Анатолий Зуев. Испытание властью

Однажды я написал о нем критическую статью. Легко, с наскока, по горячим следам жаловавшихся людей. Следов этих в темном, полузамороженном Рудном в 2000 году была уйма. Стихийная приватизация, веерное отключение от электроэнергии жилья и предприятий, безработица, бесхозная коммуналка. 35 тысяч человек покинули город. Специалисты. И над всей этой пирамидой проблем – Анатолий Зуев, аким города, первое лицо местной власти, в которое многим хотелось остервенело выплеснуть боль и обиду за порушенное благополучие. А кому же еще? Ты власть, ты все и решай!

Понятно, что та статья была не самым лучшим поводом для продолжения отношений. Тем не менее на протяжении всех последующих четырех лет, что Зуев был акимом Рудного, у нас выстроились нормальные деловые контакты – было заметно, что этот человек, когда речь идет об общественных интересах, перемалывает в себе личные обиды с безжалостностью бульдозера.

А потом он ушел в тень. Поменял работу, уехал из Рудного. За девять последних лет мы не перекинулись с ним ни словом. Почему же тогда для этой субботней встречи я выбрал именно Анатолия Прокопьевича Зуева? Наверное, потому, что мне всегда было по-журналистски интересно наблюдать за теми трансформациями, которые происходят в человеке, облеченном властью. При ней ты кум королю, а вот без портфеля кем сможешь быть?

Амиржан Косанов, независимый политик, по сходному поводу написал в Фейсбуке: «За эти годы мы создали в стране удивительный класс людей: вне власти они погибают! Нет чтобы заняться делами по своей специальности, на деле доказать свой профессионализм и конкурентоспособность без привязки к своей должности, они, теряя власть, похожи на никчемные сдувшиеся парадные шарики». Хорошая мысль. Вот с нее и начнем.

– Анатолий Прокопьевич, в Рудном на тот момент вы были человеком, закрывающим амбразуры. Четыре года социально-политических штормов: с одной стороны политическая оппозиция, набиравшая очки за счет беспросветности быта, с другой — люди, нуждающиеся в элементарной поддержке государства. И тем не менее вам удалось переломить ситуацию. Почему вы уехали?

– Потому что поменял работу. Я стал генеральным директором Актюбинской энергосистемы. Мы покупали у российской ЕЭС электричество и распределяли по всему региону. Это в теории. Потому что россияне из-за нашей огромной задолженности попросту отказывались иметь с нами дело. 600-700 миллионов тенге убытков. По сути, в Актюбинске я был тем же, что и в Рудном – кризисным сити-менеджером. Первые два месяца меня сопровождали два вооруженных омоновца. Ездил по предприятиям и втолковывал, что время халявной энергетики прошло, что мы обречены жить в нищете, ежели сами не предпримем усилий по выходу из экономического тупика. Увольнял непонятливых? Конечно!

– Не жестко?

– А мягко — это как? У меня на этот счет был замечательный учитель Дмитрий Антонович Шарыгин, работавший на Магнитке,
ССГОКе, с нуля построивший и 15 лет возглавлявший Лисаковский горнообогатительный комбинат. Поскольку он являлся еще и моим тестем, то живой пример яркой трудовой самоотдачи всегда был на моих глазах. Ему ничего не стоило среди ночи пойти на производство — подбодрить рабочих, убедиться, в каких условиях проходит смена. Я, когда стал акимом города, всегда держал при себе рацию, настроенную на милицейскую волну. Поэтому, когда прокуроры со следователями приезжали на убийство, я уже был там. Нет ничего лучше четкой информации.

– Кстати, не тесть ли и поспособствовал вашей дальнейшей карьере?

– Моя карьера тогда ничем не отличалась от карьеры любого другого парня, закончившего техникум и отправившегося на производство. Пример моего отца, фронтового разведчика, а затем вкалывавшего шофером, тоже не создавал у меня иллюзий насчет моего будущего. Школа, армия, техникум, институт. После техникума я пришел на фабрику окомкования слесарем по автоматике. Трое суток ночевал в цехе, налаживая сложнейшую схему пульта управления. Никто надо мной с пистолетом у виска не стоял. Мне нравилось, образно говоря, развязывать сложные узелки. А через полгода я стал начальником участка. Мне 23 года, и 100 человек в подчинении! Что бы я сделал без железной самодисциплины?! Тут никакой тесть не поможет.

– Должность акима вам предложил Умирзак Шукеев. Почему именно вам?

– В этом городе я с пяти лет. Знаю каждую его подворотню. Предложение от акима области поступило в 1999 году. Я тогда работал директором ТЭЦ — это сердце города. Без нее не выжить. Но у акима больше полномочий для решения проблем. Однако кто-то подкинул сообщение о моем якобы двойном гражданстве (российском. — Прим. авт.), что было полной чушью, и назначение застопорилось. Я принял город только через год. На тот момент его уже в течение года отключали от электричества 190 раз.

– Приватизация оставила неприятный осадок...

– Все предприятия были приватизированы до меня. Мне пришлось лишь договариваться о том, чтобы вернуть, например, в коммунальную собственность тот же «Зеленстрой». Частник бы не потянул тот объем работы, который приходится на этот сектор, обслуживающий город. В Аманкарагае, помню, возвращаясь с охоты, увидел питомник и сразу купил там 12 тысяч елочек по два тенге за штуку. 2000-й год, что вы хотите! Половина прижилась, теперь они по три-четыре метра. Спустя время я уже в нашем зеленстроевском питомнике купил 10 елочек по пять тысяч тенге каждую и высадил у своего дома. Вот такая зеленая преемственность. Кстати, я живу все в тех же 68 квадратах и все в том же типовом одноэтажном доме постройки 1954 года прошлого века. Это нам с Ириной Дмитриевной, моей женой, больше по вкусу и уюту, чем роскошные особняки.

– У вас мощная школа работы в ССГПО...

– В первую очередь я благодарен за нее Мухамеджану Мамаджановичу Турдахунову, руководителю ССГПО, который возглавил комбинат в самые трудные годы, много и поныне делающему для развития города, экономики области. На комбинате я отвечал за весь автомобильный и железнодорожный транспорт. Это 1500 машин и 5 тысяч вагонов плюс 100 километров железнодорожный путей. Потом к моим обязанностям подключили еще и городское водоснабжение. Надо было останавливаться на чем-то одном. Я выбрал «Горводоканал» – а это тоже почти всегда минное поле: не знаешь, где рванет: 747 километров сетей, несколько насосных водоподъемов, фильтровальные и очистные со­оружения.

Отвратительные традиции, когда из земли тащили сотни метров труб, сохранились и поныне: воруют! Задвижки стоимостью полтора миллиона тенге на металлолом загонят — и получают за каждую 200 тысяч тенге. Или подчистят и - вперед, на продажу. У меня стоит 7,5 тысячи задвижек. Менять приходится периодически. Оттого и предложения со всего Казахстана. Документы в порядке, а колупнешь краску — полная туфта! Поэтому, чтобы не нарваться на шрот, в этом году поехали на заводы Казани и Кургана, где после тщательной проверки купили сразу 400 задвижек.

- Да вы как на баррикадах!

– А я не один. Меня окружают специалисты. Толковые работяги. Надо их только поддержать в трудную минуту. Года два назад была авария — мародеры пытались умыкнуть задвижку из нержавейки. Раскрутили болты в тепловой камере, а теплотрасса была под давлением в 8 атмосфер, ну и жахнуло горячей водой. И это-то перед Новым годом! Заморозили бы 500 домов! И вот мои люди надевают термозащитные костюмы и лезут в этот горячий ад. Работали на пределе сил. Я предложил главному энергетику Саиду Гафурову дать премию в 1000 долларов тому, кто повесит задвижку. Привезли деньги, и через 20 минут задвижка стояла на месте. Мужики, конечно, сделали бы и за так. Однако великое дело – реальный стимул! Важно, чтобы герой потом не ждал награды.

– Вам 65 лет, из семи внучек и внуков один уже женился. В каком дальнем зарубежье предпочитаете восстанавливать силы?

– Да ни в каком. У меня 48 лет непрерывного рабочего стажа. И за все эти годы ни разу не был в отпуске. По части отдыха – нет ничего лучше нашей охоты. Хотя и на охоте доставали: только расположишься — вызывают на работу. У меня же еще и пасека. Всех приобщил к пчеловодству: троих сыновей, внуков… Бидонов 25-30 меда каждый сезон качаем. Увлекательная штука!

– И денежная...

– Да, в молодые годы было такое... Борис Яковлевич Рейле из совхоза «Колос» меня учил пчеловодству. Наверное, я был неплохим учеником: в 1985 году сдал мед на рынок и сразу же купил «Ниву». С тех пор бизнес на меду кончился. Все по друзьям да знакомым уходит. Приятно перед праздником кому-нибудь бидон накатить.

Зуев по-прежнему напорист и непоседлив. Пахарь с повадками лукавого мачо и искрометным юмором. О методах его руководства можно спорить, но высокого профессионализма у него не отнять. Причем профессионализм у Зуева всегда с неожиданными оттенками и ходами.

Мне, например, врезалось в память, как в пору его акимства к нему пришел директор музыкального колледжа с просьбой помочь: госфинансирование бюджетное, мизерное, а талантов много, жалко ребят. Что делает Зуев? Он предлагает директору явиться на акиматовскую оперативку вместе с талантами и инструментами. И вот когда за стол уселись хмурые и озабоченные руководители и бизнесмены, в кабинет вошли юные музыканты. И один из них запел «Аве Мария». Пронзительное и трепетное звучание чистого серебряного голоса в стенах акимата… Фантастика. Если бы чиновники были изо льда, они бы поплыли. Вот такой он, Зуев.