Когда-то один из персонажей булгаковского «Собачьего сердца» заметил, что разруха не в клозетах, а в головах. Истоки нынешнего терроризма - тоже в голове. И серьезнейшая проблема здесь – проблема ценностей, личных и социальных ориентиров.
Задумайтесь: три тысячи выходцев только из Западного мира, Западной Европы влились в ряды бойцов за так называемое Исламское государство. Значит, и, в самом деле, «неладно что-то в датском королевстве».
Коснемся лишь одного – чем, помимо прочего, стремятся привлечь к себе поборники воинствующего ислама? Обещанием рая, личного вечного блаженства, по сравнению с которым ни своя собственная жизнь, ни жизни других ничего не стоят.
Нет необходимости повторять, что не только нравственные, но и философские обоснования таких обещаний ничтожны, вернее, их просто нет. Но почему кто-то ведется на это так же, как в годы перестройки сотни тысяч людей повелись на посулы «МММ» и прочая, и прочая?
Одна из причин – то, что современные общества стали утрачивать социальную перспективу. А сколько бы нам не напевали о том, как хорошо жить мигом, за который и следует держаться, все люди жить только днем сегодняшним не могут. Вот и получается, что утрата маяков и перспектив развития общества толкает к поиску личных ориентиров. И здесь наше время невольно напоминает время становления христианства.
Точно так же, как сегодня, словно весенний лед, стали истончаться идеалы прогресса, абстрактного гуманизма, демократии (а в СССР параллельно с этим в массовом сознании рухнули еще и идеалы коммунизма), в первые века нашей эры эпические образы Великого Рима вдохновляли далеко не всех. И поиски духовной опоры человеческой жизни стали переключаться с общего на частное.
А что означает такое смещение? В глубинной основе закамуфлированный и гипертрофированный индивидуализм, а в чем-то - не узнающий самого себя эгоцентризм.
Парадокс? Пожалуй. Ведь и индивиды, и целые социальные группы, и слои населения Римской империи начали все решительнее отвергать ценности Рима, даже отказываться от поклонения императорам, идя при этом на мучения и смерть.
После недавней парижской трагедии во многих городах Франции, в том числе и в Гренобле, прошли антитеррористические митинги.
И ради чего? Ради перспективы личного спасения, личного достижения обители блаженства, поскольку империя им такого не предлагала. Более того, она сама многими все меньше воспринималась как аналог вечности. Но, и это очень важно, ранние христиане, в отличии от более поздних крестоносцев, были чужды террору. Дорогу в жизнь вечную они усматривали в личной жертвенности, в мученичестве, либо личных благих делах, которые могли включать и совершенно реальную помощь ближнему.
Сегодняшний же воинствующий исламизм, как и фанатизм уже иных христиан, которые громили языческие храмы, растерзали александрийскую ученую Ипатию, зажигали костры инквизиции, провозглашает террор, допускающий и самоубийство, как мостик к личному спасению.
Абсурд? Конечно же! И с точки зрения просвещенного богословия, и с точки зрения людей сугубо светских. Но этот абсурд свидетельствует о глубочайшем кризисе и системы ценностей, и системы воспитания и развития интеллекта в нашем глобализирующемся мире.
Ведь что мы видим? Перспективы развития общества утрачиваются, а мир уже не одно десятилетие пугают глобальными потрясениями, экологическими и прочими катастрофами.
Правда, массы тех, кто орудует в африканской «Боко харам» и подобных движениях, вряд ли волнуют такие сложные вещи. Но есть же и иные основы нарастающей трагедии: утрата привычных перспектив достижения социальной справедливости, и, с другой стороны – не просто социальное расслоение, но и отмечавшееся не раз все большее расхождение самих путей формирования интеллекта, примитивизация целого ряда слагаемых образования и воспитания, которые невозможны без серьезной мировоззренческой базы.
Заметьте: даже при подготовке интеллектуальной элиты мы стали наблюдать крен, который может быть очень небезопасным. Ведь в магистратурах философия уже изучается не просто как философия, а как философия и история науки. Вроде бы замечательно. Вроде бы, наконец-то, философия будет менее схоластична и более приближена к жизни. Да и историю науки знать получше не помешает.
Но… стоп! А не видим ли мы при таком подходе оттеснение человеческих проблем на периферию? Не сосредотачивается ли внимание претендентов на вхождение в будущую интеллектуальную элиту на вопросах: что и как, тогда как в тени остаются вопросы - зачем, для чего?
Конечно же, вузовская философия должна стремиться к сближению с жизнью. Чем ближе она к жизни, тем значимей и интересней, а, как известно, «все жанры хороши, кроме скучного».
Но не резоннее ли было бы при всем при этом, хотя бы в магистратурах, философию изучать в единстве с историей культуры, как «философию и историю культуры». Так и наука бы сохранилась в программах. Как часть культуры. И проблемы человеческого существования и поисков смыслов не остались бы в тени. Да и история развития науки и философской мысли могла бы осмысливаться более объемно и адекватно.
Ведь еще в ряде исследований советских лет было четко продемонстрировано, что движение научной мысли неотделимо от общего социально-культурного фона той или иной эпохи. Здесь есть над чем подумать.
Но все-таки главное – это совместные поиски перспектив развития стабильного и при этом справедливого, в глазах миллионов, общества. Когда за разговорами о свободах, абстрактных правах или, напротив, о неких иных, столь же абстрактных ценностях, забываются реалии жизни, тогда вольно или невольно взрыхляется духовная почва для террористических и тоталитарных движений, тайные или явные руководители которых ни с правами, ни с жизнями людей не считаются и не собираются считаться и в дальнейшем. Горькое свидетельство тому – трагические страницы истории современного мира.
Юрий БОНДАРЕНКО, профессор КГУ
Фото Асель СЕРИК,
специально для «КН» из Гренобля
