Обычный будний день. Возле стены памяти в Карабалыке стоит мужчина. Молча, словно буравит глазами первые строки памятного списка. В нем с 70-летия Дня Победы значится имя его папы. Мы присели вместе на лавочку. И воспоминания нахлынули на 75-летнего сына.
Сундетхан АУБАКИРОВ: «Теперь есть где голову преклонить».
Смирновка
Оказалось, он проделал непростой для его возраста пусть. Из Аманкарагая в Карабалык его привезли дети специально, чтобы показать эту строчку на стене: «Бекбосын Аубакиров».
– Дедушка переехал в карабалыкскую Смирновку из аулиекольской Москалевки с двумя детьми и беременной женой, – сначала слово взяла Гульжанара Аубакирова. – Но увидеть дочку так и не успел, в 1942 году его призвали на фронт. В этом же году от него пришло письмо. Писал не он, потому что был неграмотным. Видно, сослуживцы. Сообщили, что их ночью привезли в Москву, потом – в учебку, учат стрелять. В следующем письме сообщили, что Бекбосын ранен, в госпитале. А потом, уже в 1943 году, официальная короткая строчка: «Пропал без вести». С тех самых пор до 2014 года наша семья о нем больше ничего не знала.
Камысты
Жене Бекбосына, которую звали Нагима, пришлось несладко. Она родила третьего ребенка – дочь, а спустя годы после войны из Смирновки уехала. Но не обратно в Аулиеколь, а к своей родне в Камысты. И этим след мужа-фронтовика здорово запутала.
– Дело в том, что мы однажды обнаружили в Камысты на стене памяти строчку «Аубакиров Б.» и были долгие годы уверены, что это наш дед. А потом подняли архивы, это совсем другой человек по имени Бисен. И мы запутались. Где искать? В Аулиеколе, где родня деда, в карабалыкской Смирновке, откуда он призывался, или в Камысты, где жила его жена после войны? А в Смирновке к тому же, оказалось, и архив не сохранился, и район уже другой, раньше она к Федоровскому относилась. В общем, нелегкой оказалась задача. Но мы решили не останавливать поиски.
Лисино
И нашли-таки зацепку. В архивных данных семья Бекбосына выяснила, что он похоронен в Тверской области, в поселке Лисино.
– А ведь я писал, – подключается к разговору сын фронтовика Сундетхан Аубакиров. – Помню, только из армии пришел, давай строчить запросы. Знаете, что ответили? Попросили сообщить дополнительную информацию: где воевал, под чьим командованием, в какие числа… Знали бы мы это – не обращались бы в архивы! У нас нет ничего от отца. Даже похоронки на него нет. И ни одной фотографии. Был портрет. Я помню, мама каждый день перед этим портретом садилась и плакала. А еще рассказывала ему, отцу на портрете, кто из нас что натворил. Ругалась, жаловалась. Мой брат не выдержал. И порвал папину фотографию. Чтобы не жаловалась мама на нас или чтобы себя не мучила терзаниями. Детский поступок, но что поделаешь?..
Нагима во второй раз замуж так и не вышла. Всё надеялась, ведь без вести пропал – не умер. И она ждала. Сама поднимала двоих сыновей и дочку. Аубакировы ездили в Смирновку и нашли там долгожителя, который помнит Нагиму. Говорит, ее все называли Нагимашка и считали очень шустрой. Ей было тяжело, но вида не подавала.
– Помню, как мама тайком нам давала молоко, – вспоминает с улыбкой 75-летний Сундетхан Бекбосынович. – Она дояркой работала, так нас подзовет и из поддонника быстро молоко дает пить через луковые трубочки. И сегодня помню, вкусное было молоко. Но как это было опасно, если бы кто-то увидел. Однажды на току она собрала в узелок зернышки и спрятала на груди под платье. Приходит домой, а следом за ней участковый, председатель колхоза и сторож, который факт кражи и приметил. Сказали ей явиться в контору вместе с пшеничкой. Так мама и нас собрала. Заходит, кладет горсть зерен на стол и говорит: «Отец у них на войне, я сейчас в тюрьму пойду, а этих троих вы воспитывайте». Нас отпустили. И зерно отдали. Мы его на ручной мельнице потом смололи и берегли пуще золота. Такое детство, ребята… А папки в это время за лучшую долю для нас бились. И умирали тоже за нас.
У Бекбосына 25 внуков, есть правнуки и праправнуки. Живы и все трое детей. Все они заняты тем, что выясняют дальнейшую судьбу фронтовика. Пока всё застопорилось на Тверской области. Мы в рамках проекта «Возвращенные имена» вышли на поисковиков, работающих именно в этой местности. Уже передали им данные Аубакировых. Почти уверены: толк будет. А пока что эта строчка на стене памяти в Карабалыке – их общий успех. Говорят, когда поняли, что в Камысты речь идет не о деде, приехали в Смирновку. Но опоздали, реконструкция памятника уже была завершена. Тогда-то им помог председатель Смирновского совета ветеранов Василий Ровный. Подсказал и помог вписать имя на стену памяти в райцентре.
– Теперь есть где голову преклонить, – еле слышно прошептал сын фронтовика.
Продолжение следует…
