«Я толерантный в пределах разумного»

Наш земляк Вальдемар ГЕРДТ сделал карьеру в Германии: предприниматель, политик. По слухам, намерен баллотироваться в Европейский парламент. Нам было о чем поговорить.

«Никогда не голосовал за Меркель»

– Господин Гердт, в СССР вы были комсомольским вожаком, а в конце советского периода и достаточно крупным хозяйственником, аграрием. Я к тому, что если смотреть в политический калейдоскоп, вас там много. Но сейчас не только комсомол, но и бундестаг остались в прошлом. В Интернете пишут, что в немецком парламенте больше нет людей, знающих русский язык. Если не считать вашего однопартийца, выходца из ВКО Евгения Шмидта. Якобы «наших» выдавили...

– Давления, как и «обожания» не было. Причины исхода из парламента надо искать в русскоязычной немецкой среде. Как минимум, активистам не хватает знания немецкого языка. Когда мне говорят: ничего себе карьера, я соглашаюсь, карьера моя «ничего себе», я доволен. Да, мне помог и комсомольский опыт. В Германии я начинал не только с бизнеса, но и с местных выборов – первый раз меня избрали в муниципальный совет. Примерно так в любой стране: сначала разглядывают, как ты себя показал на местном уровне.


Вальдемар Гердт регулярно выступает экспертом в российских СМИ. На съемках телепрограммы «60 минут» на канале «Россия-1», Москва.

– Но еще раньше вы были в рядах христианских демократов, участвовали в федеральном правлении партии. А потом резко ушли в АдГ. Голосовали за Ангелу Меркель в 2017 году, когда она в четвертый раз баллотировалась на пост канцлера? Вы уже были в бундестаге.

Иногда компромиссы необходимы, но опять же, зачастую это просто удобнее – согласиться с кем-то, а не отстаивать то, что нужно твоей стране. Удобство компромисса нельзя ставить выше государственных интересов.

– За Меркель я не голосовал никогда. В Германию наша семья переехала при Гельмуте Коле. Шел 1993 год, ФРГ была на подъеме после объединения. Для экономики эти годы стали тяжелыми, но немцы готовы были многое терпеть ради единства.

Конец XX века и Казахстану запомнится примерно теми же трудностями и радостями. Обретение независимости и неимоверные экономические проблемы отразились на каждой семье. Мне говорят: ты уехал, хотя мог и в своем районе делать бизнес и политику. Что я должен отвечать? Немцы уезжали домой, нравится такой ответ или нет, я говорю честно.

Несмотря на то, что я бывший комсомольский вожак, мне и тогда была близка религиозная приверженность нашей семьи. В этом нет противоречий. В комсомоле мне удавалось решать производственные вопросы. Молодежь умела «бурлить». Сегодня она не туда «бурлит» на Востоке и особенно на Западе. В Германии я искренне приобщился к религии, только без фанатизма и некоторых догм. Сегодня и в этой сфере у меня есть должность – председатель Европейской христианской коалиции.

Ярлыки для оппонентов

– Религия почти неразрывна с политикой, хотя раньше это было не так заметно. Вы один из христианских лидеров в Европе и в то же время состоите в ультраправой, не толерантной АдГ. Одно другому не мешает?

– Как вы понимаете «ультраправых»? О чем это, в Германии вам никто не скажет – обыкновенный ярлык для оппонентов. Некоторые называют нас «фашистами». С чего бы такой ярлык? С того, что с нами трудно конкурировать. Например АдГ, как и церковь, пытается сохранить семью в том понимании, какое было у наших предков: отец, мать, дети. Или: «Альтернатива», как и церковь, имеет свой взгляд на миграционную политику в Европе. Немцев, грубо говоря, «задолбали» толерантностью.

– А вы против этой главной европейской ценности?

– Нет, конечно. Я толерантный в пределах разумного. Но некоторые потеряли всякие границы, и постепенно Европа теряет суверенитет, идентичность, свою великую культуру и цивилизационные преимущества. Это для нас неприемлемо, и нас многие поддерживают.

– Ходят слухи, что вы намерены баллотироваться в Европейский парламент. Будете выдвигаться самостоятельно или от АдГ?

– От «Альтернативы для Германии» – партия становится брендом, в Европе у нас есть почитатели, а, главное, бундестага уже мало, чтобы доказывать свои убеждения. Кто-то назвал Европарламент «осиным гнездом», и это не так уж далеко от истины. Все слабости и политические недоразумения сегодняшнего дня сконцентрированы там.

– Сегодня российские политические ток-шоу довольно часто приглашают вас в качестве эксперта, там вы даете весьма резкие комментарии. Не станет ли это преградой на пути в Европарламент?

– Говорю, что думаю, в чем разбираюсь и уверен. Резкость не ради резкости. Не ищу дешевой популярности и компромиссы – не моя тактика. Мы говорили выше о фрау Меркель, вот она политик компромиссов. Иногда они необходимы, но опять же, зачастую это просто удобнее – согласиться с кем-то, а не отстаивать то, что нужно твоей стране. Удобство компромисса нельзя ставить выше государственных интересов. Поэтому я за нее не голосовал. У меня другой, чем у Меркель, менталитет. И когда меня куда-то избирают, я понимаю, что выбор в мою пользу сделан неслучайно. Люди голосуют за Гердта, который может побороться. У Гете есть слова: «Wer kämpft, kann verlieren, wer nicht kämpft, schon verloren – Кто борется, может проиграть, кто не борется, уже проиграл». Кто знает историю хотя бы советских немцев, тот поймет, о чем речь.


Комсомольская конференция в Джетыгаре, 1990 год. Владимира Гердта (в среднем ряду второй слева) избирают первым секретарем райкома комсомола. 

Вредное меню

– Судя по комментариям на российском ТВ, сегодня вы в числе тех, кто борется за «Северный поток-2».

– Не так в лоб. Я за нормальные отношения в энергетической сфере. Россия, а также Казахстан, имеют огромные энергоресурсы. Европа давно выстроила нормальные отношения «энергия – деньги – энергия». Сейчас Россию хотят выставить просителем, который умоляет купить у нее газ. На самом деле Россия не желает просить. Отсюда бешеные цены на газ в Европе. Все дергаются, на пороге зима, а в бундестаге – 118 мест у «зеленых», которые непременно войдут в правящую коалицию. Они против «потока», против России и Путина, призывают отказаться от самолетов и автомобилей на бензине или дизельном топливе. Такое вредное политическое меню.

Поэтому я выступаю не за «СП-2», а против сумбура и хаоса, который нам предлагают. Скажите, кто в мире не хочет хорошей, здоровой природы? Все хотят. Политику на этом делать не так уж трудно, если говорить «только мы этого добьемся, идите с нами». Ложный посыл. Европа получила дефицит газа, впереди тотальное подорожание жизни, и виновником всего этого выставят российский газопровод. Хотя только он и поможет решить возникшую проблему.

– Ваши оппоненты могут посчитать, что риторика Гердта увязана с его статусом председателя Международного совета российских немцев?

– Российские немцы живут не только в России. Двенадцать с половиной миллионов земляков разбросаны по миру. Они есть в Южной Америке, Австралии, Европе, конечно в СНГ. Нельзя сказать, что это политическое сообщество, но координационная его миссия может иметь и политические нюансы. Имеет ли она отношение к российскому газу? Вопрос риторический, а точнее, общий для всех, так же, как сам газ.

– В Германии высокий уровень жизни. Поэтому быть критиком руководства ФРГ не так просто.

– В том-то и дело, что мы не хотим потерять эту планку. В июле на западе страны шли ливни, реки выходили из берегов, почти двести человек погибли. Дамбы не выдержали напора воды, ливневая канализация пришла в запустение. Но вину возложили на ухудшение климата. Восстановительные работы идут до сих пор, они еще далеки от завершения. В стране огромная арендная жилищная плата в городах, особенно в Берлине. Пенсионный возраст подтягивают к порогу в 70 лет, поскольку пенсии – тяжелая ноша для бюджета. Тогда надо подумать, к чему нам еще и миграционная ноша? В каждом государстве должны ценить то, что уже есть, что сделано поколениями. Не надо быть политиком, чтобы это понимать.