Подсчитать число покоренных Наурзумским заповедником сердец невозможно. За 90 лет существования здесь побывали сотни тысяч людей, чтобы прикоснуться к природе. Многие возвращаются вновь и вновь.
Старый Наурзум
На самом деле заповедник пережил несколько рождений. Его сначала создали, потом преобразовали в лесхоз, после вновь возродили. Сегодня это почти две тысячи квадратных километров, входящих в Список всемирного наследия ЮНЕСКО, где запрещено всяческое влияние человека на окружающий мир. Что удивительно, людей по-прежнему сюда влечет, а некоторых не отпускает.
Рахан Бекенов, по сути, вырос в заповеднике. Его дед и отец работали егерями (сегодня таких специалистов называют госинспекторами) в заповеднике, потом в Наурзумском лесхозе. Семья Рахана, в которой было семеро детей, переехала в 1970 году в райцентр Наурзумского района, который сначала называли, как близлежащее озеро, Аксуатом, потом Наурзумом. А через пять лет лесхоз вновь стал заповедником...
Мы стоим на том самом месте, где находилась школа, куда тогда еще мальчик Рахан пошел в первый класс. Под ногами обломки кирпичей. Чуть дальше сквозь деревья угадывается обелиск неизвестному солдату, у которого будущий госинспектор давал присягу октябренка. В 80-х райцентр перенесли, чтобы сохранить природу.
Дом, в котором сегодня живет госинспектор вместе с супругой, расположен прямо возле аллеи, где стоит обелиск неизвестному солдату. От асфальта не осталось ровным счетом ничего, половина деревьев уже завалилась, а обелиск природа не тронула. Лишь немного «погладила», осыпав очертания изображенных солдат. Этот символ Победы из бетона по-прежнему ровной стрелой смотрит вверх, хотя и слился с пейзажем.
– Чтобы понять, насколько большим был районный центр, смотрите на деревья, – рассказывает Рахан Бекенов, стоя посреди леса. – Раньше здесь были только пески.
Сегодня местоположение зданий бывшего райцентра угадывается лишь по возвышенностям – остатки фундаментов домов. Рахан по памяти перечисляет: «Здесь была пекарня, здесь – два магазина, чуть дальше по улице – клуб».
Вывозить строительный мусор нельзя. Правила особо охраняемой территории. Но природа прекрасно справляется сама, стирая следы пребывания человека, словно смахивая пыль. А ведь прошло меньше сорока лет с того времени, как отсюда начали уходить люди.
Сегодня в Старом Наурзуме осталось буквально три дома. Здесь постоянно живет лишь госинспектор с супругой. В пожароопасный период дежурят пожарные. Зимой следы пребывания человека практически стираются.
Рахан рассказал, что у них уже нет домашнего скота. Запрещено. На смену им приходят дикие животные. Вот уже две зимы с ними живет лис. В дом не заходит, но на улице в любимом кресле инспектора ночует. Заходят на огонек и волки. К таким гостям супруги Бекеновы относятся абсолютно спокойно. И что самое удивительное, уезжать отсюда не хотят. Несмотря на то, что зимой оказываются отрезанными от мира снегом и морозами.
– Мне через три года на пенсию, вот думаю, как быть, – делится мыслями Рахан, которому летом исполнится 60 лет. – Люблю сосновый лес и озеро. Когда лох цветет сиреневым, когда по осени красно-бордовым опадают осины. Пустыню тоже люблю.
Под охрану
У госинспекторов дел хватает. Зимой следить, чтобы браконьеры на территорию не заезжали, в теплое время обеспечивать покой перелетных птиц, что останавливаются на озере Аксуат, да наблюдать за лесом. Пожары здесь страшны: ударила молния, и огонь может показаться лишь через сутки. Знать и понимать природу госинспектор просто обязан.
Но все же скучают старожилы по прежним временам, когда помогали кольцевать птиц, устанавливая ловушки, собирали семена деревьев.
– Когда отец работал в лесхозе, мы собирали шишки на семена, – вспоминает госинспектор. – В школе нас забирали на прополку: тяпку в руки и отправляли по полю с саженцами сосны. Вот отсюда до леса (на глаз около километра. – Прим. авт.) дойдешь и обратно поворачиваешь. А сейчас нельзя.
После вхождения Наурзумского заповедника в Список всемирного наследия ЮНЕСКО правила охраны территории ужесточились. След человека и его влияние на окружающий мир максимально сокращают.
Инструктор-экскурсовод Асем Избасарова уже 16 лет работает здесь. Знает леса и поля отлично. Говорит, что в 60-х вдоль дороги, что ведет к Старому Наурзуму, высадили лесополосу, чтобы защитить лес и его обитателей от излишнего шума. Сегодня это плотная зеленая стена, от которой расходятся круги самосева: в степи то там, то тут тянутся к небу сосны. Еще лет 40-50, и здесь появится настоящий дикий лес.
– Нам сейчас запрещено высаживать что-либо на территории заповедника, чтобы не нарушать природный баланс, – рассказала Асем. – Даже животных перестали подкармливать зимой, как это было принято долгие годы. Раньше ведь даже деньги выделяли на заготовку кормов: сена, отрубей, зерна. А сейчас вовсе не вмешиваемся.
Политика невмешательства приносит, казалось бы, неожиданные плоды. Мы очень близко смогли увидеть лебедей, журавля красавку, на обочине несколько раз встречали хищного лугового луня. Госинспекторы говорят, что если приехать утром, то можно полюбоваться на косулю и других местных жителей. Звери и птицы стали менее пугливыми.
Покой дикой природы здесь свято соблюдают. Ведь помимо всего прочего заповедник признан ключевой орнитологической территорией международного значения. Говоря простым языком, именно на местных озерах перелетные птицы, в том числе краснокнижные, делают длительную остановку в период миграции. А некоторые выводят потомство.
Тропа
Здесь думают над тем, как еще больше снизить нагрузку на природу. Чтобы люди не топтали редкие травы, машины не загрязняли воздух выхлопными газами. С маршрутами для туристов – тропами – все ясно. В сторону от указанного пути, если только вы не ученый, умеющий не оставлять следов, отходить строго запрещено.Еще один способ – смена транспорта, на котором могут передвигаться туристы. Уже этим летом по одной из самых популярных троп, что ведет к роднику у 300-летней ивы, можно будет прокатиться на велосипеде или лошади. Дорога лежит через березовый лес по краю степи, откуда открываются панорамы на сосновый бор и озера. Сейчас в администрации заповедника думают над тем, чтобы добавить к перечню экотранспорта и телегу.
Протяженность «родникового» маршрута относительно небольшая – 10 километров. С остановками и привалами за день расстояние можно преодолеть. Что примечательно, лишь прокатившись по лесу на велосипеде, можно увидеть то, на что никогда не обратишь внимания, выглядывая из окна автомобиля.
– Мы хотим показать, что такой вид отдыха тоже пользуется спросом, – рассказал директор Наурзумского заповедника Дулат Койлыбаев. – Нам бы очень хотелось, чтобы, увидев новые возможности, кто-то из местных предпринимателей начал оказывать такие услуги туристам.
Часто люди приезжают на день. Одна из причин в том, что говорить об отелях на территории заповедника нельзя. Хотя здесь есть кордон (стационарный пост охраны), готовый к приему туристов. Душ, кухня, туалет, восемь спальных мест. В гостиничном ранге это стандарт. Без изысков. Однако многие почитатели экотуризма готовы и вовсе спать в палатках или спальных мешках.
Этим летом сюда вновь приедут дети Наурзумского района в трехдневный эколагерь. Ждут и ставших уже постоянными гостями лисаковских школьников. Ребятам планируют выделить юрту, где спать они будут в тех же спальниках. Но детвору это не останавливает. Как и многих других гостей заповедника, готовых часами лежать в мокрой от росы траве, чтобы увидеть редкую птицу или вышедших на водопой косуль.
