Сталинградский дневник-2

В первую ночь я решил посмотреть, как встает солнце над Волгой, но проспал. Потом я собирал вещи, чтобы переехать в другую гостиницу. В фойе по телевизору шел сюжет о том, что комиссия ООН в Сирии была обстреляна снайпером и вопрос о применении химического оружия остается открытым. Инспекторы ООН после выстрелов не решились продолжить путь.

– У нас есть гостевая книга. Вы можете оставить свои впечатления.

– М-м. Надо было мне раньше предложить, а сейчас мне уже некогда. Это ведь Ворошиловский район?

– Да, улица Баррикадная.

Я решил оставить сумки в гостинице ДОСААФ и налегке искать новое место. Но сначала нужно пообедать в кафе, подумал я. Здесь также был включен новостной канал. Я подумал, что если вместо современных реалий поставить прошлые, то новостной сюжет получится таким.

«В Германии выдались напряженные дни. Власти пытались заручиться международной поддержкой в отношении операции в Польше и понять, как в мире могут отреагировать на это. «Я не пошлю войска в Польшу, удар будет ограниченным. Только Германия своим ограниченным ударом может подать сигнал Лондону и Парижу…»  (Regnum).

Это настоящая цитата из новостного блока от 28 августа 2013 г. Только Сирия стала Польшей, а Америка Германией. Вполне себе безобидный сюжет – в августе 1939 года я бы даже жевать не перестал (живи я где-нибудь в Борнмуте). Непоправимое наступает совершенно буднично. Я дожевал котлету и попросил счет. Первое, второе и чай с лимоном обошлись в 250 рублей.

В 1942 году операция Блау не рассматривала Сталинград конечной целью. Вермахт шел к Баку и кавказской нефти. Но только в «Wochenschau» – немецком еженедельном обозрении – об этом, конечно, не говорили. На «Euronews» тоже ничего такого не услышишь.

Я поднимался по Баррикадной медленно. Заходил во дворы, садился на скамейки (хотя хотелось сесть на землю), смотрел вокруг и пытался вернуться в прошлое. Кто здесь стоял, стрелял, бежал, кричал, плакал, писал письмо? Поразительны последние письма немецких солдат из Сталинграда – они не прошли цензуру и так и не дошли до адресатов. После войны захваченные письма были отправлены в институт Маркса-Энгельса, где их изучили и перевели. К сожалению, авторство некоторых писем утеряно. Автор этого до войны, наверное, хотел стать актером.

«…Я раз двадцать на сцене изображал смерть, а вы сидели в плюшевых креслах, и моя игра казалась вам правдивой. И теперь очень страшно осознавать, как мало общего имела эта игра с реальной смертью. Смерть всегда изображалась героической, восхищающей, захватывающей, совершающейся во имя убеждения или великого дела. А как же выглядит реальность? Люди поды­хают от голода, лютого холода, смерть здесь просто биологический факт, как еда и питье. Они мрут как мухи, и никто не заботится о них и никто их не хоронит. Без рук, без ног, без глаз, с развороченными животами, они валяются повсюду. Об этом надо сделать фильм, чтобы навсегда уничтожить легенду «о прекрасной смерти». Это просто скотское издыхание, но когда-нибудь оно будет поднято на гранитные пьедесталы и облагорожено в виде «умирающих воинов» с перевязанными бинтом головами и руками»…

Мне ведь нужно найти новую гостиницу, вспомнил я.

Но я все равно шел по улицам Сталинграда безо всякой цели. Мне было интересно просто ходить – из двора во двор. С улицы на улицу. Желтыми пятнами на столбах висели объявления: «Кодирование от алкоголизма». Здесь тоже шла война.

– Голосуйте за Паршина. Пора менять власть в городе! – девушка протягивает мне агитпрограммку. На ней изображен молодой человек с круглым лицом и ясными глазами. Пиджак Паршин, конечно, перебросил через плечо и держит его за петельку. КПРФ – написано внизу.

Я шел, шел и дошел до речного вокзала и Набережной 62-й армии. За это время мне вручили программы ЛДПР, «Единая» и «Справедливая Россия». А также дали газеты. В одной я прочитал заметку, что скульптуры из фонтана «Бармалей» (того самого) стали покрываться ржавчиной. «А ведь их установили 23 августа, во время байк-шоу, всего неделю назад, хватит это терпеть». И так далее.

Если честно, я больше удивился тому, что 23 августа отмечали веселые байкеры. На самом деле 23 августа 1942 года было совсем невеселым. Первый круг.

23 августа 4-я воздушная армия Рихтгофена совершила 2000 самовылетов на Сталинград, сбросив 1 000 тонн бомб и потеряв при этом всего лишь три боевых машины. Солдаты 6 армии махали самолетам, а те в ответ включали сирены и качали крыльями. Гренадеры весело пели «Стоит солдат на Волге» Франца Легара. К Сталинграду направлялась лучшая армия мира. 100-я, 113-я, 295-я дивизии этой армии первыми вошли в Париж в 1940-м. Эти пассионарии прошли под Триумфальной аркой, и Европа тряслась под их сапогами. На захват Сталинграда по плану должно было уйти от 7 до 10 дней. На том горизонте, куда улетела армада, уже поднимались клубы черного дыма.

Я писал, что Сталинград протянулся вдоль Волги и довольно узок. Самолеты полностью закрыли небо над городом и летели вдоль него. Первая волна сыпала зажигательные, а вторая – фугасные бомбы. Считается, что в это время в Сталинграде находилось 600 тысяч человек. Но это относительные цифры – широкие улицы были полны беженцев, которые двигались от фронта и ждали переправы. Но с заводов эвакуировали станки, технику, продовольствие, а люди ждали, скапливались и снова ждали.

Если бы пилоты 4-й воздушной армии бросали просто камни – счет жертв исчислялся бы тысячами. Но вниз падали не камни. Юрий Журавлев, маленький житель Сталинграда, повзрослев, вспоминал, что самым страшным для него были фугасные бомбы. Они издавали вой, визг и грохот так, что было непонятно, куда они упадут.

«Если я в это время жевал хлеб, то при звуке фугаса сплевывал мякиш. Я боялся, что, когда меня найдут мертвым с хлебом во рту, то скажут: «У-у-у, какой жадный мальчик»…

23 августа на байк-шоу эти бесхитростные воспоминания, наверное, могли показаться веселыми.

Налеты длились больше недели. Почти без перерыва над Сталинградом висели черные кресты. Это была роковая ошибка командования. Над разрушенным серым городом самолеты больше не могли эффективно помогать своим пехотинцам из-за неясных, размытых координат. Танки медленно продвигались по заваленным кирпичом и бетоном улицам – и становились хорошей мишенью. В каждой развалине могла быть засада. Вермахт потерял составляющие блицкрига – внезапность, налаженное взаимодействие пехоты, авиации и танков. Прорыв по флангу и окружение уже не годились. Война в Сталинграде вступала в новую фазу, названную крысиной войной. Но этого еще никто не понял и не мог знать. 6 армия с центра и юга вступила в город. Геббельс готовил победные передовицы газет. Монетный двор получил заказ на значки покорителям Сталинграда.

Я не заметил, как день стал клониться к вечеру. Новую гостиницу я так и не нашел и пошел обратно. В фойе старой гостиницы по-прежнему передавали новости. Сирийская армия заявляла о большом количестве наемников в среде повстанцев.

– Элеватор ведь находится в Ворошиловском районе?

– Да, – ответила девушка.

– Это ведь тот самый элеватор?

– Какой?

– Который участвовал в войне?

– Я не знаю, но он работает.

– Я, наверное, у вас останусь. Кстати, в гостевой книге я могу написать, что у вас хороший вид из окна на Волгу.