Многодетная мать пришла рассказать про своего отца-фронтовика. Говорит, важно, чтобы его помнили. А в беседе выяснилось, что ее и саму… забыли.
Магазин
– Папа работал продавцом в нашем поселковом магазине. Мне тогда 6 лет было. Ой, помню, как то и дело бегала к нему. Знала, что всегда угостит сладостями, – в этот момент глаза бабушки стали по-детски хитрыми и озорными.
Вот так, всегда с улыбкой. Бабушка Зоя и виду не подает, что ей пришлось пережить.
Зада Имангалиевна Акмагамбетова пришла ко мне, чтобы рассказать, что их семейному поиску уж много лет. И он увенчался успехом еще в 1985 году. Благодаря поисковикам. Благодаря тому, что люди не делят на чужих и своих, когда дело касается военных потерь.
Папа в магазине. Всегда добрый. Всегда в хорошем настроении. Таким его запомнила Зада. А потом в срочном порядке его забрали. На фронт. Буквально через пару недель после начала войны. С того дня магазин в карабалыкском поселке Кзыл-Ту закрылся.
Не до него людям стало, – резюмирует уже с тоскливой грустью во взгляде моя собеседница.
Волки
Когда Имангали Закиров ушел на фронт, его семье, как и многим другим, пришлось не сладко. Детские воспоминания куда ярче взрослых и куда страшнее.
– Маме было тяжело. Моя младшая сестренка вскоре умерла, это была трагедия. Я осталась у мамы одна. Она работала дояркой на ферме. Доила коз, делала брынзу. Для солдат.
– А вам не доставалось?
– Иногда малюсенький кусочек мама приносила. Но все остальное – на фронт. И все это понимали. И не жаловались. Даже когда пухли от голода. Но для меня страшней голода воспоминания про волков. От нашего аула до фермы было два километра. Ходила я туда часто. Иду и плачу от страха. Волки были слышны на каждом шагу. Может, это детские впечатления так усилили страх. Но правда в том, что в наш дом волки заглядывали прямо в окно. Вставали на две лапы и смотрели. А я на них из дома, тайком. Жутко до холода в груди. Они искали наших баранов. Мы были вынуждены их забрать в дом, так много волков в те годы развелось. Так и жили: днем пасли скотину, а ночью спали рядом с барашками. Лишь бы они уцелели. Такое детство.
Письмо
Когда, казалось, хуже и быть не может, пришла похоронка на отца. Но без указания могилы. Погиб, и все тут.
– Мама не верила. Ждала. Надеялась. И вот в 1985 году письмо.
Семья погибшего фронтовика тогда уже жила в карабалыкской Славянке. Аула Кзыл-Ту уже и на карте не было. Но на почтовом конверте значилось черным по белому: «поселок Кзыл-Ту, родственникам погибшего на фронте Закарова Амангалия». И имя, и фамилия с ошибками, но Зада сразу поняла – это про папу.
Это было письмо московского журналиста Степана Кашурко (потом он полностью отдал себя поисковой работе):
– Ваш дорогой Имангали погиб вместе со 125 воинами 4 марта 1943 года на реке Нерусса вблизи села Алешинка Орловской области. В июне 1985 года я организовал раскопки останков этих героев, чтобы перезахоронить их с воинскими почестями в Соловьиной Роще села Балдыж. Это 80 км от города Орла. Приезжайте 9 мая или летом. Фотографировали много. Но сейчас у меня большие расходы и потому не имею возможности переслать вам необходимые снимки. Их ведь нужно выслать всем 125 семьям. Напишите мне, что помните про Имангали, есть ли у него внуки. В данных о нем значится имя жены – Сагила…
Одним словом, все совпадало. И дочь поехала. С мужем, мама уже не смогла по состоянию здоровья.
– Нас очень хорошо встретили. Мы три дня там были. Мне очень запомнились старожилы, их там всего четверо тогда оставалось. Большинство сельчан погибли от рук фашистов. Эта деревня была сожжена дотла. Выжили люди, отсидевшиеся в погребах. Так вот, эти бабушки навзрыд плакали, когда нам рассказывали, как погиб наш папа и другие бойцы. Говорят, немцы их тела танками хоронили, как бульдозером в землю закатывали, 125 человек! Они нам говорили, слава Богу, вы на Казахской земле войну не видели, а только слышали о ней.
Зада смотрела на Орловскую землю и понимала: здесь среди 125 солдат и ее папа. Добрый, всегда в хорошем настроении. Как тогда, в магазине…
А потом жена и дочь бойца получили письма от школьников-следопытов. На конвертах так и значилось: «Красные следопыты, 7 и 8 классы школы поселка Балдыж». Они сообщили, что в их орловском поселке помнят подвиг казахского артиллериста Закирова. Извинялись, что задержались с письмом. Объясняли, что были заняты на прорывке свеклы в колхозе, и почтальон туда просто не мог добраться. Еще ребята сообщали, что на могиле Имангали Закирова теперь стоит мемориал:
– Он сделан прекрасно, и, если вам придется еще побывать у нас, убедитесь в этом. На открытии мемориала присутствовал и сам журналист Кашурко. Погода была отличная в тот день, много приезжих. Все сделано, как положено для павших героев-освободителей. Как ваше здоровье? Как вы доехали до дома? Передавайте привет вашему мужу. Пишите ответ. 28 февраля 1987 года.
По возвращении домой кто-то, было, захотел поставить в Карабалыкском районе памятник фронтовику Имангали Закирову. Но начавшиеся 90-е годы все замыслы отодвинули на задний план. Нужно было просто выжить. Вот об этом дочь искренне сожалеет по сей день. Ее дети и внуки всячески стараются все же память сохранить. К примеру, на параде в честь Дня Победы в Костанае в прошлом году гордо шагал и Имангали Закиров. Точнее, его портрет. В руках правнука.
Таким уходил на фронт Имангали Закиров.
Философия
Зада Имангалиевна натерпелась за свою жизнь. Без отца было непросто. К тому же ни сестры, ни брата. Может, поэтому у нее с мужем аж 9 детей. При этом он всю жизнь проработал механизатором, она – обычная техничка. А когда состарились, на ее плечи легла забота еще о двух стариках. Именно бабушка Зада ухаживала за старенькой мамой мужа и сестрой папы. И это, еще раз напомню, при своих девятерых по лавкам.
– Как же вы решились на такое число детей? В селе нелегкий быт, да и достатка ведь не было.
– А вот так. Сегодня смешно слушать, как вам, молодым, тяжело и одного ребенка поднять. Ведь нет войны, нет разрухи перестроечной, а вам тяжелей, чем нам было. А все потому, что запросы иные. У нас как было – один за другим одежду донашивал. Нынче же каждому новое покупай, да еще лучше, чем у предыдущего. А я, признаться, облегченно вздохнула в плане быта только когда мы в Качар переехали. Отопление, ванна, туалет. Сейчас мужа уже нет, я три года как в Костанае, с сыном. Но здесь есть и минусы.
– Какие?
– Забыли про меня. Нет, дети и внуки помнят и любят. У меня 21 внук и 15 правнуков уже. Я о другом. У меня статус «мать–героиня». Об этом помнили и в Славянке, и в Качаре, но вообще не вспоминают в Костанае. Ни разу за три года с 8 Марта не поздравили, ни на один праздник не позвали. Смотрю по телевизору, как других поздравляют. Мне не нужны подарки и премии. Внимания хочется.
А ведь бабушка права. В девяностые еще было простительно забывать. Сейчас какие неурядицы мешают? Явно из списков выбыла и затерялась в них же.
– Надеюсь, после публикации будут новости от соцзащиты. Я могу вам позвонить? Вдруг что-то в материале о папе уточнить нужно будет.
– Конечно, записывайте. Спрашивайте просто: бабушку Зою. Меня так раньше соседи звали. Когда они у меня были…
Глаза бабушки Зои заблестели. Но лишь на миг. Снова улыбка и то самое отцовское хорошее расположение духа. Слабость ей с детства чужда. В истории ее жизни так много о нас, людях. Это целая наука, антропология.
