– Айкын Ойратович, такое ощущение, что, пока вы не возглавили Коммунистическую народную партию Казахcтана, как политик были словно за ширмой. Сейчас вы из—за этой ширмы выходите. Как себя ощущаете?
– Вы правы, я постоянно держался в тени, несмотря на то, что с первых дней работал в оргкомитете партии. Вся работа с финансами партии была завязана на мне, а деньги, как известно, любят тишину. Но я всегда был в партийных списках кандидатов в депутаты Мажилиса. И после выборной кампании 2004 года я понял, что политика для меня интересна – можно реально что—то сделать. Я уехал в Алматы, стал учредителем и гендиректором газеты «Московский комсомолец в Казахстане». Так что, можно сказать, мы с вами коллеги. Мы выбрали золотую середину, но правительству от нас часто попадало. Были даже судебные иски, но мы выстояли. Проект был успешным, окупаемым, однако в 2011 году с ним пришлось расстаться.
– Почему?
– Мы поняли, что у нашей партии не хватит денег для проведения агитационной кампании на очередных выборах в Мажилис. Газета была раскрученная, нашлись покупатели, которые дали хорошую цену. Это была чисто коммерческая сделка.
В меру своих сил я экономически поддерживал нашу партию. Содержал, например, офис центрального комитета. Я также занимался IT– сектором, информационными технологиями. И сейчас у нас есть свои Интернет—проекты. Они общественно—политического толка, и мы стараемся быть объективными. Нам нужно, чтобы нас читали, а в Интернет—пространстве очень образованные люди, они сразу поймут, где идет агитация за красных или белых. Эти проекты тоже готовятся под выборы, и даже, может быть, с коммерческой целью – для последующей продажи.
– Любопытно. Правда, не понятно, почему вы морщитесь, когда вас называют главой партии, первым секретарем.
– Да, право подписи документов у меня. Но при этом в КНПК – триумвират, три секретаря равнозначны, каждый отвечает за свой блок. Я в экономике чувствую себя как рыба в воде, поэтому товарищи посчитали, что этот участок должен быть замкнут на мне.
– Коммунистические партии часто называют партиями ветеранов. А на последнем съезде КНПК было принято решение ограничить возраст руководящих партийцев 65 годами. Шанс омолодить партию?
– В каждом человеке, я и в себе это замечал, проявляется закостенелость, ему может показаться, что перемены не нужны. Возрастное ограничение – способ противостоять такой закостенелости. Я, например, считаю, что в нашем правительстве уже есть люди, которые реально забронзовели.
– Но там же много молодых?
– Это не измеряется только возрастом. Это может измеряться оторванностью от той жизни, которой живут, например, наши пенсионеры – на 28 тысяч тенге. Когда министр соцзащиты говорит, что для выплаты пенсий через какое—то время не хватит денег, народ этому просто не верит. И у него есть основания. Они, к примеру, видят, на чем ездят чиновники. Чаще всего на джипе. Чтобы купить ему четыре баллона, надо почти четыре тысячи долларов. Плюс содержание такой машины. А сколько это пенсий? Не так давно мы ездили в Китай по приглашению тамошней компартии. У меня была встреча с руководителем управления Азии ЦК компартии страны. Ко мне вышел человек в очень скромном костюме, у нас даже студенты такие не носят.
– Может, мы лучше живем?
– Нет. У них партия сказала: чиновники не должны раздражать своим видом, своими часами, своими коттеджами и машинами. Есть выходные – делайте, что хотите. На работе же будьте народными чиновниками. И все, как отрубило. А ведь были и пышные застолья, и дорогие машины. Теперь нас приглашают за стол, и мы пьем только чай. В Китае сказали: пока не построим общество всеобщей зажиточности, никаких преференций чиновникам не будет. Заставили с автомобилей «Ауди» премиум—класса пересесть на авто китайского производства.
– Это единственное, что вы, Айкын Ойратович, углядели у китайских коммунистов?
– По—человечески меня поразило их отношение к старшему поколению. В Китае человек, когда выходит на пенсию, востребован обществом. Это целая система, на которую тратятся большие бюджетные деньги. А еще для меня стало откровением, что китайская компартия отказалась от классового подхода. Главное – сделать всех китайцев богатыми. И у них, по статистике, это получается. Страна планомерно, без скачков, движется вперед. И, несмотря на давление со стороны мирового банковского сообщества, переходят при расчетах с другими странами на юани. Это способ потеснить доллар, уменьшить зависимость от США. Уже сегодня Китай импортирует в США больше, чем экспортирует из этой страны. Что удается далеко не всем.
– Давайте вернемся к казахстанской политике. Многие аналитики утверждают: в ней не просто застой, а болото. Движение есть только (и это видно хотя бы по нашему региону) у президентской «Нур Отан». Коммунистов, в том числе КНПК, слышно редко. Прошли выборы – можно расслабиться?
– Мне кажется, что это – лишь мнение политологов. Многие СМИ нас просто замалчивают. Хотя в рамках того бюджета, который у нас есть, мы поддерживаем работу. В Костанайской области, например, десять райкомов КНПК. Каждую поездку депутаты Мажилиса от нашей партии используют, чтобы знать обстановку на местах. Ведь когда работаешь в составе рабочей группы над законопроектом, нужно аргументировать свои предложения. А чем можно аргументировать, если не спросишь у народа. Это у банков мощное лобби, у казахстанских землевладельцев, у правоохранительных органов. Они предлагают законы под себя. Вот, например, закон о дорожном движении. Хотели его сделать, как в Америке. Подходит полицейский, и чуть ли не все должны из машины выйти и руки на капот. У нашего населения такого доверия к полицейским нет, и дать им такие права было бы неправильно.
– Вы говорите, что СМИ не очень коммунистов показывают. Но Владислав Косарев, бывший лидер КНПК, очень часто мелькал как депутат Мажилиса на телевидении со своей позицией...
– Владислав Борисович представляет, несмотря на то, что добровольно ушел в отставку с поста секретаря, лицо нашей партии. Это мощный, харизматичный человек, с огромным опытом. Я тоже, в принципе, готов выступать, но я совершенно другой человек, и в эмоциональном, и в энергетическом плане. И я пришел в депутатство не за большой зарплатой (когда занимался предпринимательством, доходы у меня были выше), а чтобы делать реальную политику. Доказать что—то себе и другим помочь. За прошедшую сессию, например, сделал двенадцать депутатских запросов. Причем социальной направленности. Как на них отвечает правительство – другой вопрос.
– Раз речь зашла о депутатской фракции КНПК, то логично спросить о пенсионной реформе.
– По созданию единого пенсионного фонда мы выступали за. Увеличение пенсионного возраста мы на фракции не поддержали. Вы знаете, партия – это жесткая вещь. Каждая фракция собирается и принимает решение по тому или иному законопроекту. Мы свое мнение заранее высказали в письме к Президенту.
– В итоге Парламент обвинили во всех смертных грехах…
— Мне кажется, что журналисты просто волну поймали. Начали оговаривать депутатов и в том, что идет перерасход бюджетных средств на содержание Парламента. Однако цифры, которые озвучил Счетный комитет, касаются не депутатов, а аппарата Мажилиса. Именно у аппарата сформировалось такое руководство, которому денег было не жалко. На ежемесячные премии, на смену машин.
– Вот, оказывается, где еще пенсии сидят…
– Пенсии не только там сидят. А еще в госпрограммах по доступному жилью, занятости, развитию агропромышленного комплекса. Мы об этом постоянно говорим, независимо от партийного членства депутата. В Астане в элитных новостройках, где квадратный метр стоит 2700 долларов, уже на стадии возведения нет свободных квартир. Их выкупили. Кто? Чиновники. Раньше они перебрасывали деньги за рубеж, теперь это опасно, инвестируют в недвижимость.
– КНПК считает себя оппозиционной партией?
– Мы считаем себя конструктивной оппозицией, которая в рамках существующего законодательства должна бороться за власть. Поле для расширения электората огромное. Люди устают от сказок, не подкрепленных жизнью. Особенно на селе.
– А почему, Айкын Ойратович, вы приехали в Костанайскую область смотреть именно программу по питьевым водам?
– Потому что приходит очень много писем. Не обязательно из Костаная, просто хочу знать ситуацию по всем регионам. Она тяжелая. Вкладываются огромные деньги, а у людей воды как не было, так и нет. Особенно это касается южных областей. Очень многое зависит от уровня контроля. Кстати, Костанай и область произвели на меня хорошее впечатление. В Карабалыкском районе замакима был в теме, чувствовалось, что реально за дела переживает. А бывает и так — приезжаешь в регион, чиновник смотрит на тебя и думает: поселю его в хорошую гостиницу, накормлю 5 раз в день, и он от меня отстанет. Мне лично такие приемы несимпатичны. В Костанае встречался с акимом области, его замами. Конечно, плохо, что у вас произошла такая чехарда со сменой районных акимов. Формирование корпуса «А» только зубрилами ничего не даст, нельзя автоматически убирать профессионалов, которые знают свой район как пять пальцев и успешно ведут дела. Особенно нельзя это было делать перед выборами сельских акимов.
– Вы обмолвились, что партия сегодня становится бизнес—структурой…
– Весь мир сегодня под давлением США катится в глобализацию. А поскольку мы интегрированы в мировую экономическую и политическую систему, то и нам это грозит. Сейчас партии уже не существуют в чистом виде, это – партийные проекты. Чтобы они осуществлялись, нужны деньги. Несмотря на то, что у нас есть жесткая идеологическая составляющая, нам этого тоже не избежать.
Беседовала
Татьяна Башкатова
