За шесть лет работы костанайской ночлежки она ни разу не была заполнена на все 100%. Парадокс! Учитывая, что правозащитники то и дело бьют в колокола: мест для зимовки бомжей мало.
Пару недель назад Ивана подожгли. Спящего. Это сделал один из костанайцев. Не бомж...
Утро на трубе
Пару недель назад Ивана подожгли. Спастись ему удалось чудом: под рабочей рукой оказалось одеяло, которым он сразу же укутал голову. Неизвестно, чем бы закончилось, если бы лежал на другом боку: левая сторона у мужчины два года как парализована...Рассказал об этом наш читатель Дмитрий:
– В этом районе живет моя мама. Я шел к ней, увидел этого мужчину, поделился с ним пирожками, поговорили. И так стал периодически заходить, приносить еду. Иду как-то, смотрю, он обгоревший. Просто не понимаю, как так можно – взять и поджечь человека. Я не смог пройти мимо. Скорая приехала, мазью помазали, и всё... Если я могу как-то помочь ему, хотя бы с восстановлением документов, я готов.
Найти Ивана было непросто. На одном месте теперь не сидит: боится. Исколесив дворов десять, видим его, шагающего в сторону магазина.
– Я спал, на трубе лежал, почувствовал, что на меня льется что-то, поднялся, перед лицом зажигалка пыхнула. Хорошо, одеяло было. Укутался сразу, чтобы потушить. Голова горела, – Иван показывает на обезображенное ухо и черные отметины на лице. – Это сделал взрослый человек. Я его не знаю. Вы не грешите, что молодежь или подростки избивают и калечат. Наши говорят, меня поджег кто-то из-за того, что я якобы ворованные телефоны сбываю. Кто-то ворует, а я продаю. Я таким никогда не занимался, да и с телефонами я вообще не дружу, – медленно выговаривает слова собеседник.
Философия такая
Мужчине 43 года. Без крыши над головой, по его словам, живет около восемнадцати лет. Фамилия Ивана – Дубинец. У него есть родные в Федоровском районе, периодически находит способ позвонить матери и сказать, что все у него хорошо. В апреле этого года поругался с отчимом и в очередной раз ушел из дома. В никуда. До 2019 года Иван работал механизатором. Но спал на трубах. Говорит, философия такая.– В 2019 году меня сбила машина, головой ударился о бордюр, потом образовалась гематома. Ее удаляли, после операции левая сторона перестала двигаться. Документы были, но кто-то украл.
– Почему в ночлежку не идете?
– Зачем? Я выдержу всё. Бывает, бьют, деньги отбирают. Вот бровь мне зашивали, – Иван показывает на обгоревший рубец на лице. – Последний раз избил взрослый мужик. А что я сделаю. Он увидел, что мне деньги дали, начал требовать, чтобы отдал, я сказал: нет. Лучше бы работать, чем вот так попрошайничать. Я и раньше жил на улице, но зарабатывал. Никогда не просил. Братья, сестры, никто не знает, как я живу. Если родственники захотят забрать, я не поеду. Лучше на трубе сдохну. Не хочу быть зависимым. Каждому свое. А так я независим, завишу только сам от себя, – рассуждает бездомный.
К концу разговора Иван все же немного уступил: «Переживем, перезимуем. Разговора нет, если помогут, возьмут в ночлежку, я готов. Если бы не украли удостоверение, все было бы по-другому... Ну все, ребят, мне в магазин надо, за папиросами».
Причина
Иван признался – он выпивает. На самом деле, если смотреть правде в глаза, это основная причина, почему бездомные не идут в отделение ночного пребывания Центра ресоциализации лиц, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Там употреблять не разрешат.– Мы иногда закрываем глаза, если пришел человек с похмелья, но в алкогольном опьянении не берем. Еще отказываем лицам с психическими расстройствами, которые могут вызвать поведение, опасное для самого человека и окружающих. Отказ и тем, кто нуждается в сестринском уходе – им вызываем скорую, – объясняет заведующий отделением Нурлан Тойшибаев.
Он нам и назвал показательные цифры: за шесть лет работы Центра ночлежка ни разу не была полностью заполнена. Сюда приходят только те, кто хочет что-то изменить в своей жизни. Не пересидеть, а именно изменить. Всего в отделении ночного пребывания 50 мест, на данный момент из них 30 свободны. Зимой бездомные могут здесь находиться с шести вечера до десяти утра.
– Да, в холода будет 40-45 человек, – говорит Тойшибаев. – В основном одни и те же ночуют. Один раз было 49, года два назад. Питание здесь не предусмотрено, но есть волонтеры, которые их кормят, привозят еду. С одеждой помогаем.
Не всем можно помочь
Наши эксперты ответили на вопрос: «Есть ли шанс в Казахстане решить проблему с бездомными?»
Нина Шабурова, директор приюта для жертв торговли людьми:
– Мы не боги. Есть такие люди, которые не хотят жить дома, соблюдать социальные правила. У нас были жертвы торговли людьми, которые не захотели находиться у нас. Они бомжевали, были в рабстве, когда их вызволили, оказались у нас. Одна женщина через несколько недель сказала: «Я была на рынке, увидела своих. Им так классно». И я в ее глазах увидела настоящую зависть. Их никто не заставляет вставать, умываться. Через неделю она ушла... Ей предлагали жилье, питание. Нет, не нужно.
Это и психология, и обстоятельства. Некоторые просто социально опускаются. А есть люди, которые склонны к бродяжничеству. Что касается попрошаек, которые являются жертвами торговли людьми, да, такое встречается. Мы проверяли в ночлежке – сейчас там таких нет. А насильно забирать с улицы, если человек даже не понимает, что он жертва торговли, мы не можем.
Нурлан Тойшибаев, заведующий отделением ночного пребывания:
– Это не искоренить: кто-то ошибся, кто-то сам деградировал, у кого-то судьба не сложилась. Многим предлагаем работу. У кого есть желание, те адаптируются. За последние пять лет их стало меньше. Это контингент людей, которые не хотят работать. Им проще ходить по помойкам.
Максим Баранов, кандидат юридических наук, г. Алматы:
– В Законе РК «О специальных соцуслугах» бездомность обозначена в качестве основания, по которому лицо может быть признано находящимся в трудной жизненной ситуации. Согласно Конституции РК, ценностью нашего государства является человек. В данной норме нет оговорок типа «за исключением бомжей» или «если человек имеет гражданство и документы». На деле оказывается все наоборот.
Стандартная ситуация: жители, пожалевшие валяющегося на земле бомжа, вызывают полицейский патруль. Но полицейские забирать его отказываются (грязь, неприятный запах и риск заразиться чем-нибудь), вызывают скорую. Врач «неотложки», воздев руки к небесам, стонет: «Куда мне его девать? В больницу таких не берут!».
Вывод: на бумаге у нас все полноправные члены общества, а по факту бомжи никому не нужны. Периодически подкармливая, мы лишь продлеваем их мучительную жизнь. Эта ситуация недопустима для государства. Для решения этой проблемы нужны коренные изменения. По моему глубокому убеждению, коль в цивилизованном обществе и преступников кормят, одевают и обучают в колониях, то и о людях, оказавшихся на улице, обязаны заботиться соответствующим образом.
