Женщина в Наурзумском районе спасла троих тонущих детей. Рисковала. А ведь у самой дома трое. Мы поехали к ней на самый край нашей области. В поселок, которого и на карте уже нет.
Речка Черемуха и тарелка «Отау»
Пока ехали, удивлялись, какие добрые названия у встречных поселков. Дамды – вкусный, Мереке – праздник… Так вот, эту семью знают в Наурзумском районе на пространстве от Дамды до Мереке. Как к ним добраться? Сначала надо выехать на окраину поселка Мереке, потом за эту окраину, а дальше всё прямо и прямо…
Здесь, на берегу степной речки, по соседству со скелетами былых животноводческих баз оно и поселилось. Простое деревенское счастье Заитовых. Они живут в отделении поселка Мереке. Без Интернета, телефонной связи и даже без сельского акима. Впрочем, и от самого отделения остался только их дом. Все остальные люди разъехались.
К нашей машине мигом сбежался весь птичий двор семейства. Кур да петухов привлекла решетка радиатора, битком забитая саранчой.
– Да, саранчи нынче… Как снег идет! – заметил хозяин дома Гали Заитов. – Аномальное прямо лето. Я вот родился здесь, а чтоб так заливало, как нынче, не припомню. А ведь здесь жил еще и мой отец. Скот пас, был скотником-передовиком. 170 голов – стадо! Здесь родился и я...
Гали вглядывается вдаль, как будто вспоминает что-то очень важное, что происходило за 44 года его жизни.
– Жил всегда на берегу этой речки Моилды. Как переводится? Черемуха. Она здесь вдоль берега растет. А, вот и жена идет… Когда узнал, что она детей спасла, даже не удивился. Она у меня героическая мама, боевая. В школе дзюдо занималась. Пойдем, Аят, сейчас русский язык вспомнишь! (добродушно смеется)
– Вам редко по-русски приходится говорить?
– Очень. Дома на казахском всегда, с родней – тоже. Вот даже тарелку «Ямал» сняли, поставили «Отау ТВ», там на казахском языке программ много.
– При этом дочь у вас замечательно говорит по-русски!
– Школа. Ну, мы рады, что дети наши – двуязычные. Как и мы. Вот сидим и с вами разговариваем. Это же здорово.
– Бесспорно!
Боевая мама
О том, как она спасала детишек, Аят рассказывала, смущаясь. Удивлялась: разве это подвиг? Тем более для женщины, которая детей имеет. Она стирала во дворе, как вдруг услышала детские крики. Три девчушки купались в речке, решили испытать плот, сбитый из досок. В итоге две еще смогли выкарабкаться, а третья ушла на дно. Её-то Аят и вытаскивала. Ныряла несколько раз – все без толку. Но потом нащупала-таки ногу на дне. Вытащила за волосы, девочка уже не дышала. Откуда она знает, как делать искусственное дыхание? Говорит, что по телевизору видела.
– Я смотрю, а у нее глаза – белые. Так страшно стало, что я, взрослый человек, рядом, а не могу ребенку помочь. Умирает ведь она. Вот и вспомнилось как-то. В общем, она начала кашлять, вода пошла. Потом плакать стала, испугалась. До вечера мы ее у себя оставили. Отлежаться. Меня потом еще неделю трясло.
Сначала об этом никто и не знал. Девочка живет в Мереке. А сама спасительница никому о своем подвиге не рассказала. Тайну раскрыли все-таки дети. Тогда-то на улицах Мереке стали Аят говорить спасибо.
Где родился, там и пригодился
Вообще-то они оба родились в Мереке. Гали был сыном передовика Калибека, который потом перебрался в это отделение, где теперь остался только один дом. Аят после школы успела поработать на «Большевичке» в Костанае. Хотела было поступать в медицинский. А тут вернулся из армии Гали. Высоченный, красивый, волевой, играет на домбре и гитаре. Девчонка не устояла. С тех пор ее жизнь посвящена семье и любимому мужу.
Они общаются, постоянно перешучиваясь. А ведь жизнь не сахар. Поселок отдаленный, зимой так заметает, что дети в школу ходят по замерзшей речке, а не по дороге. А тут еще и в соседнем Мереке акима сократили. Из-за этого местные переживают: кто ж теперь организует для детворы праздничные елки на Новый год?
Заитовы живут за счет своего хозяйства. Табун лошадей, жеребята, коровы, овец с полсотни, птица, печное отопление и вода из колодца, который, представьте, находится в Мереке. Как со всем этим справиться? А ведь еще на руках трое детей, младшему из которых, Асылу, нет и двух лет. Но мы не заметили и намека на неустроенность, неопрятность не только в доме, но и в сарае у этого семейства. Нет усталости и в глазах супругов.
Подъем у Аят в шесть утра. Доит десять коров, замешивает тесто. В этом доме всё своё – хлеб, сметана, масло, молоко, кумыс. Чай нам наливают из самовара, который закипает на дровах. Всё своё и вкусное.
– И кумыс у нас принято пить не маленькими, как у вас в городе, а литровыми кисушками, – замечает Гали. – Такую перед сном выпьешь, и сон только на здоровье.
– Вот Аят встает в шесть утра, а вы?
– Ну, хозяин–барин. Я до девяти сплю (смеется).
– У него зимой работы столько, что круглые сутки вертится, – замечает Аят. – В сарае управляется, печку топит, в баню воду возит…
Пока мы беседуем, во двор заходит мокрющий пёс.
– Наш Арлан, – знакомит Гали. – На речку купаться ходил. У нас две собаки было. Зимой на них, когда за поселок выбежали, волки напали. Второй не смог уйти, старый уже был. Сожрали…
– Волки к поселку подходят?
– Да вот тут прямо, порой, бродят. Во дворе. Отстреливаем. И охотники из города помогают.
– Не страшно?
– Когда воют, не по себе. А вообще нет. Зато воры за 300 км не суются. Мы двери не закрываем... И у вас в городе жить не можем, – словно объясняет свой выбор Аят. – Очень у вас суетливо, шумно. Родня живет рядышком, а толку? Общаться-то некогда. У нас тихо. Я вот нисколько не жалею о своей судьбе. Врачом не стала, теперь дочка об этом мечтает. А я счастлива днем сегодняшним, свободой нашей родной земли. Без графиков работы, кредитов и суеты.
Дело отца
Ездит семейство Заитовых на «Жигулях».
– Я брал иномарку. Продал. Ремонт за ремонтом. Сейчас другую машину присматриваем. Но эти «Жигули» я никогда и ни за что не продам. Во-первых, машина в отличном состоянии. Но не это главное. Она – память об отце. Он в 1974 году нулёвые «Жигули» купил. 7,5 тысячи рублей накопил, работал днем и ночью. Помню, какой счастливый был от этого. Я ведь у него один сын, остальные дочки. Так что я теперь в семье за старшего. И дело отца не брошу.
В доме – гора корпешек, на ковре приколот листочек с генеалогическим древом семьи. Здесь помнят свои корни. На фотографиях в альбоме часто встречается колоритный старик. Это и есть отец – Калибек-ата. А еще много снимков на берегу той самой речки Черемухи, во дворе отчего дома.
Дело отца – скотоводство – продолжает сын. Ведь семья живет тем, что продает скот. За живыми упитанными барашками да лошадьми на согым сюда едут даже с юга Казахстана. Мясо и молоко на продажу возить невозможно – 320 км от Костаная. Испортится. А так и товар в порядке, и доход есть.
Живешь, а не пробегаешь
Всех троих детей Аят рожала в Костанае. Муж отвозил ее в областной центр заранее. Мало ли что. На день рождения дочери Кымбат подарили то, о чем она мечтала – сенсорный мобильник. Правда, связи здесь нет. Никакой. Даже по простому телефону поговорить невозможно. Так что пока Кымбат на телефоне играет и фотографирует. Она очень красивая девочка. Как царевна Будур. Загадочная и своенравная. С улыбкой рассказывает, что в ее классе всего два ученика, у брата – восемь. Потому их объединяют вместе – 7 и 8 классы. Сама она хочет стать не просто врачом, а хирургом. А вот ее брата Али мы не застали, гостит у родни в Рудном. «Развлекается», – смеется отец.
– А если уедут все ваши дети в город, за суетой, карьерой, большой жизнью?
– Отпустим. Это их решение. И будем помогать.
– А как же отчий дом? Опустеет…
– Мы живем ради детей. Будет так, как им лучше. Но я, пока полезен своей земле, отсюда никуда. Здесь живешь, понимаете. Не пробегаешь в суете, а именно живешь…
