркий, приметный. А почему? Природа хитрая. Самка должна высидеть потомство. Поэтому она должна быть незаметной, слиться с окружающим миром. А самец? Как он внимания самки добьется, если будет неприметным? А с оранжевыми лапами, синим хвостом его, конечно, заметит самка. У нас есть такая птица – турухтан. Над ними природа отменно поработала – нет одинаковых самцов. Один знаменитый иностранец орнитолог-коллекционер обещал миллион евро тому, кто найдет двух одинаковых турухтанов. А не найдешь! У нас есть сотни фотографий самцов. Но они все разные. А вот самки на одно лицо.
А что птицы вытворяют для привлечения внимания самки! Как они танцуют! Самки скромно сидят в травке, а те парят. Журавли вообще сумасшедший народ. Видели же, да? Так танцуют! Просто невероятно! А дуэли какие устраивают!
– Слушайте, а у людей все поменялось – боевую раскраску наносят и танцуют девушки, а парни скромно стоят в сторонке, ожидая, кто же их завоюет.
– Я бы сказал, что все опять меняется. Мужчины красятся (смеется). Но пока все же женщина – как красивый самец птицы. Если честно, я птицам завидую иногда – любовь у них настоящая, живут красиво и беззаботно. Если бы, конечно, не охотники да болезни всякие...
– Вы, наверное, не жалуете охотников?
– Нет, я не против охоты. Опытные охотники нам даже помощники. Когда я приезжаю на озеро, они могут дать такую информацию, которую мне пришлось бы собирать очень долго. Я против безбашенной охоты. Сам неоднократно видел, как приезжают на озеро «бутылочные» стрелки, расстреливают и даже не собирают добычу. Восемнадцать выстрелов сделал – унес двух уток. А после него осталось еще шесть уток с подбитыми крыльями, которые, вероятно, уже не поднимутся, станут легкой добычей лисы. В каждом деле должен быть профессионализм. А в охоте особенно. Золотое правило есть: сомневаешься – не стреляй. Не можешь разобрать, что за птица? Пожалуйста, не стреляй! Ты профессионально определил, что за птица, (это, говорят, с возрастом приходит), ты выстрелил точно в цель? Молодец. Респект тебе, как говорится.
На одной из остановок Алексей показывает мне свою «библию» – так он называет справочники. Вручает календари и отчеты АСБК. В последнем написано, что ассоциация в прошлом году вела работу по 19 проектам – управление степными экосистемами, изучение и сохранение сайгака (над этим Алексей тоже работал), лошади Пржевальского...
– Алексей, как считаете, усилилась ли роль государства в сохранении биоразнообразия за последние годы?
– Я думаю, что улучшение налицо. У нас теперь есть отдельное Министерство экологии, мы можем инициировать проекты по защите того или иного вида. Но пока говорить о глобальных изменениях рано. Хочется, чтобы наше государство к ресурсам более трепетно относилось. Потому что на сегодняшний день у нас очень много софинансирования иностранного – нашими партнерами являются США, Германия, Великобритания, ООН. Если завтра их не станет, я не гарантирую, что мы своими силами сможем что-то сделать. Сегодня вся моя экипировка – машина, бинокль цейсовский, оптическая труба – приобретена с помощью иностранных инвестиций стран, которые пытаются сохранить биоразнообразие Казахстана.
– А им для чего это нужно?
– Когда-то они у себя все загубили. В Европе не осталось настоящей природы. Волков уничтожили. В США нет странствующего голубя, исчезли миллионные стада бизонов. Они спохватились, да поздно. А у нас много мест, в которых можно наблюдать природу. Много белых пятен на карте. Они заинтересованы в том, чтобы сохранить как заповедник нашу территорию. Но надо, чтобы и мы были в этом заинтересованы.
