29 августа исполнится 25 лет со дня закрытия Семипалатинского полигона. Но эхо взрывов прошлого до сих пор звучит для его жертв. Речь сейчас не об экологии и болезнях, а о том, как государство заботится о пострадавших.
001
Под этим номером в Министерстве юстиции РК было зарегистрировано первое в Казахстане НПО МАД (международное антиядерное движение) «Невада-Семипалатинск». По данным бывшего вице-президента МАД, нынешнего главы филиала Кызылординской области Майдана Абишева, в 1993 г. бывшее Министерство экологии и биоресурсов сделало попытку оценить ущерб от деградации экосистемы на территории Семипалатинского полигона. По самым скромным подсчетам ущерб составляет десятки миллиардов долларов. Но кому предъявлять счет? Прошлому?
Тем не менее ученые – активные участники движения МАД, до сих пор еще проводят исследования, выясняют, насколько велик ущерб, причиненный полигоном. Больше всего внимания уделяется городу Семею и прилегающим территориям. Но сегодня те, кто жил в регионе с 1947 по 1989 годы, кто служил на полигоне, живут по всему Казахстану, бывшим странам СНГ, миру.
Многих из них уже нет в живых – облучение существенно укоротило жизнь. Но те, кто остались, продолжают сражаться. Им не повезло. Сначала один невидимый враг – излучение. Теперь другой, более заметный – бюрократия. Потому что далеко не каждому удается добиться даже той малости, что положена от государства в качестве компенсации.
Повезло?
Костанаец Яков Гирик считает себя счастливчиком. Ему удалось добиться всех положенных льгот и выплат. О том, что ему полагается, случайно узнал через общих знакомых, которые и привели его в общественное объединение «Невада-Семипалатинск». За последние полгода жизнь переменилась к лучшему: проще с налогами, и впереди бесплатная поездка в специальный госпиталь.
Сергей Ранцев тоже из Костаная. Он проходил воинскую службу на Семипалатинском полигоне в 1961-1964 годах. О возможных льготах узнал только спустя много лет, причем тоже случайно. Добиваться признания пришлось долго и хлопотно. На данный момент Сергей Павлович приравнивается к ветерану Великой Отечественной войны, получает спецгоспособие, жилищное пособие, раз в год посещает санаторий «Сосновый бор» и также раз в год выезжает в столичный госпиталь.
«Когда призывали в армию, нас не спрашивали, где мы хотим служить. Разве не пришло время для того, чтобы мы также без вопросов получили нужную помощь?!» – с грустью отмечает Сергей Павлович. Если так говорят даже те, кому удалось чего-то добиться, что делать людям, которые бьются до сих пор?
Личный архив
Костанаец Виктор Коченов работал водителем в Семипалатинске. Служил в зоне чрезвычайного радиационного риска с 1959 по 1962 годы. Хлебнул сполна воздействия ионизирующих излучений. Теперь у него полный букет болезней – стенокардия, артериальная гипертензия, энцефалопатия первой стадии, остеохондроз, нейромышечный синдром. Виновником всего этого медкомиссия признала Семипалатинск. Казалось бы, льготы должны литься рекой. Но он до сих пор не получает ни-че-го.
Несколько лет Виктор Коченов отправляет запросы в различные ведомства. И все впустую. Чтобы подтвердить статус, недостаточно военного билета. Необходимо подтверждение из архива. Сейчас он в России.
Есть уже свой архив и у Виктора Максимовича. Он собирает все пришедшие ему с 2005 года отказы, отсрочки и просьбы обратиться в другие ведомства. Без подтверждения Москвы все бесполезно. «Я поехал в Москву, а там говорят, что на рядовой состав у них документов нет. Пробовал обращаться к адвокату, и тот ничего не нашел. Мы просто никому не нужны», – вздыхает Виктор Максимович.
Руководитель костанайского филиала НПО «Невада-Семипалатинск» Бекатай Альмагамбетов говорит, что подобные проблемы испытывают многие казахстанцы. Архивные документы утеряны, одного военного билета для доказательства недостаточно, даже если в нем стоит отметка «Проходил службу в зоне особого риска». Иногда бывает даже, что солдаты из одной части, спавшие на соседних койках, не могут добиться равного отношения: один получает льготы, а второй ничего не может доказать.
«Приравненные»
Бекатаю Альмагамбетову 70 лет. Председатель облфилиала «Невада-Семипалатинск» он уже три года. Работы много. Официально в городе 70 человек, проходивших воинскую службу на Семипалатинском полигоне, из них 35 приравниваются к ветеранам Великой Отечественной войны. По области же Бекатаю пришли документы на полторы тысячи человек, но данные давно устарели, многих уже нет в живых, и приходится обзванивать всех и править архив самостоятельно. Многие люди вообще не задокументированы, особенно в районах.
Подопечных Бекатая волнует, что хоть они и приравнены к ветеранам ВОВ, ни в областной, ни в городской совет ветеранов им доступа нет. «Дали бы Бекатаю какой-нибудь кабинет, хотя бы стол. А то он же вынужден собирать нас у себя дома», – говорит Сергей Ранцев.
Председатель городского совета ветеранов ВОВ Юрий Харьяков не поддерживает этого энтузиазма: «Не знаю я, какие они «приравненные». Они приходили, показывали какие-то бумаги, но пока нам сверху не придет приказ объединяться, я ничего делать не буду. Сейчас мы разные организации – есть ветераны ВОВ, есть семипалатинцы, есть афганцы, есть чернобыльцы. Мы никак не связаны».
Экс-спор
– В свое время мы как раз добивались, чтобы семипалатинцам определили статус, чтобы был отдельный закон по ним, в котором бы расписали права и льготы, – говорит правозащитник Вадим Соболев, экс-председатель общественного объединения «Жарык», которое с 2002 года действовало в нашей области, а несколько лет назад закрылось.
Вадим Николаевич говорит, что в активный период работы объединения они неоднократно направляли депутатам Мажилиса предложения, которые позволили бы семипалатинцам по всему Казахстану получать поддержку государства без бюрократических проволочек:
– На протяжении двух десятилетий постепенно убирали льготы, сокращались и закрывались программы, изменялся механизм реализации льгот на местах. Закон о семипалатинцах образца 1992 года гарантировал более высокий уровень социальной защиты, пострадавшим от радиации. К примеру, для получения ежемесячного спецгоспособия не требовалась справка из архива, достаточно было записи в военном билете и справки из военкомата. Пособие тоже было больше.
Экс-депутат Мажилиса пятого созыва Ольга Киколенко говорит, что период, когда эти обращения направлялись в Мажилис, пришелся на бытность ее руководителем костанайского департамента соцзащиты. И в то время люди обращались к ним, но не слишком часто. Поэтому с доводами Вадима Соболева она не согласна. Единственное, в чем схожи позиции – Ольга Андреевна признает, что проблема лишь в том, что выплаты, которые получают бывшие семипалатинцы, действительно небольшие. Во всем остальном же...
– Государство все, что могло, сделало для пострадавших, – уверена экс-мажилисмен. – Есть отдельный закон по семипалатинцам, он действует. Но они хотели получить тот же статус, что и участники Великой Отечественной войны. Это было бы неправильно. Что же касается архивных справок, они нужны для того, чтобы определить место, время и продолжительность несения службы. От этого зависит сумма выплат и льготы.
А дальше?
И все же механизм сложный. Даже в соседней России все проще. Мы связались с управлением социальной защиты населения Курганской области. Руководитель отдела по делам инвалидов и лиц, подвергшихся облучению, Наталья Щур сообщила, что есть федеральный закон «О социальной гарантии гражданам, подвергшимся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне», в котором определены все выплаты и льготы. А вот категории тех, кто получает компенсацию от государства, определяют куда проще.
На Алтае есть центр, в котором бывшим семипалатинцам выдают удостоверения. Определяют, сколько зивертов (единица измерения дозы излучения) получил человек. Рассчитывается доза по уникальной методике, учитывающей множество факторов. Расчеты проводит Алтайский НИИ региональных медико-экологических проблем .
Кстати, в Курганской области бывших семипалатинцев всего восемь. Сколько их у нас и сколько в Казахстане, СНГ, мире – узнать невозможно. Никто не вел эти подсчеты. Однако активный участник движения «Невада-Семипалатинск» в своих работах доказывает, что пагубное влияние ядерных испытаний еще очень долго будет держать пострадавших в своих щупальцах. Результат воздействия радиации может проявиться во втором и третьем поколениях потомков жертв полигона. Удастся ли к тому времени семипалатинцам решить свои проблемы? Или уже некому будет решать?
Мария ШИЛО, Екатерина ШАПРАН
Фото Константина ВИШНИЧЕНКО
